Катарсис. Северная Башня

Мне бы с чуваком потолковать, что ветошью прикидывается на телеге. Но он – Си-Си Кэпфел. Уже несколько серий в коме. Без надежды, что очнётся до конца сериала. Потому и мальчишка приуныл.

Долго ли, коротко ли, но светило (не солнце, так вот мне растолковал бракованный переводчик) стало клониться к деревьям. Бойцы стали тревожно коситься по сторонам.

– Тьма – время нечисти, нелюди и нежити, – пояснил Оберест, – не успеем мы выйти засветло из гиблого леса.

Но наши сусанины не унывали. Одобрительно что-то вякали, типа не робей, ребята, у самих штаны уже сырые! Но вывели.

Какие-то развалины. На остатках стен – белые треугольники. Все облегчённо выдохнули. Из пояснений спутников я понял, что этот символ означает, что место было зачищено и твари тут не живут. Нет, зайти – запросто. Но на ПМЖ тварям не уютно. А нам в периметре стен и обороняться легче. Даже в огневом бою, современном мне, не то что в рукопашно-штыковом, с применением подручного инструмента – топоров и удлиненных ножей.

Глава 3

Развели огонь, стали обустраиваться. С удовольствием поснедал вместе со всеми. Рядом со мной в этот раз сидел старший из крестьян. Но оказался он ремесленником. А ещё точнее, кузнецом. А молодой – его сын. На мой резонный вопрос, что забыл кузнец в таком опасном месте, а не у горна и наковальни, был ответ – ткнул в «мой» меч. Оказалось, тут сырьевой кризис. Не хватает… всего. Но в гиблом лесу, в таких вот развалинах и с тел бродяг можно снять что-нибудь ценное. Допотопное.

Именно так. Допотопное. Без кавычек.

Чем больше я слушал разговоры попутчиков, тем меньше слов звучало тарабарщиной. Да, перевод был такой, что иной раз приходилось сильно поломать голову, чтобы уловить смысл. Как у наших «надмозгов». Но это уже прогресс. Вспомнил фильм с Бандеросом и викингами. Он там ночь у костра посидел и освоил речь «северных варваров». У него тоже был дешифратор? И, видимо, не дефектный.

Почему я понял, что без кавычек? Потому что дальше последовал рассказ о конце света. Была великая война с демонами. Вот в процессе этой войны и был сбит один из спутников этой планеты.

Невольно поднял голову – вот она, луна, на месте. Но местные её называют Месяц, Время и ещё несколько названий. Речь идёт об одном и том же, но мой дешифратор каждый раз предлагает новый вариант. А сбита была Судьба, Рок, Неизбежность, Смерть, Перерождение. Нет, сбита была Судьба. Одна только. Остальное – варианты перевода.

И видимо, упало это небесное тело на поверхность планеты. И прямо на поле боя, где как раз кипело генеральное сражение. Из искажённых дешифратором красочных описаний я сделал вывод, что это было не хило. Ударная волна, тепловое излучение высвободившейся кинетической энергии, пожары и разрушения. Бр-р-р! Не хотел бы это пережить.

А потом пришла волна с моря и – «до неба». Потушила пожары, но смыла всё к чертям.

А потом – долгие недели грязевых дождей. Всё затопило ещё раз, что не успело до этого.

Оберест сказал, что мир изменился. Многие виды животных и растений вообще перестали существовать. Хм, ещё бы! Ударили, поджарили, потом утопили. Выживи!

Что-что-что? Драконы не смогли летать? Были драконы? Ах, и маги летали. А теперь – не летают.

И когда это было? Двести двадцать семь лет назад? Уф, а я уж испугался. И сколько погибло? Много? Ну, понятно. Понятно, что и цивилизация погибла. Всяк старался выжить по-своему.

А демоны? Оказывается, для них изменения в мире стали нестерпимы. Я хмыкнул. С чего вдруг? Тут так мило было, при апокалипсисе. Демоны ушли. Остались полукровки.

А кроме этого, как будто мало, ещё напасть, цитирую: «Разлилась скверна по миру, поднялись павшие, бродят по землям они не живы, не мёртвы». Явно «Муравейник» корпорации «Амбрелла» вскрыли. Или от удара корпус «Муравейника» лопнул, склянки с вирусом побились. Кроме зомбаков, порождения скверны – всякие мутанты, «изменённые выродки».

– Какая-то страшная сказка у вас, ребята, – покачал я головой. Оберест, кузнец и один из воинов, видно, что старший в этом отряде, типа сержант, переглянулись.

