Страница 2 из 8
– Двигатель перебрать, на шестерке? Так это денег стоит, работы там много, – затянул он свою песню.
– Серега, а не подскажешь, не припомнишь, кто тебе помог штучное ТОЗ-34 прямо в Туле купить, а? – я задиристо наскакивал и усиливал напор, – ты же сам охотник, должен понимать!
– Да, глухарь, конечно редкая птица, понимаю тебя,– он задумался и через несколько секунд продолжил:
– Слушай, а давай так: ты на глухаря, а я ему еще всю ходовую и рулевое с тормозами переберу, только он лицензию на кабана дает за это, предложи ему такой вариант. Если ему надо, то он согласится. У меня даже кое-какие запчасти на шестерку по ходовой имеются.
– Запчасти тоже его, а работа за твой счет?
– Ну , да, тот же расклад. Только чтобы без обмана, под твою ответственность. А то машину-то я сейчас делать буду, а кабан только осенью. Гоняйся потом по всему городу за ним…
– Договорились, Сереж. Под мою ответственность, если он согласится.
Через час я уже входил в кабинет охотоведа. Он заинтересовано посмотрел на меня и спросил:
– Ну, что молодой человек, какие вести вы принесли?
– Значит так, Александр Владимирович. Двигатель вам переберут, можете завтра загонять машину в ремонт, только есть еще небольшая просьба и предложение, – он заинтересовано и вопросительно посмотрел на меня и ободряюще кивнул подбородком.
– Товарищ мой тоже охотник и просит осенью лицензию на кабана, – и изложил Серегино предложение, – и прошу учесть, что ремонт вашего автомобиля делаем прямо сейчас, а кабан только осенью.
Он помолчал, посопел, видимо мысленно прощаясь с одним из кабанчиков, и сказал:
– А что, мне и ходовую давно перебрать надо, одним махом все и сделаем, договорились, ребята! Только не взрослый кабан будет, а подсвинок. Договорились?
–Выписывайте путевку на глухаря, договорились – я независимо откинулся на спинку стула.
– Ну, это, понимаешь, охота эта коммерческая и я напишу тебе записку к егерю, он в курсе всех дел и все будет в лучшем виде. Он вдруг быстро затараторил:
– Ток проверенный, птица токует, егерь проверял – отзвонился мне два дня назад, семь петухов токуют, я егерю позвоню, предупрежу его о твоем приезде. На листочке бумаги он черкнул несколько фраз, привожу их дословно – «Оплата произведена, один петух глухаря». Число и его подпись. Передал мне эту записку и пожелал удачи, в его словах и тоне уже не было прежнего чванства, а даже сквозила некая доверительность и свойскость.
Через неделю, в ближайшие выходные я был уже в пути. Дорога до указанного места пролетела быстро и вот уже через два часа я съезжал с плохо, но все же асфальтированной дороги на петляющую в лесу грунтовку. Дорожка была узкая и ветви деревьев то и дело цеплялись за бока машины, без конца впиваясь в боковые зеркала, хлестали по лобовому стеклу не давая расслабиться. Впрочем, обычных не проходимых луж и ухабов не было, дорога хоть и узкая, но вполне годная даже для моей восьмерки. Через пять-семь минут езды показалась небольшая поляна, на которой располагался егерский кордон. Навстречу мне со стороны дома неспешно вышли две собаки – серый кобелек западносибирской лайки и светло-пегая выжловка. Они дружелюбно обнюхали меня и начали активно проявлять интерес к моей нехитрой поклаже.
На стук закрываемых автомобильных дверей из дома показался и сам хозяин, мужчина лет шестидесяти с совершенно седой головой.
– Найда, Байкал! Уймитесь, нельзя! Улыбаясь, он подошел ко мне и представился:
– Николай Иванович.
– Михаил.
– Пойдем в дом Миша, эти оболтусы все равно не дадут спокойно поговорить.
Видно было, что он относится к собакам, как к малым детям, и они прекрасно чувствуют эту его снисходительность.
– Проходи в дом, не стесняйся. Вещей то у тебя не много совсем.
– Так, что за вещи, на один день ведь приехал, да и того меньше.
Я передал ему записку охотоведа, он взял ее в руки, как то брезгливо хмыкнул и прочитав, небрежно скомкал и сунул в карман.
– На глухаря значит, хочешь пойти? Раньше– то ходил, когда?
– Нет, Николай Иванович, в первый раз.
