Страница 37 из 55
Единственным утешением для Ивари оказались слова Нетты о том, что отец сошлет ее в храм Триединой, если она не вернет расположение Варимонда. Впрочем, Оджи напомнила ей, что старик-министр постоянно балует единственную дочку и редко исполняет свои угрозы.
Ивари с мрачным удовлетворением запоминала все те оскорбительные высказывания, которыми щедро награждали ее однокурсницы, не подозревая, что их мишень для злословия так близко.
У Ивари слипались глаза. Она сильно замерзла, и с ужасом думала о том, что ей придется стоять так еще несколько часов.
Наверное, так и случилось бы, но фикус вдруг внезапно громко чихнул».
Фитоль суеверно осенила лицо круговым знамением, прошептала благодарение Триединой, после чего с притворным любопытством спросила:
— А в общежитии водятся привидения?
Арлезот неприлично фыркнула. Кинула взглядом на пустующее место на кафедре, и уже не старалась понижать голос.
— Конечно, нет! В любом случае, они вряд ли способны кого-то раздеть. Меня возмущает другое! Эти бессовестные девушки не постыдились клеветать на тебя, дорогая! — с искренним негодованием продолжала Арлезот, придвигаясь к Ивари, — Нетта Рамис и Лайда Оджи посмели заявить, что ты ночуешь в комнате Антуана. Ректору пришлось разбудить Его Высочество ради лживых наговоров! Это просто неслыханно. Зря им простили красный порошок.
Арлезот поджала тонкие губы, ее глаза гневно засверкали, в прическе замелькали крошечные искорки. Султанша несколько раз глубоко вздохнула, приглаживая волосы, успокаивая не только себя, но и расшалившуюся магию.
— Никто не посмеет так говорить о моей подруге, — выдохнув сказала она. Голос султанши в миг потеплел. Арлезот взяла в руки ладонь графини, — В прошлый раз я решила быть снисходительной, но сейчас им придется заплатить «дийю» за оскорбление. А уж я позабочусь о том, чтобы сумма была более чем достойная.
Ивари еле удержалась от того, чтобы не расхохотаться, а Фитоль добавила:
— Заодно пусть публичные извинения принесут.
«Нетта и Лайда неотвратимо приближались к нише, где неподвижно стояли Ивари и Фитоль. Графиня видела, как Рамис вглядывается в очертания огромного фикуса. На мгновение ей показалось, что на лице Нетты промелькнуло понимание.
Действовать нужно было без промедления. Ивари резко дернулась в сторону и подняла руки вверх. Она надеялась, что ожившие доспехи напугают шпионок. Олджи пронзительно вскрикнула, не удержалась на ногах и шлепнулась прямо на каменный пол. Вслед за ней заорала Рамис. Ее визг присоединился к громким раскатам грома за окном.
Когда Фикус-Фитоль пошел в наступление, Ивари сообразила, что еще немного, и вопли девчонок перебудят все общежитие. Погода уже не поможет. Она молила Триединую, чтобы боевики спали покрепче. Но выхода не было. Графиня резко разжала пальцы и ударила оглушающим заклинанием. Слишком сильно. Поток воздуха пронес обездвиженные тела прямо к дверям комнаты Антуана. Рядом громко вздохнула Фитоль.
— Надеюсь, ты их не убила, — прошептала она, озвучив самые жуткие подозрения Ивари. Девушки кинулись к распластавшимся на полу Рамис и Олджи.
— Все в порядке, — с облегчением сказала Фитоль спустя пару минут, — Дыхание ровное. Хорошо, что не ударились о дверь.
Капельки пота выступили на лбу подруги.
— Моя душа жаждет мести, — с ухмылкой сказала она, бросив взгляд на распахнувшиеся полы халата Оджи. Ивари хихикнула и наклонилась к бесчувственной Рамис.
Из широкого балахона Нетты, сшитого из лучшего альвеонского шелка, можно было скроить праздничный наряд для небольшой крестьянской семьи. Под ним оказалась легкая ночнушка, отороченная изящным кружевом. Глубокий вырез скрывался шнуровкой. Ивари бросила взгляд на ленты, перетягивающие рукава ночной рубашки Оджи.
«Всего лишь невинная месть, — думала она, связывая крепкими узлами широкие ленты Лайды с тонкими шнурками на ночнушке Рамис. Воображение рисовало веселую картину пробуждения наглых целительниц».
