Страница 14 из 19
Честное слово, меня умиляют такие мероприятия, а также наивность людей. И хотя я не посещал ни одно из них, я прекрасно понимаю, что ни к чему они не ведут, ничего не дают, ничего не меняют, ничего не значат. Всё это пустые слова, абсолютно бессодержательные советы, никчёмные и лживые рекомендации, которые лишь вводят в заблуждение по поводу действительного развития.
Или взять для примера нынешнее увлечение различного рода квестами – я бы назвал их поисками, но почему-то предпочтение отдаётся кальке с английского. Люди выполняют какие-то задания, и им, по их уверениям, от этого весело – или как-то ещё в зависимости от цели и характера подобных якобы приключений. И снова всё это подаётся так, будто это имеет какой-то глубокий смысл или, по крайней мере, какое-то отношение к полезному времяпрепровождению.
Я привёл эти две иллюстрации для того, чтобы показать, что нам свойственно приписывать и придавать содержание тому, что его лишено в принципе. Футболист, выходящий на поле, искренне считает, что он, скажем, защищает честь страны, под флагом которой он выступает, но это самообман. Большой спорт априори не имеет смысла. Или артист балета, изводящий себя на репетициях и полагающий, будто он причастен к прекрасному, тоже по большому счёту лишь напрасно мучает себя. И хотя искусство ценно само по себе, скачки на сцене весьма далеки от того, чтобы называться чем-то действительно необходимым. Или эти нынешние бесконечные лайки – не собаки, а отметки «нравится» – которые с какой-то ритуальной и маниакальной одержимостью ставятся подо всем, что нам представляется заслуживающим интереса, но на самом деле не стоит даже того, чтобы утруждать себя касанием тачпада – извините, и я туда же – или экрана смартфона, не говоря уже о пролистывании, чтении, обсуждении. И если вам кажется, что это такие причуды времени или эпохи, которые скоро покинут нас, освободив место для новых прихотей и порождений моды, то вам именно чудится. Увы, но это обычное состояние дел, в сущностном, разумеется, плане.
Проблема состоит в том, что мы живём не столько в материальном мире, сколько в его культурном пространстве, а оно не обязательно, а, вообще говоря, как правило, имеет весьма отдалённое отношение к тому, что происходит в реальности. Мы так привыкли вращаться среди придуманных смыслов, что забыли о том, что представляют они собой наши изобретения, а не что-то, что было дано изначально. Ногомяч появился в девятнадцатом веке, балет – в шестнадцатом, а иконки с оттопыренным большим пальцем – в двадцать первом. Вообще удивляет, что с момента возникновения тех же социальных сетей прошло на данный момент каких-то десять с небольшим лет, а они уже стали неотъемлемым и никем не подвергаемым разумному и обоснованному рассмотрению – которого они более чем заслуживают – атрибутом нашей жизни. Создаётся впечатление, что многие просто сошли с ума или помешались, раз они так озабочены ничего на самом деле не значащими публикациями, пустыми, но выдаваемыми за глубокие мыслями, повторами одного и того же – как иначе рассматривать все эти перепосты и бесконечные копирования успешных мемов? – и какой-то странной тягой к сообщению решительно всего, что происходит в их жизни.
Не стоит, правда, думать, будто это болезнь исключительно нашего века – впрочем, конкретные примеры всё же свидетельствуют именно о нашем нездоровье. Культура априори создаёт искусственную реальность, которая налагается на первую, нередко подменяя её или вытесняя полностью. Мы редко мыслим именно в таких категориях, но было бы полезно всё же понимать, что подавляющее большинство наших суждений, ценностей, взглядов, отношений, аттитюдов и норм является обычной конвенцией, т.е. соглашением по поводу того, что считать нормальным, приемлемым, правильным, даже разумным, а также, естественно, что рассматривать в качестве их противоположностей. Я не утверждаю, что решительно все социальные артефакты бессодержательны и взяты с потолка, но скорее часто, чем редко что-то идёт не так, и мы оказываемся в крайне глупой, но не воспринимаемой в таком качестве ситуации, которая буквально вопиёт о том, чтобы её исправить или хотя бы подвергнуть какому-никакому сомнению в её адекватности.
Тем не менее, эта операция вполне осуществима. Стоит только изъять наши договорённости из их контекста, как сразу же становится очевидным, что, по меньшей мере, страннее, если не сказать тупее их ничего нет, а смысл мы им просто придали, но он мгновенно ускользает от нас сразу после вырывания их из родной и живительной для них почвы. Впрочем, я обещал конкретные примеры, пожалуйста.
