Страница 38 из 55
Ивари сильно раздосадовала неуловимость старикашки, но, пожалуй, ее расстройство не шло ни в какое сравнение с чувством вины Арлезот, которая не успела «дословно записать» пафосные речи магистров.
— Меня же отправили в академию учиться, — с чувством говорила она. — Мой отец был бы разочарован.
Впрочем, ничего важного она не упустила. Все объявления неизменно появляются на стенде рядом со столовой. Этот раз не стал исключением. Следующим утром во время завтрака девушки обсудили загадочное испытание для первокурсников.
Ожидалось оно в первый день зимы. В объявлении, украшенном красивыми завитушками и переливающейся печатью академии, говорилось о выборе Посвященных — лучших из лучших, которые смогут приобщиться к тайнам академии. И ни слова о том, где будет проходить испытание и в чем вообще его суть.
Ивари не интересовали ни посвящения, ни приобщения. По здравому размышлению, они с Фитоль решили, что вряд ли к ним может относиться определение «лучшие из лучших», а значит, объявление их не касается.
Арлезот, напротив, выглядела очень заинтересованной. Но подруги уже привыкли, что султанша постоянно озабочена какими-то глупостями. Фитоль же пребывала в слишком хорошем расположении духа, чтобы подтрунивать над этим.
Впрочем, несмотря на скепсис, девушки не преминули взять с Арлезот обещание поведать им все «страшные тайны», которые она узнает, если станет Посвященной.
Мейт и Нахеми — приятельницы Ивари и Фитоль с занятий по зельям, несмело подошли к столику. Весь их вид говорил о том, как неловко им просто так приближаться к султанше. Арлезот дружелюбно улыбнулась, и девушки церемонно поклонились. Но их нетерпение было слишком велико, чтобы долго вести вежливые разговоры о погоде.
— Рамис и Оджи не исключили! — сверкая глазами, говорила миниатюрная Мейт, — Как такое могло произойти?
Арлезот лишь загадочно улыбнулась. Ивари догадывалась, что это ее идеи об общественной пользе позволили опозоренным девицам остаться в академии. В столовой шпионки не появились, и лицезреть их поникшие головы подруги смогли только на занятии по концентрации. Прогуливать их было себе дороже.
С мрачным удовлетворением Ивари заметила, что девчонкам сильно досталось. Лицо у Лайды было опухшее от слез, а на скуле Рамис красовался подтек.
«Неужели Антуан ее действительно ударил?»
Но в следующую минуту Ивари забыла о принце.
Волосы Нетты едва закрывали плечи. Их обрезали без заботы о красоте. Это был знак позора, разочарования и злости, которые отец может испытать к дочери. Рваные, неровные пряди обрамляли заплывшее лицо Рамис, придавая ей сходство с растрепанной совой.
Ивари не думала, что их шутка зайдет так далеко. Это было слишком. Министр публично отказал дочери в защите рода! Конечно, Нетта та еще гадюка, но ее проступок явно не заслуживал настолько жестокого наказания.
Графиня искренне жалела о содеянном, пока не увидела горящий ненавистью взгляд Рамис. Едва заметный жест — два пальца в ложбинке между ключиц — немой символ мести.
Ивари не раз видела, как герцог Варимонд подает такие знаки недругам при дворе. Обычно за ними следовали тайные дуэли, о которых не хотят сообщать королю.
На что Нетта рассчитывает? Проткнуть ее мечом?
Ивари не смогла сдержать улыбку, но в тот же миг сообразила, что тем самым выдала себя с головой. Поздно напускать оскорбленный вид. Слишком торжествующим был взгляд Рамис.
Впрочем, при здравом размышлении, вряд ли она могла подозревать кого-то еще. Кроме приведений, конечно.
Последняя мысль заставила Ивари улыбнуться еще шире, а лицо Нетты покраснело от гнева.
«Нечего было шпионить и вынюхивать! — злорадно думала графиня».
Вспомнилась красная пыль, летящая в лицо Арлезот. Султанша до сих пор сокрушалась, что пропустила занятия, отлеживаясь в лазарете. Не говоря уже о том, насколько болезненным может быть красный олеандр. Нетта заслужила все, что с ней произошло.
