Закат

Закат выпил налитое ему поминальное молоко, горчащее от добавленных трав. Дичка, единственная из всех действительно хорошо знавшая Лужу, взялась рассказывать, что видела сама и что слышала. Рассказала о Чурбане, лесорубе от судьбы, бывшем старостой прежде, чем его подкосила болезнь, и о самой Луже, умевшей найти нужные слова для любого горя. Как Лужа научила тому же сердечному теплу свою дочь, а потом шутила, что вот теперь, когда Горляна подросла, наконец-то может побыть сварливой и вредной. Как, испугавшись сунувшегося в окно черного лица, огрела нарочно измазавшуюся в саже маленькую Дичку полотенцем, а потом извинялась, смеялась и ругалась поровну.

В небе давно зажглись звезды. Дичка пожаловалась, что к ней сон не идет, Ро взялась заваривать какие-то травки. Предложила всем, но Закат отказался. Он не хотел проверять, что будет, если ему начнут сниться его сны, а он не сможет проснуться из-за отвара. Спать лег на чердаке, наотрез отказавшись меняться с Паем, которому в избе, где уже поставили стены, выделена была небольшая горница. Долго ворочался, слушая сквозь доски пола, как укладывается на высокие полати над дверью Ро.

Закат думал, что, может, хоть сейчас ему приснится что-то настоящее. Надеялся увидеть во сне Лужу. Но не сложилось.

Он вообще не запомнил, что ему приснилось. Слишком быстро пришлось просыпаться.

========== Глава 9 ==========

Сквозь щели в полу тянулся запах гари и седые пряди дыма. Закат вскочил прежде, чем открыл глаза, ударился о низкую крышу, ощупью распахнул ставни. Луна ярко освещала двор, в ее мутном свете ручьем струился тянущийся снизу дым. Закат перемахнул через подоконник.

— Пожар!

Короткий крик разбудил людей надежней набата. В соседнем доме испуганно заплакал ребенок, выскочил во двор заспанный Гвоздь. Закат распахнул двери избы, закашлялся, прикрывая лицо рукавом. Где Светозар? Неужели они не проснулись от дыма?

За его спиной уже выстраивалась цепочка к колодцу, плеснули водой в окно, вслепую. Закат стянул рубашку, обмакнул в подставленное ведро, прикрыл лицо. Пригибаясь, нырнул в задымленные сени. Он был в этой избе всего несколько раз, но все они были похожи одна на другую, разве что старостина отличалась. На лавке под окном никто не ложился, Закат потянулся к полатям, на которых ночевала Ро. Там оказалось пусто, наверное, она выбежала наружу, а он не заметил.

Глаза щипало от дыма, Закат ощупью добрался до двери в горницу. Нашел кровать, тряхнул свернувшегося на ней Пая. Вскинул на плечо бесчувственное тело, поспешил к выходу. Врезался в дыму в косяк, вывалился из дома, кашляя.

— Закат! Пусти-ка…

Он мотнул головой, встал. Медведь в этом дыму точно не разберется, а Закату не впервой было из дыма и огня людей вытаскивать. Его замок много раз поджигали.

Дверь на кухню аж светилась от жара, во второй, ближней к ней горнице, дыма было еще больше, хотя казалось — больше некуда. Ему пришлось на четвереньках ползти, и чудом было то, что Светозар раскашлялся вдруг, встал сам, тут же пригнувшись.

— Что?.. Пожар!

По потолку уже ползали языки пламени, крошилась докрасна разогревшаяся стена кухни. Светозар поднял на руки сонную Дичку, когда доски над их головами не выдержали, затрещали, ломаясь и падая. Закат успел невероятным каким-то усилием вскинуть на плечи широкую кровать, подарок Листа. Охнув, едва не упал на колени от тяжести рухнувшего на нее потолка, но удержал.

Жар был нестерпимый. Светозар пинком распахнул окно над постелью, выбросил наружу жену, вылез сам. Обернулся к Закату:

— Давай же! Сейчас все рухнет!

Тот кивнул, мотнул головой — отойди мол. Сбросил с плеч кровать, прыгнул сквозь пламя. Прокатился по земле, сбивая огонь с волос и тлеющей одежды. Его окатили водой, цепочка людей, перестроившись, подобралась к очагу пожара и теперь раз за разом упорно плескала водой в окно.