Дерево и дом, оставшиеся без рассмотрения и составляющие известную триаду, наряду с сыном, не избегают той же участи, что и последний – кстати, женщинам предпочтительнее рожать дочерей, потому что те будут нести их митохондриальную ДНК. Как должно быть понятно, основной посыл здесь в том, что посадка первого и строительство второго означают передачу в наследство того, что переживёт их создателя. Я даже не буду говорить о том, что для выполнения данных задач руки должны расти из нужного места, а также о том, что конъюнктура меняется, а потому и то, и другое могут снести. В действительности всё намного печальнее. Нам надо спросить себя, а почему вообще надо иметь то, что пробудет на этой планете дольше нас.
Не так давно я вспоминал свой ужасный на самом деле опыт по участию в похоронах – увы, я и переносил гроб, и опускал его в могилу, и засыпал потом землёй, а покойник был не совсем обычный, потому что парень замёрз насмерть, и да, он не был мне ни другом, ни родственником, а просто учился в том же вузе, что и я. Как обычно предполагается, мы должны совершить какие-то процедуры для того, чтобы вроде как нормально попрощаться с человеком – я вскоре вернусь к этому вопросу, для чего я, собственно, и привёл данный пример. Я даже не хочу указывать на то, что труп – это просто предмет, или что души нет, проблема заключается в другом.
Не столь уж и трудно понять или просто увидеть то, что ничто не вечно под луной. Деревья, дома, завоевания, музыка, романы, выигранные матчи и почти всё остальное подвержены обветшанию, забвению, устареванию, в конце концов, просто естественному истлению. Земля и Солнце и те не вечны. Неужели кто-то всерьёз верит в то, что оставленное им или ей переживёт и победит естественные процессы увядания и упадка? Что хотя бы пробудут здесь достаточное – это какое? – время для того, чтобы память о них не исчезла сразу? Что вообще нужно совершать именно эти процедуры, а не другие? Почему, в конечном счёте, именно деревья, дома, могильные холмики?
Мне всегда были неприятны похороны и кладбища. Есть в них что-то омерзительное и отталкивающее. Я думаю, те же индусы поступают правильно, когда просто сжигают труп, потому что так или иначе всё разложится до такой степени, до какой его доводит огонь, так чего же тогда тянуть? То, что принято, по крайней мере в христианстве, но также и в других религиях, несколько напрягает и вызывает вполне обоснованное недоумение. Совершенно непонятно, зачем специально выделять огромные территории для того, чтобы закапывать там своих умерших, к чему все эти кресты и плиты с надписями и фотографиями – удовлетворять чьё-то больное любопытство? – и коронное, все эти ритуалы и обряды, окружающие на самом деле банальный факт того, что все мы однажды там будем.
Сразу хочу заверить вас, что я в курсе того, что на кладбища ходят не только, чтобы закопать очередной труп, но и ради того, чтобы, как это говорится, навестить кого-то. Как по мне, это очень похоже на вечера встречи выпускников – сплошные сомнения в способности присутствующих помнить то, что случилось в данном учебном заведении с указанными лицами. Неужели нельзя – если уж так надо – просто порой воскрешать образ человека, а не ездить куда-то специально, обычно к чёрту на рога? А ведь есть ещё венки, оградки, водка с чёрным хлебом, а то и лавочки, склепы, целые усыпальницы.
На самом деле смерть вполне естественна и однажды случается со всеми нами, но мы намеренно сделали её скорбной и печальной. Как-то раз я оказался на похоронах на Бали – случайно, а на нарочно. Если кто не знает – это буддистский остров, и обряды погребения, точнее сжигания, там проходят на совершенно другой волне по сравнению с тем, что принято в христианстве. Я и правда видел просветлённых людей, одетых ко всему прочему в белое, которые были по-настоящему рады за покойника, потому что искренне считали, что он – а, может, это была и она – покинул этот неуютный и жестокий мир с тем, чтобы направиться в какое-то иное, более счастливое место – впрочем, нирвана не представляет собой какую-то локацию, а является состоянием. И если кто-то всерьёз полагает, что наше отношению к чему бы то ни было обусловлено именно самой природой адресата, то он или она жестоко заблуждаются, все аттитюды, как и чувства, и эмоции, и взгляды на те или иные события определяются вовсе не тем, что они собой представляют, а тем, как это воспринимается в данной культуре. Т.е. в том числе и грустить мы учимся.