Страница 77 из 80
Я нехотя кивнула и прикрыла глаза, пытаясь найти лазейку в контуре. Йотун! Сплошная стена — ни щелочки, ни просвета.
— Он был моим отцом! — выкрикнул Рунульф. Глубоко вздохнул и продолжил уже спокойнее: — Ледяные его убили, потому что не хотели упускать власть.
— Поэтому ты решил уничтожить весь мир? — поднял брови Исмир. — Признаю, неожиданно. Хотя несколько излишне радикально.
— Этот мир несправедлив! У нас получилось! Он скоро погибнет. А новый будет зеленым, чистым и прекрасным!
Я передернулась. М-да, ломать — не строить.
— Меньше пафоса, — хмыкнула тетя Хельга. — Как старый театрал, уверяю, вы переигрываете.
Доктор машинально повернулся к ней. Исмир только этого и ждал: выбросил руки вперед, прошипел что-то сквозь зубы… Я сжала кулаки. Ну же, ну!
По невидимой стене пробежала рябь. И успокоилась.
Доктор даже не дернулся. Вот нервы у человека!
— Знаешь, тварь, о чем я жалел всю жизнь? Что это не я бросил в тебя ту бутылку с зажигательной смесью. Что не у меня на глазах ты горел заживо!
Что-что?!
Исмир пожал плечами и провел ладонью по короткому «ежику» на голове.
— Помнишь поговорку? Про все, что нас не убивает? Кстати, к чему был тот фарс с поддельными письмами?
Он тянул время. Только зачем? Доктор улыбнулся — совершенно безумной улыбкой.
— Это была наживка на тебя! А на крючок попался тот глупый мальчишка. Хотя так даже лучше. Ладно, поболтали — и хватит!
Мотнул головой, взял младенца на руки и переложил на плоский камень в центре. Окунул палец в чашку и вывел на голом животе ребенка какой-то знак. Медсестра запела — низким, гортанным голосом — торжественно, словно под бой барабанов.
В глубине пещеры загрохотало. Обвал. Начинается! От ужаса у меня подогнулись колени.
Я на мгновение зажмурилась, пересиливая страх. Паника гнала прочь, но какой смысл бежать? Выиграть пару часов жизни? Если мы не справимся, то весь Хельхейм погибнет. Будут извержения вулканов, землетрясения, наводнения…
Доктор вывел еще один знак, теперь на недовольно насупленном лбу. Ребенок открыл рот, заорал — и за спиной доктора полыхнуло оранжевым. Запахло смолой и углем, накатила волна жара.
А Исмира подхватило, как пушинку, — и впечатало в стену.
Я прикусила кулак, чтобы не закричать. Смахнула со лба капли пота и дернула приятеля за рукав.
— Эринг. Играй!
Он вздрогнул и вспомнил. Пристроил скрипку, поднял смычок и почти робко тронул струны.
А я, спотыкаясь, бросилась к Исмиру. Проклятый Локи. Проклятый огонь!
Так. Вдох-выдох. Присесть у неподвижного тела, прикоснуться к безвольно обвисшей руке, сморгнуть мешающие слезы. С какой стати я так расклеилась? Под пальцами толкнулся пульс. Раз, другой… Жив!
А Эринг играл. Тихая мелодия отразилась от стен, мягко окутала разум.
«Спи, моя радость, усни…» — выводила скрипка.
Слабо, слишком слабо. Лишь чуть спокойнее задышал Локи, чуть замедлились движения доктора, уже воздевшего нож, чуть тише стал голос медсестры.
Зато лицо Эринга бледнело на глазах. Казалось, в музыку уходила вся его жизнь. И этого было мало!
Эринг не справлялся. Не успевал. Фатально не успевал.
Вот он покачнулся. Тетя Хельга бросилась к нему, подставила плечо. Толку?
Если доктор убьет младенца, мы все тут поляжем. Сгорим заживо в пламени Локи.
— Хель! — в отчаянии выругалась я.
И богиня услышала.
— Помоги ему! — прошелестело в моей голове.
— Как?! — в отчаянии закричала я во весь голос. И плевать, что непонятно, с кем я разговариваю.
— Смертный сон, — шепнул голос и умолк.
Проклятье, знала бы, что все эти обряды и вправду пригодятся, взяла бы факультатив!
Нужно прикрыть глаза, выровнять дыхание. И тихо запеть, вплетая в мягкий шепот музыки змеиное жало смерти…
Я очнулась на полу, с трудом повернула голову.
Доктор все еще отчаянно боролся с сонной одурью, с накатывающим оцепенением. У него получалось. Нож медленно, но неотвратимо опускался. От напряжения его лицо побагровело, на нем выступили крупные капли пота.
