Бочаров ручей

На палубе же всё спокойно, никто не голосит, не бегает, не паникует.

- Часто приходится эвакуировать таких смельчаков? – спрашиваю юнгу.

- Обычно наши гости по палубе гуляют, но если кому-то хочется, мы не возражаем, - парень ответил вежливо, однако в интонации, с какой он произнес слова, был дополнительный и более глубокий смысл: пусть сухопутные дяди попробуют сделать то, что экипаж мальчишек делает во время морского перехода, пусть знают, что умеют эти пацаны.

Смельчака опустили на палубу, спрашивают, надо ли вызвать «скорую»? Не надо. Хорошо, что с ним всё в порядке. Повели дядю «верхолаза» к трапу, и тут я вспомнил фразу из веселой песенки: «Моряк вразвалочку сошел на берег». Развалочка у гостя фрегата «Херсонес» была, как у морского волка на сходнях портового трактира – с креном в 45 градусов на галсах, хотя он был абсолютно трезв. Вот она опьяняющая красота парусного флота!

Зачем полез он по канатам, где нужен навык и, в самом прямом смысле, умение держать себя в руках? Полез туда, где доверяют ставить паруса только тем, кто не боится высоты. Где есть вероятность упасть за борт или разбиться на палубных досках.

Быть управителем ветров на реях государственной политики – это не ветры пускать, болтаясь на страховочном канате вокруг грот-мачты.

После экскурсии мы забрели в магазинчик недалеко от морского вокзала и увидели в нем настенные часы, стилизованные под корабельный штурвал, весьма точно скопированный с рулевого колеса «Херсонеса». «Давай купим и подарим Андрею, как яхтсмену и знатоку парусного спорта», - предложил я и тут же получил согласие супруги, которая тоже была под большим впечатлением от бесплатной, но удивительно замечательной прогулки на палубе «под парусами».

Купили, положили в рюкзачок, несем. У стены резиденции к нам подходит полицейский в форме и просит показать документы. Первый раз за две недели пребывания. «Мы тут давно живем, не беспокойтесь, - говорим стражу порядка. А он нам: «Откройте рюкзак, пожалуйста». Мы ему: «Да в нем ничего нет, кроме часов». И вот тут-то поняли, почему нас остановили: раньше мы в рюкзаке часовых механизмов не носили.

Полицейский осмотрел «штурвал» со стрелками, потрогал деревянный якорь и цепь из пластика – проходите, извините, удачного вам отдыха в нашем городе. Как он уловил, находясь на своем посту в кустах, звуки тики-тики-так? Или интуиция ему что-то подсказала? Не знаю.

В городе, когда часы купили, я сразу пару гвоздиков у местных жителей выпросил, ложкой один в стену неглубоко вогнал, подвесил на кухне подарок, зовем Андрея – место для часов подходящее? Он одобрил, был рад и чуть более разговорчивый, чем обычно.

- Как удалось поселиться в таком месте, Андрей? – задал я вопрос, который не решался озвучить в первые дни знакомства.

- Отслужил в Москве 25 лет, там и получил разрешение.

- У начальника?

Андрей не сказал ни да, ни нет.

- Давно сюда из Москвы переехали?

- Четыре года уже здесь.

- Кто хозяйский дом и гостевой строил, веранду, пруд? Бригада оттуда? – я показал в сторону резиденции.

- Лес из Сибири, бригада самая обычная, наши сочинские мужики умеют делать всё не хуже финнов.

- Где жена, где дети? В Москве?

- Младший сын в Лондоне, старший в городе, у него своя квартира. Мы с женой у моей мамы – я купил для нее здесь еще одну квартиру.

- Запутаться в квартирах можно,- я перестал считать жилища моего арендодателя. - А что младший сын делает в Лондоне?

- Учится. Вы скоро полетите в Тюмень, а я, почти в тот же день – в Англию. У сына экзамены, надо ему настрой задать.

- Английский королевский морской колледж с военной дисциплиной? – вспомнил я что-то из туманной жизни островитян.

- С дисциплиной там - караул. Мобильники в понедельник забирают и выдают только на один день в воскресенье. Иногда хочется услышать голос сына, а никак – раз в неделю и всё.

- Воскресение наступает в воскресенье…

- Что наступает? – Андрей не расслышал меня, потому что свою фразу я говорил для себя.