С лица Фитоль не сходила коварная ухмылка.
— Халаты выкинем в окно, — с озорством добавила она, — Но если ЭТИХ найдут без сознания, у нас могут быть неприятности. Не знаю, как их разбудить…
— Как насчет дождевой воды? — спросила Ивари, стараясь как можно тише открыть скрипучую створку окна. Халаты мгновенно намокли и полетели вниз. Ивари сняла шлем и, закрывая ладонью решетчатое забрало, подставила его под дождевые капли. Потребовалось четыре захода, чтобы намокшая Нетта слегка зашевелилась.
— Кажется, приходят в себя, — предостерегла Фитоль, и графиня, выдирая спутанные волосы, быстро надела на голову шлем. Вода заливала глаза и противно стекала за шиворот, но думать о такой мелочи было некогда, — Уходим!
В последний момент Фитоль послала магический импульс в поблескивающий кристалл боевой тревоги. Маглампы вспыхнули ослепляющим белым огнем, и под оглушительное завывание сирены девушки со всех ног пустились бежать в комнату Ивари.
В зале вдруг воцарилась тишина. Ивари и не заметила, как незнакомый молодой маг с цепью магистра занял последнее место за кафедрой. Арлезот приняла благопристойный вид, но ей нетерпелось рассказать о событиях до конца.
— Хочу тебя успокоить, Ивариенна, когда Нетта устроила истерику в присутствии принца, и начала обвинять тебя, Антуан быстро это прекратил. Говорят, что он дал ей пощечину. Конечно, я в этом сомневаюсь, — недоверчиво прокомментировала Арлезот, оглядываясь на преподавателей. — Ко всему прочему, сегодня в академию вызвали отцов Рамис и Оджи. Они вне себя от гнева. Вряд ли после такого им светит удачное замужество. Впрочем, это не так плохо. Надеюсь, их не отчислят. Станут настоящими целительницами, будут пользу приносить.
Глава 26: Дела академии
Все утро Фитоль была необычайно оживленной: ее любимый Тибальд расторгнул помолвку с Крыской. Назло родителям, королю и всему миру. Маретти не уставала повторять об этом при каждом удобном случае. Ивари закатывала глаза, а Арлезот предупреждающе шикала: неуемная болтовня Фитоль сильно мешала учебе.
Возбуждение Маретти было так велико, что она забыла прихватить парочку модных журналов на лекцию по магическому праву. Из-за этого девушкам пришлось писать конспект вместе с Арлезот. На занятиях магистра Паркассе особенно не поговоришь: прицепится и закряхтит моралями до смерти.
Свой дамский роман о страсти графа к симпатичной служанке, Ивари оставила в другой сумочке, и безмерно страдала от того, что никак не удается отвлечься. Рука выводила в тетради бессмысленные тезисы, а мысли то и дело возвращались к Крайну.
После занятий ей необходимо явиться в отдел испытаний, и она не знала, как закончится их встреча. Ивари краснела от воспоминаний о насмешливом взгляде советника, когда ей пришлось юркнуть в ближайшую аудиторию, чтобы только с ним не встречаться. Его приподнятая бровь и полуулыбка, явственно свидетельствовали о том, что он ее все же заметил. По правилам этикета Ивари следовало бы выйти и вежливо поздороваться, но она этого не сделала. Слушать едкие замечания не было сил.
Накануне встречи с Крайном, графиня особенно надеялась поговорить с магистром Этьеном. Ведь именно после вступительного испытания ее спящая Тень дала о себе знать. Ей казалось, что менталист может что-то знать об этом. Если Фитоль все же права, то он попросту избегает встречи.
Впрочем, когда она бестолково бродила по коридорам в поисках кабинета магистра, в голову лезли мысли лишь о том, удастся ли ей на этот раз склонить Этьена на свою сторону, избежать тренировок и спастись от экспериментов Крайна. Ивари не знала, как работает ментальный дар, испытывая перед ним чуть ли не суеверный ужас. Вдруг он слышал все ее мысли?
Вчера на собрании в большом зале Этьен что-то вещал о чести академии, благородном испытании, посвящении в настоящую магию и многом другом, но Ивари недосуг было это слушать. Ведь злорадствовать в компании подруг гораздо интереснее. Но после, когда она уже собиралась подойти к магистру, он словно испарился.