— Регина! — встревоженно позвал Исмир. — Что с тобой?
Поднял меня, встряхнул. Что за манера!
— Перестань, — попросила я чуть слышно. — Просто выложилась, нет сил.
А дракон обхватил ладонями мое лицо. Сухие горячие пальцы, жесткие мозоли.
— Чем помочь?
Я облизнула обветренные губы. Мысли путались.
— Нужна энергия, — сообразила я наконец. — Рискнешь?
И нащупала в кармане верный скальпель.
Исмир понял мгновенно. Цедить силу по капле долго, надо напрямую, но это опасно. Ведь так легко взять слишком много, вычерпать до дна!
— Да, — ответил он просто.
Легко-легко прикоснулся губами к моим губам. Забрал скальпель и, даже не поморщившись, чиркнул себя по ладони. Взял мою безвольную руку, тронул кожу лезвием.
— Бери. Я, дракон Исмир, Хозяин зимы, отдаю добровольно.
Он переплел наши пальцы, и меня словно прошибло током. Сколько же в нем силы? Надеюсь, хоть дуговых ожогов 59 не будет!
Это была последняя связная мысль.
Проклятая скрипка делала свое дело. Доктор и медсестра застыли. От храпа Локи подрагивали стены.
Хуже всего, что сон одолевал и нас. Первой сдалась тетя Хельга, прикрыла глаза, чуть слышно захрапела — стоя, как лошадь. На сером лице Эринга жили только глаза. Исмир тоже выглядел осоловевшим. Бледный до зелени, в испачканной кровью рубахе, он едва стоял на ногах. Проклятье, я вытянула у него слишком много!
Хотелось лечь, и чтобы просто больше никто никогда не трогал. Я отчаянно замотала головой. Перед глазами все плыло. Надо заканчивать!
«Отлично! — сказал голос в моей голове. — Отдай их мне!»
Я откуда-то знала, о чем речь.
— Исмир, уходи. И выведи тетю с Эрингом. Слышишь?
Он поморгал, замедленно кивнул и ухватил Эринга, который намертво вцепился в скрипку. «Намертво» — правильное слово.
А я шагнула вперед, опустилась на корточки и тронула пальцем подсохшую кровь пентаграммы.
— Тебе, Хель!
Богиня довольно вздохнула, и кровавые знаки осыпались пеплом.
В пещере разом потемнело. Алые руны и пентаграмма погасли, осталось лишь слабое бледно-голубое свечение. Сейчас оно не помешает.
Я мимоходом коснулась застывшего доктора — и на ледяной пол осели хлопья жирной сажи. Подхватила довольно агукающего младенца. Здравствуй, маленький Проводник.
Шаг вперед на подгибающихся ногах, еще один.
— Тетя, держи!
Я сунула пискнувшего младенца тете Хельге, которая машинально прижала его к груди. И краем глаза увидела, как Исмир волочет ее и Эринга к выходу. Туда, где воет вьюга.
Хорошо! А мне нужно доделать. Ни гнева, ни страха, ни сожаления, лишь усталость. Бесконечная усталость. Я нашла медсестру, притронулась к ее руке.
— Прими, Хель!
И ветер разметал белый пепел — все, что осталось от «Лив».
Я лишь краем глаза успела рассмотреть пещеру за ее спиной. Нагое тело бога в каменной чаше, наполненной желтой вязкой жижей. Метры и метры рыжих волос, устилающих каменный пол. И ногти, ничуть не короче божественной шевелюры.
«Так вот из чего построят Нагльфар! — подумала я. — Сколько же он спит?!»
Я крепко зажмурилась. Шагнула назад, и еще. Стоп, дальше нельзя. Отступить на девять шагов — оказаться в царстве Хель.
«Проклятые ритуалы!» — мелькнуло в голове. Хотя что я теряю? Двум смертям не бывать, а умереть во сне — это совсем не больно…
Словно сквозь вату донесся крик. Кто-то подхватил меня на руки, попытался растормошить.
Я с трудом приподняла веки и увидела склонившегося надо мной Исмира.
— Все хорошо! — шепнула я и попыталась улыбнуться.
Он дернул щекой, с заметным трудом поднял меня на руки и побрел к выходу. В лицо ударил ледяной ветер, кожу обжег снег.
Смех Хель, пробирающий до костей. И темнота…
ЭПИЛОГ
— Э-э-э. Осторожно, а? — попросил знакомый голос.
59
Дуговой ожог — обусловлен действием на тело электрической дуги, обладающей высокой температурой и большой энергией.