Закат смотрел, как пламя постепенно отступает, отдает обугленные, не до конца еще пожранные бревна. Светозар рядом хлопал по щекам жену, Пая приводила в чувство Горляна. Странно…

— Где Ро? — спросил он в толпу.

Никто не ответил.

***

Они обошли всю деревню, но так и не нашли ни Ро, ни рыцарей. Закат взялся обыскивать обугленную избу, с поднимающейся в груди яростью понимая — пожар не был случайностью. Нашлась на обгоревшей кухне подозрительная палка, верней, кусочки угля, лежащие там, где не должны были, и Закат был почти уверен, что нашел остов факела. Но все равно письмо, обнаруженное на полатях, где спала Ро, ударило обухом в висок.

«Девушка, называющая себя Ро, обвиняется в неподчинении законным требованиям Света. Она взята под стражу и будет переправлена в Цитадель, что стоит в городе Светокамне, столице Светлого королевства, на месте старого дворца.

Если ты, Темный властелин, желаешь, то можешь обменять ее жизнь на свою. Для этого ты должен явиться к Цитадели один, не поздней шестого дня шестого месяца. Однако даже тогда не рассчитывай на снисхождение.

Ибо свет всегда побеждает тьму.»

Он читал, выйдя во двор, при свете лучины. Молча отдал бумагу Горляне, которая, одна из немногих грамотных, сбиваясь, начала читать вслух. К концу письма вокруг собралась вся деревня — молчаливая, ошарашенная.

— Нет, ну это вообще ни в какие ворота, — Горляна растерянно опустила бумагу, затем уперла руки в бока, оглянулась, убеждаясь в поддержке. — Рыцари, что хуже татей ночных! Дом подожгли, девушку увели! Мы что же, это стерпим?

Люди зашумели. Усердствовали бывшие разбойники, многим обязанные своей атаманше, сердито кричали женщины, которые вместе с Ро пряли нитки и шили одежду:

— Надо отрядить нескольких смельчаков, целый отряд!

— С посевом мы справимся сами, но не должно же так оставлять!

Закат, обессиленно привалившись к почерневшей стене, смотрел на Залесье. Залесье собиралось умирать. За Ро, недавно приведшую банду разбойников к их порогу? За него, чья жизнь была назначена ей выкупом?

Он отступил в тень соседней избы, которой не коснулся огонь. Он надеялся, что его уход не заметят, во всяком случае не сейчас. Вот уже скрылась из виду толпа, проснувшаяся по зову пожара и теперь обсуждающая, как именно они пойдут осаждать Цитадель. Закат перелез через плетень, стараясь не шуметь, выбрался на деревенскую улицу, пошел в сторону дороги. Он даже не стал собирать вещи — это бы слишком его задержало.

Однако уйти незамеченным не вышло. У последнего плетня его ждал, неведомо как обогнав, Медведь. Закат прошел мимо, склонив голову. Его окликнули:

— Что, решил сам?

Закат кивнул, посмотрел старосте в глаза. Попросил:

— Не пытайся остановить меня. Пожалуйста.

Ему не хотелось драться. Не с Медведем. Да и просто — не за свое право умереть. Ему и без того не слишком легко далось это решение.

Медведь, однако, только головой покачал. Расцепил будто намертво сросшиеся на груди руки, обхватил Заката, притиснул к себе, сжал до хруста.

— Твое право. Что я сделать могу, — отпустил. Накинул ему на плечи плащ, распустил узел пояса, подал вместе с мечом в ножнах. Тем самым, с которым когда-то вышел против Темного властелина. — Возьми железку-то. Не с голыми же кулаками против них выступать.

— Нет, — Закат шагнул назад, убрал за спину руки, чтобы даже мысли не появилось принять клинок. — Это бесполезно. Пусть лучше все будет честно.

Староста только на землю сплюнул, опустил протянутый меч. Отвел глаза, уставившись на дальний лес. Закат тихо ступил на тропу за частоколом. Сзади донеслось глухое:

— Удачи.

Закат выдохнул облегченно. Хорошо, что он не предложил идти вместе. Это было правильно. У Медведя деревня. Закату хватило бы сил отказаться, но делать это все равно не хотелось.

Поле, в котором лежал теперь прах Лужи, безмолвствовало. Это было естественно — еще даже сорняки из земли не проклюнулись, лес далеко, нечему шуметь. И все же Закату чудилась в этой тишине укоризна.