– Андр, – сказал этот сержант, – мы тебе жизнью обязаны, потому не сдадим тебя. Но больше не упоминай, что ты не знаешь про крушение мира.

– Кроме скверны в мире появились и каверны. А через них полезли создания иных миров. И нижних тоже. И хотя каверны потом захлопнулись, этого хватило. Лопины иногда появляются снова. Редко и маленькие. Но одну или группу сущностей они могут пропустить. Чистильщики отслеживают появление трещин, иглы сшивают разрывы, очищают появившихся в них. Очищают огнём. Понимаешь?

– Круто, – хмыкнул я, – что за чистильщики?

– Клирики, – ткнул парень в белый знак на стене.

– Да, не сладко у вас тут. А почему вы помогаете мне?

– Ты помог нам. Был бы ты скверным или демоном, ты бы помог личу, а не нам. – Оберест задумался. – Да и чувствую я скверну и хаос. Их энергии. И святую воду я тоже чувствую. У тебя вода во фляге. Хаосит, демон или освернённый не сможет испить светлой воды. Сожжёт их.

– Значит, мне нечего бояться, – пожал я плечами.

– Церкви всё едино. Очистят огнём, отпустив душу в Колесо перерождений, – покачал головой «сержант».

– Фанатики? – спросил я.

Мои собеседники скривились. Ладно, больше не буду.

– А почему вы не спрашиваете, откуда я? – спросил я.

– Не вводи в искушение, – отмахнулся «сержант».

– А тебе рассказываем о мире, чтобы ты не выглядел вышедшем из раковины, – сказал кузнец, подкладывая дрова в огонь.

– Так ты идёшь со мной? – спросил Оберест.

– Куда?

Оберест наклонился совсем близко ко мне:

– Вернуть моё кресло.

Наверное, всё же трон. Или престол? Кресло – совсем не уместно.

– Так ты у нас принц на белом коне!

– Что ты шумишь? И почему столько пренебрежения?

– А это всё твоё войско? А деньги у тебя есть? – вздохнул я. Ты про это говорил, старик лученосный? – Извини, парень, но нет. Знаешь, стар я уже. Навоевался вот так, – провел ребром ладони под подбородком.

Отводят глаза. Убивать будут. Надо выкручиваться. Шелест вынимаемых клинков за спиной.

– И что тебе от старика, что даже мечом не умеет владеть?

– Ты убил лича! Ты маг!

– Если бы! Я его убил вот этим и вот этими. Видишь, теперь они пустые. Нечем мне больше стрелять.

– Боевой артефакт, – кивнул кузнец, тщательно ощупав ружьё и гильзы, – остаточная магия. Я видел его действие. Похоже на магию земли, но я её не чую. Запускал много металлических метеоров с огромной силой. Как маги земли запускают летящие камни. Только маленькие и быстро. Глаз не видит. Теперь бесполезен. И неисправен.

– А я о чём? – экспрессивно взмахиваю руками, выхватываю нож, ухожу перекатом в сторону. – Жизнь свою продам дорого, ребятки!

– Андр! – покачал головой Оберест. – Как ты обманываешь, что я не чую обмана?

– А я не вру!

– Ты сказал, что не владеешь оружием, но хочешь сражаться.

– Я не владею мечом, – ответил я, крутя головой, чтобы держать максимальное количество людей в поле зрения. Смещаюсь к стене. Мне не препятствуют – ждут команды от старших. Прижимаюсь к каменной кладке. Теперь сзади меня не возьмёшь.

– Я хорошо стреляю. Не из лука. Умение владения сталью у нас давно забыто. За ненадобностью.

– Боевые артефакты? – кузнец даже с места не сдвинулся, но в голосе интерес.

– Вроде того. Но без магии.

Они переглянулись.

– Как до апокалипсиса. Конструкт, – говорит «сержант».

– Похоже на то, – кивает кузнец и смотрит на Обереста.

Парень махнул рукой. Воины опустили клинки. Не убрали. Только опустили.

– Тебя надо убить, после того что ты узнал, – говорит Оберест, в свете костра видна работа его мысли и тяжесть принимаемых решений, – но ты нас спас. И кто мы будем после этого? Чем мы будем лучше осквернённых, если убьём того, кто спас наши жизни, разделил с нами кров и пищу? Мы не будем этого делать. Андр, ты поклянёшься на крови, что никому не выдашь мои планы?