Ивари с Фитоль разместились в удобных креслах, подальше от зоркого ока преподавательницы. Тощая магистр Олли в темно-фиолетовом платье под горло, напоминала подсохший баклажан. Впрочем, и чувств в ней было не больше, чем в овоще. Цепкие прозрачно-голубые глаза — выцветшие и безжизненные — пугали до дрожи.
Девушки заняли место рядом с окном, и легкий сквозняк трепал волосы на макушке. С улицы доносился еле слышный гул голосов, воздух пах утренней свежестью. Осеннее солнце расплывалось теплом по затекшей шее.
Ивари редко удавалось достичь той степени расслабленной сосредоточенности, которая требовалась, чтобы без последствий заполнить медитативные шары. Частенько ее внимание сбивали неудачи сокурсников. Сложно сохранять спокойствие, когда рядом что-нибудь взрывается.
Но сегодня она не слишком думала о том, что делает. Мысли улетали к скорой встрече с Крайном и наказанию Нетты.
Рядом тихо выругалась Фитоль. Чужая магия пробежала по телу легким покалыванием. Лучше не смотреть, еще чуть-чуть и ее шарик будет готов. Ивари уже чувствовала приятное тепло на ладони. Осталась самая малость — аккуратно запечатать руной.
Графиня с изумлением обнаружила, что пустых шаров больше нет. Впервые она сделала все без единой осечки. В черном футляре, обшитом потертым бархатом, лежали восемь доказательств ее успеха. Магия кружила в сферах белоснежным мерцанием, наполняя сердце Ивари гордостью. А ведь даже не устала!
Видимо, магистр Олли заметила ее возбужденный вид. Лицо преподавательницы было холодным и бесстрастным, как обычно. Ни похвалы, ни удивления. Старуха забрала футляр и жестом указала Ивари ждать конца занятия.
Фитоль обиженно засопела — ее шар опять взорвался.
«Еще один штрафной час, — с сочувствием подумала Ивари, оглядывая зал».
Арлезот сидела поодаль, ее лицо выглядело хмурым и сосредоточенным. Она еще не справилась с заданием.
В уголке, который обычно занимали парни с боевого факультета, развалился Варимонд. Его глаза были закрыты, руки сложены на животе. Казалось, вот-вот захрапит. Если у магистра Олли и были любимчики, то герцог, бесспорно, входил в их число. Концентрация давалась ему невероятно легко.
Варимонд не оставлял попыток помириться. Сначала он просто караулил Ивари в коридорах, донимая извинениями. Потом начал присылать конфеты, цветы и жалостливые записки. Но она слишком хорошо его изучила, чтобы поддаваться. Сумасшедшая ревность герцога читалась между строк, и графине больше не хотелось быть ее объектом.
Лучше бы принц за ней так бегал! Только вот Антуан опять куда-то исчез из академии по поручению короля…
Наконец, большая часть группы расправилась с заданием. Студенты с нетерпением глядели на менее удачливых соседей. Мейт улыбалась черноволосому боевику, который в ответ задорно ей подмигивал. Уставшая Фитоль откинулась в кресле с ворчанием о своей ненависти к концентрации.
Магистр Олли постучала острой указкой по столу и принялась собирать шары. Девушка с иллюзиона, кажется, ее звали Триша, расплакалась, узнав, что у нее полсотни штрафных часов.
Преподавательница жестом призвала студентов к тишине, и расслабленный гомон тут же стих.
— Я зачитаю список лучших студентов, которые набрали достаточно баллов для перехода на следующий уровень, — без предисловий начала она, — Все, кого я назову, будут посещать занятия по концентрации отдельно. Так же, согласно распоряжению короля, каждый из вас пройдет проверку на ментальные способности.
На обычно каменном лице магистра Олли читалось раздражение. Она явно не одобряла короля и его распоряжения. Но голос, как и прежде, оставался бесстрастным.
— Его величество принял решение возобновить подготовку «принимающих» магов- менталистов, — заключила Олли. — Триша, прекратите выть! Вы мне мешаете. Или вам мало штрафных часов?
— Вот же мерзкая старуха, — прошептала Фитоль, но тут же втянула голову в плечи. Слишком пристально Олли на нее посмотрела.
— Итак в мою группу войдут…
Список магистра оказался коротким. Всего-то имен десять.