- Мы улетим в воскресенье, Андрей.

Заключительный вопрос с моей стороны был такой:

- Почему ночью в саду неожиданно вспыхивает свет, потом гаснет и вновь вспыхивает, но уже в другом месте: за домом, или за прудом, или у ворот?

- Это датчики движения на кошку реагируют.

- А я думал, на мои мысли.

Но что за мысли, я Андрею не сказал.

Черты, присущие божеству, скопировать нетрудно. Сделай так, чтобы о тебе упоминали каждый день, как верующие в своих молитвах, но при этом, чтобы никто не мог встретить тебя в городе, где ты обитаешь, на его улицах и в его дворах, и ты сразу «приобретешь» частицу божественной силы, управляющей видимым миром из мира неведомого. Пусть знают твое изображение на экране и могут подержать его перед глазами в бумаге и красках, но не могут прикоснуться к твоей плоти. Чем меньше случайных встреч, тем не случайней твоё особое предназначение. Ты рядом с каждым, но где-то там, куда никто не попадет. Ты станешь бестелесным, и пусть твое земное тело заменит «картинка» электромагнитных волн. Ты будешь причиной тех вибраций в мозге человека, которые он легко путает с откровением небес. Поэтому счет «помазанников» идет на сотни, а повелителей «от бога» в истории народа каждого - тьма тьмущая.

И ты получишь место в этой тьме.

7.

Никому я не говорил и не рассказывал, где побывал и как проводил время в Сочи. Даже родному брату не признался. Хотел оставить все впечатления и мысли в самом себе – они для меня важны, а больше никому до них нет дела. Каждый живет в том мире, что сам создал или придумал. Мир каждого безбрежен и обилен, зачем ему чужие берега? Из вежливости, конечно, уделит внимание, послушает, даже задаст вопросы, а потом вернется в свою гавань, якорь бросит в глубины подсознания и скажет: мне это не нужно.

В лучшем случае.

А в худшем – помянет недобрым словом, а уж потом опустит якоря.

В конце лета собрался посетить родной поселок, в котором строился мой мир, прибрать могилы ушедших поколений, повидать друзей по школе. Еду.

Около деревни Тюнево на обочине дороги стоит и машет рукой парень: просит взять на борт. А почему не взять, я же в салоне один. В целях безопасности, как бы, не надо, но нога уже жмет на тормоз – сама решила, не стала ждать команды.

Как только опустил стекло, он говорит: «Начальник, я без денег». Отлично, садись, такой мне как раз и нужен, чтобы не мешал шуршанием купюр.

- А почему начальник, а не командир? – спрашиваю шутки ради, обычно же обращаются к водителям словом из военного лексикона.

- Извините, - парень глянул на мою бороду, - а вы, разве, командир?

- Не, и не начальник, и не командир.

- Священник? – парень пробовал угадать род моих занятий.

- Не.

- А кто?

- Дед Мороз.

- А, понял, я же сразу подумал, когда через лобовое вас увидел: этот дед меня возьмет.

Парень оказался человеком искренним и разговорчивым. Историю он мне рассказал такую:

Освободился пять лет назад, за что сидел три года, не признался, полагаю за воровство. На зоне у него рука левая покрылась язвами. Вышел, работать не может: никуда не берут, да и рука не давала – болит и болит. Один был путь – чего-нибудь замутить и опять на зону. Но не хотел туда возвращаться, очень не хотел.

Пошел по больницам, чтобы доктора руку вылечили. А денег нет даже на анализы. Коли денег нет, на, помажь «зеленкой». В одной «зеленкой» помазали, в другой помазали, в третьей то же самое, а язвы не проходят.

- Поперек жизни у меня стена встала: не дает ни денег заработать, ни себя кормить, ни с женщиной какой встретиться – капец, - он ругнулся в этот момент.

Ему подсказали обратиться к бабке в соседней деревне Велижаны.

- Я бы к ней не пошел, но сказали, что она за визиты денег не берет. Тогда ладно, попробую, - пояснил мне парень, как решился на курс народной терапии.

Обратился. Та ему говорит: завидует тебе кто-то сильно. Кто мне может завидовать, бабка, я гол, как сокол, последний огурец без соли доедаю. А та в ответ: тебе лучше знать. Значит, сам горишь от зависти. Порчу снимать с души не умею, не колдунья, а руку вылечу.