– Понятно, звонил он мне, предупреждал о твоем приезде, проходи в дом, знакомься с женой и располагайся, сейчас ужинать сядем.
Дом Николая Ивановича, вполне обычный для наших мест одноэтажный рубленый пятистенок с примыкающими к нему хозяйственными постройками и множеством дверей, ведущими из дома в сарай и помещение для коров и птицы. Так что, не выходя из дома можно было попасть в необходимые хозяйственные помещения.
Тепло и уют в доме обеспечивала здоровенная русская печь, выходящая своими сторонами в несколько комнат. Топилась она из сеней, обогревая и их. В доме пахло свежим хлебом и вымытыми полами.
Из горницы показалась не молодая женщина:
– Здравствуйте, с приездом, я Надежда Петровна.
– Михаил.
– Проходите Миша, не стесняйтесь, вот на этот диван вещи кладите, сейчас на стол соберу, ужинать будем.
Пока хозяева хлопотали по хозяйству, попросил разрешения осмотреть дом. Вы знаете, когда-то давно был в Костроме и около Ипатьевского монастыря есть под открытым небом музей деревянных крестьянских домов 16 века. Мне показалось, что в функциональности жилища и его строении ничего с тех пор не изменилось, различие только в наличии электричества. Так же дом напоминает большой корабль, соединяющий под одной крышей жилые и хозяйственные постройки, позволяющий не выходя на улицу в зимнее время проводить необходимые для существования действия. То есть концепция дома осталась практически неизменной. То же самое наблюдал позднее и в глубинке Вологодской области. Удивительно, но наши далекие предки, исходя из суровых климатических условий выбрали исключительно жизнестойкую и практичную модель жилища, которая с успехом применяется до сих пор. Талантливые люди были наши пращуры!
Тем временем, начало смеркаться и Надежда Петровна позвала нас к столу. За этим простым, но гостеприимным столом, я до мозга костей городской житель, впервые попробовал настоящего деревенского хлеба, испеченного в печи. Вкус доложу я вам, непередаваемый, такой свежий и пахучий, что до сих пор скулы сводит, как вспомню. На столе была отварная картошечка, сало со слезой, соленые грибочки,квашеная капустка и соленые огурчики. Я полез в рюкзак и вытащил привезенную бутылку армянского коньяку с тремя звездами. Надежда Петровна, увидев это встревожено посмотрела на мужа и он, видимо поняв ее опасения, улыбнулся и успокаивающе положил ей руку на плечо:
– Нет, Миш, давай пока без этого, вот дело сделаем, тогда можно и отметить.
Надежда Петровна, облегченно заковыряла ложкой в кастрюле, накладывая нам аппетитную, дымящуюся паром картошку.
– Ну вот, вылез не к месту с бутылкой, а как без нее? Не выставишь, подумают – вот куркуль приехал, сразу видно – Москвич! Подумал я. Как писал Лев Николаевич «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
За ужином, конечно, коснулись и тонкостей предстоящей охоты.
– На глухаря с подхода, охотился когда-нибудь?
– Нет, Николай Иванович, в первый раз, но книжек по этому вопросу перечитал много, могу изложить теорию.
– Книжки, теорию. Теоретик значит. Ты послушай основное, тут два только момента надо знать и четко выполнять. Первое не торопиться, не сныкать по лесу, а слушать, идти только под песню. Только он замолчал, и ты замираешь, хоть на одной ноге, хоть на карачках. Он молчит, и ты должен окаменеть. Так под песню и подходишь на выстрел. Ружье тоже под песню поднимаешь. Стрелять то чем собрался?
– У меня единица и ноль.
– Лучше нолем бей, птица сильная, крупная, поболе гуся будет.
– А далеко токовище отсюда, сколько идти?
– Отсюда недалеко, около полутора километров всего, там болотце небольшое, с гектар, наверное, да сосны вокруг. Вот они туда и слетаются женихаться. Выйдем около полуночи, к часу ночи на месте будем. Подождешь пока светать начнет и как услышишь тэк-тэк-тэк, затем звуки начнет издавать, как будто точит кто ножик, так и начнешь продвигаться в ту сторону. Только смотри, только под точение и медленно, очень медленно, осторожно, сделал два-три шага и замер. Там их около семи птиц должно быть, они часам к двум прилетят и с рассветом начнут песни петь. Так что сиди под елочкой тихонько, никаких костров, никакой беготни. Прицелился и сразу стреляй, не тяни, но стреляй тоже под песню.