Проснувшийся Демон

Ножи перебили сухожилия на задних лапах следующему беглецу, но он упорно ковылял прямо на Артура. Коваль слышал собственный крик и продолжал давить на спусковой крючок, пока мускулистое черное месиво перед ним не прекратило шевелиться.

Люди выиграли бой. Одиннадцать собак погибло, остальные бежали. Даляр как ни в чем не бывало ходил от одного трупа к другому и при помощи кинжала извлекал ножи и арбалетные стрелы. Раненый парнишка забинтовал наконец руку и занялся прокушенной ногой. Артур устал так, словно целый день разгружал угольную баржу, он мог только сидеть и дышать ртом. Тошнотворный запах паленого мяса забивал ноздри. Даляр закончил собирать стрелы, вернул их напарнику, извлек из подсумка шприцы и трижды уколол его в ногу и руку. Только после этого он обратил внимание на Артура:

— Что у тебя с головой? Ты из Чухни?

— Нет, я местный. Я долго спал… — Коваль впервые осознал, что не сможет внятно объяснить, откуда появился. У него крепло подозрение, что эти люди понятия не имеют об анабиозе. — Я ученый, из института…

— Ученый? — Парни переглянулись. — Ты из южного каравана?

— Нет, я же говорю — я местный. А голова обработана специальным составом, чтобы не росли волосы.

— Где твоя маска? Маска, не понятно? — Даляр тронул ремень респиратора. — Ты что, ковбой?

При этих словах раненый бородач звонко расхохотался:

— Какой из него ковбой! Он стреляет, как мамаша Рубенс. Выпустил двенадцать пуль, и только три в цель. Дружище, у тебя патроны растут на грядке? Кто учил тебя стрелять?

Коваль слегка обалдел от такого напора.

— Ты не подземник, не ковбой и не пришел с караваном! — подытожил Даляр, поигрывая кинжалом. — Ты не из команды губернатора, иначе стрелял бы, прежде чем поднимать крик. И ты не из портовых, те не ходят без клинков. Без маски гуляют заразные или дураки. Лучше тебе оказаться дураком, приятель! Как тебя зовут?

— Вы могли хотя бы сказать спасибо! — запоздало обиделся Коваль. — Меня зовут Артур.

— Извини Даляра, дружище! — вступился раненый. — Он злится, потому что израсходовал на меня всю столбнячную сыворотку. Меня зовут Людовик.

— Много болтаешь! — окрысился Даляр. — Ладно, Лю прав. Спасибо тебе. Дыши! — Он достал из кармана тонкую пачку бумажек, оторвал одну и положил в двух шагах от Коваля. — Ты что, не понял? Дыши!

Артур потянулся за крохотным розовым листочком и только тут заметил, что Людовик вполне серьезно целится ему в лицо из арбалета. Артур поднес листок ко рту, старательно подышал. Ничего не произошло, но парни облегченно вздохнули.

— Порядок! — сказал Даляр. — Ты тоже шел в подземку?

— А эти собаки… — Артур покосился на трупы. — Они могут вернуться?

— Он точно не питерский. — Людовик, опираясь на плечо товарища, поднялся на ноги. — Ты встречал хоть одного местного, кто не знает повадок булей?

Даляр задумчиво покачал головой, не спуская глаз с притихшей улицы:

— Они вернутся, когда уйдешь ты. Були не выносят огнестрельного и портовых клинков. Но если ты собираешься и дальше бродить здесь один, то лучше отдай пистолет мне. Через час появятся летуны и волки, они не боятся пороха.

— Я не хочу тут оставаться! — подскочил Артур. — Возьмите меня с собой, пожалуйста. Возьмите меня к людям.

— Все люди разные! — философски улыбнулся Людовик. — К каким людям ты хочешь попасть?

Теперь они оба выжидающе глядели на Коваля. Артур понял, что, если он сейчас скажет что-то неправильно, как-то неверно себя поведет, парни просто бросят его здесь, наедине с волками. Он зря понадеялся на их благодарность. Точнее, на благодарность он и не рассчитывал, он сломя голову кинулся на помощь, просто потому, что его так воспитали… Кто меня воспитал, спросил он у спящей памяти? Кто мои родители? Нет, с капсулой явно что-то случилось, раз я не могу даже вспомнить, как выглядели самые близкие люди!

— Я хочу попасть к людям, — осторожно произнес Коваль, — которые следуют законам.

— Законам? — усмехнулся Людовик. — Как ты считаешь, Даля, папа Рубенс следует законам? Знаешь, дружище, если у тебя есть чем заплатить подземникам, можешь отправиться с нами к папе, и сам ему задашь вопрос.

— Мне нужно забрать рюкзак!

Артура охватило невыразимое облегчение. Опасаясь, что новые друзья передумают, он чуть ли не бегом вернулся за своей поклажей. Парни ждали его на ступеньках. Если они собираются спуститься в метро, подумал Коваль, то я пас. Пешком топать по тоннелям — ничего страшнее не придумаешь.

— Почему вы зовете Рубенса папой? — спросил Артур.

— Обычно спрашивают, почему папу зовут Рубенс! — скупо улыбнулся Даляр.

Оказалось, что у него тоже имелся багаж, просто во время сражения два длинных баула валялись в стороне. Теперь Людовик не мог нести свою поклажу, и Артур вызвался помочь. Баул был не столько тяжелым, сколько неудобным, и казалось, что набит внутри травой.

— Он папа, потому что папа! — Людовик протянул Ковалю старинный портсигар, заполненный вручную скатанными папиросами. — Там, откуда ты появился, иначе называют людей, способных иметь детей?

— Эээ… Вот я, например, вполне способен иметь детей, но никто не зовет меня папой. — Артур бросил эту вполне невинную фразу, подтягивая лямки вещмешка, и потому не сразу заметил повисшее вокруг тяжелое молчание. Он в испуге поднял глаза. Неужели всё-таки сморозил какую-то оскорбительную глупость? Оба попутчика находились в явном замешательстве.

— Откуда ты знаешь, что можешь иметь детей? — К Даляру вернулось обычное недоверие.

— Ну, видишь ли… — Артур замялся. — Так получилось, что моя девушка дважды от меня… беременела.

Ну конечно! Как он мог забыть… Наташка. В мозгу Коваля словно что-то перевернулось, он скривился, сжав руками виски. Мгновенно всё стало на свои места. Он жил с Натальей, на папкиной даче под Сестрорецком, а родители последние два года осваивали новую квартиру на Ржевке. Он вспомнил мать и отца, вспомнил до мельчайших подробностей, как они с папашей закладывали фундамент и как Наталья отказалась жить вместе с его предками… Господи, что с ними со всеми? Где сейчас Наташа?