Синдбад-Наме

*Во власти Аллаха, обоих миров господина, Разъединенное в мире собрать воедино.

Затем шах приказал опозорить и осрамить перед всеми людьми рабыню, которая оклеветала и опорочила царевича, обвинила его в преступлении и святотатстве. Он повелел поступить с ней так, как подсказывает долг разума и как требует возмездие.

Когда привели рабыню, шах велел ей остановиться у входа в тронный зал и обратился к ней с такой речью:

— О блудливая развратница! О позор среди жен и срам среди супруг! Ты не устыдилась людей и не устрашилась бога, так коварно поступив с моим сыном, обрекая меня на позор в этом мире и возмездие в том?!

Рабыня ответила смиренно и покорно:

— Я признаюсь в своей вине и сознаюсь в преступлении. И коль скоро я совершила проступок и прегрешение, достойные наказания и возмездия, порицания и упреков, то я заслуживаю осуждения и кары. И какое бы наказание я ни понесла, оно не будет чрезмерным. Но раз царевич вознамерился погубить меня, я вынуждена была оказывать ему противодействие в силу религиозности и веры, благородства и добродетельности, чтобы спасти себя из гибельной пропасти.

— Да не скроется от блистающего царского разума, частицей которого являются солнечные лучи, — продолжала рабыня, — что для каждой божьей твари дорога ее жизнь и она любит ее больше, чем жизнь кого-либо другого. Ведь говорят:

— Когда кто-либо покушается на живое существо, то по законам самозащиты ему следует устранить нападение и по мере возможности сокрушить врага рукою гнева, ибо ни один решительный муж с чистыми намерениями не согласится на утрату души и гибель тела, будет сражаться с врагом не на жизнь, а на смерть и скажет:

— И вот теперь я пребываю в унижении, — говорила она, — и готова сердцем к наказанию. И что бы шах ни приказал, никто не сможет сопротивляться, и какое бы повеление ни отдал, оно может быть воспринято только с покорностью и смирением.

Шах тогда спросил везиров и *надимов:

— Какого наказания заслуживает эта коварная злодейка?

Один из них ответил:

— Надо выколоть ей глаза, ибо именно глаза ее являются бедствием для людей. Пока она не увидит чего-либо глазами, до тех пор не возжаждет этого, а пока сердце не захочет, язык не осмелится произнести греховное слово.

— Надо вырвать клинок ее языка из ножен рта, — предложил другой, — чтобы она не порочила людей, чтобы не произносила ни ложных слов, ни клеветы, ни наветов, ни поклепа.

Третий предложил:

— Отрубим ей ноги, чтобы она не могла спешить туда, куда влечет ее страсть, чтобы она не ввергла себя в гибельную пропасть.

А еще кто-то посоветовал:

— Исторгнем ее сердце, чтобы она не питала вожделений, ибо сердце — место фантазий и средоточие порочных желаний.

Рабыня ответила на это так:

— Мое положение похоже на историю о лисе, сапожнике и жителях города.

— Что это за история? — спросил падишах. — Расскажи.

Рассказ о лисе, сапожнике и жителях города

— Рассказывают, — начала невольница, — что в давние времена одна лиса повадилась в дом сапожника: она похищала куски кожи и пожирала их. Сапожник был очень расстроен убытком, не знал, что бы такое придумать, как бы расправиться с лисой, и не находил себе места.

Когда сапожнику стало невмоготу, то он сел как-то ночью в засаду у пролома городской стены, где пролезала лиса. Когда лиса прошла, он заделал пробоину и вернулся к себе домой. Здесь он застал лису, которая по своему обыкновению возилась с кусками кожи. Сапожник схватил дубину и бросился на нее. Видя, что сапожник разъярился и рассвирепел, лиса подумала: «Ведь верно сказано, что, «когда за верблюдом приходит смерть, он идет к колодцу». Каждый, кто избрал уделом воровство, не спасется от палок палача и тягот темницы. Жадность и алчность ввергли меня в эту гибельную пучину, в эту пропасть мук и страданий. Разумный муж, попав в затруднительное положение или оказавшись в беде, старается насколько возможно удалиться от гибельного водоворота к спасительному берегу. Теперь же надо бежать и скрыться, ибо «бегство от того, кого не можешь одолеть, предписано пророками». Ведь сказали же великие мужи: «Бежать вовремя — это одержать победу»».

С этими мыслями лиса выскочила из дому и побежала к пролому. Прибежала она туда и видит, что дыра заделана. Она подумала: «Настала беда, настигла судьба!»

«События таковы, как ты видишь, а долины спасения— впереди, — продолжала рассуждать лиса. — Если я растеряюсь и испугаюсь, то совершу несправедливость по отношению к себе, причиню боль своей шкуре. Надо схитрить и обмануть, провести и одурачить. Быть может, хитрость спасет меня из этой гибельной пропасти. Ведь говорят же: «Своевременное бегство — это уже победа»».

С этими мыслями лиса притворилась мертвой и легла у самого пролома. Прибежав к лисе, сапожник нашел ее бездыханной. Он нанес ей несколько ударов по спине и бокам и подумал: «Слава Аллаху, эта подлая хитрюга отошла из мира жизни в царство мертвых. Теперь кончились бедствия и вред, чинимые ею, приносимые ею несчастья и тяготы».

И сапожник вернулся домой, довольный и веселый, и уснул на ложе победы и успеха. А лиса тем временем думала: «Городские ворота сейчас закрыты, пролом заделан. Если я подниму шум, то сбегутся собаки, худо придется мне, ведь нет у меня врагов злее. Потерплю-ка, пока пройдет Обманчивый рассвет и настанет *настоящее утро, когда пробуждающий на заре закричит: *«Спешите на молитву». Тогда откроют городские ворота, и я возьму себя в руки и придумаю что-нибудь, чтобы спастись от этой беды».