Ложь без спасения

– Я не думаю, что…

Петер прервал супругу:

– Не забывай, что у меня уже есть один ребенок. Так что, в отличие от тебя, я знаю, что тебя ожидает. Это будет не мед. Бессонные ночи, рев, кормление… у тебя едва найдется время для себя самой, не говоря уже о бухгалтерии фирмы.

У Лауры было тогда такое ощущение, словно ее от чего-то отреза́ли – от чего-то жизненно важного, чего-то, что еще связывало ее с внешним миром. Казалось, какой-то своеобразный холод медленно охватывает ее, оставляя после себя парализующий след.

Она сделала еще одну попытку.

– Мне необходимо какое-то разумное занятие. И еще нужно иметь немного собственных денег. Я ведь не хожу на работу. Но…

И тут ее муж вытащил из кармана свой последний аргумент, на котором он сыграл, зная, что ей нечем будет опровергнуть его.

– Я не могу позволить себе, чтобы в отчетах допускались ошибки. А ты будешь настолько переутомлена и отвлечена, что обязательно их сделаешь. Понимаешь? Ты мне тогда будешь не в помощь, а в тягость.

Больше Лаура ничего не сказала…

«Как же кстати пришлось ему рождение Софи! – думала она теперь. – У него уже все горело на работе, и он уже недолго смог бы скрывать все это от меня. Ребенок был его спасением. Но он в любом случае нашел бы выход, чтобы оставить меня не у дел».

– Знаете, – произнесла Мелани, наблюдавшая за лицом Лауры, – вам, может быть, не следует так сильно на него сердиться. Он хотел не обмануть вас, а пощадить. Он все время надеялся, что еще сможет все уладить. И не хотел предстать перед вами неудачником. Мужчинам невероятно тяжело признаваться в своих неудачах.

– Для них лучше все скрывать? – мрачно усмехнулась Симон.

– Мужчины – тру́сы, – безжалостно заявила секретарша ее мужа.

– Тем не менее, – ответила Лаура, – ему это удалось. Ему действительно удалось скрывать от меня все это бедственное положение, – она указала на письменный стол, – два года или даже больше. В каком же я мире жила?

– В том мире, который он создал для вас, – сказала Деггенброк.

– Который я позволила создать для себя. В такой игре должны участвовать два игрока, Мелани. За кого он меня принимал, если мог позволить себе так обращаться со мной?

– Я не знаю, – с неприязнью сказала секретарь.

«Она очень хорошо это знает, – подумала Лаура. – Возможно даже, они говорили обо мне здесь, в офисе. Эта куколка, эта малышка, эта большеглазая невинность не от мира сего…» Симон могла представить себе, какие титулы ей тут давали. Ей ведь было известно, какое мнение сложилось у Анны об их образе жизни.

Лаура стиснула пальцами одну бумагу. Это был счет, который она нашла в одном из ящиков письменного стола, – счет, который удивительным образом был оплачен. Счет из отеля в каком-то Перуже, где бы этот населенный пункт ни находился. Ей бросились в глаза даты, и хотя сейчас у нее были более важные дела, она взяла себе эту бумагу, чтобы потом когда-нибудь выяснить, при каких обстоятельствах Петер получил это счет. Потому что этот случай она так быстро не забудет.

Это касалось половины недели с 23 по 27 мая нынешнего года. И ссоры между нею и Петером. Раньше у них бывали порой, может быть, и более сильные и бурные скандалы, но еще никогда от Петера не исходил такой холод, еще никогда он не отдалялся от Лауры так далеко.

Четверг 24 мая выпадал на праздник Вознесения, и это давало возможность продлить выходные дни: многие брали в пятницу отпуск, и у них получалось четыре свободных дня подряд.

В понедельник Петер объявил, что на пятницу у него назначена деловая встреча в Женеве. Речь шла о немецком певце шлягеров, проживающем в Швейцарии, который в августе будет праздновать свое пятидесятилетие и хотел бы по этому поводу издать серию аннотированных фотографий. По словам Петера, то, что именно его фирма получила этот заказ, было фантастикой.

– Это действительно жирный кусок, – говорил он. – Мы сможем продать наш материал практически всем немецким журналам, что означает очень много денег. Поэтому я и не хочу посылать кого-то из двух своих девиц. Я сам все напишу, а кроме того, хочу дать личные указания фотографам. У меня очень специфические представления о том, как все это надо сделать.

Лаура была рада за мужа. В последнее время он мало рассказывал о своей работе и порой казался несколько ушедшим в себя и в свои размышления.

– Ты, наверное, полетишь уже в четверг вечером, – предположила она, – чтобы в пятницу утром сразу начать?

– Я полечу в среду после обеда. В пять вечера. И вернусь в воскресенье вечером.

– А что ты там собираешься делать так долго?

– Четверг мне нужен, чтобы подобрать место. Это касается ландшафтных кулис, соотношения света… ну, ты знаешь. Мы не можем терять на это время в пятницу. Субботу я хочу оставить открытой на тот случай, если мы не успеем все сделать и нам смогут выделить еще один день. А в воскресенье я бы очень хотел – если ты позволишь – посидеть у Женевского озера и немного отдохнуть.

В голосе Петера проскальзывало раздражение, что удивило его жену. Она вовсе не хотела критиковать его своим вопросом.

И тут ей вдруг пришла в голову одна мысль.

– А можно мне с тобой поехать?

– Кто-то должен остаться с Софи.

– Мы могли бы взять и ее. Или моя мать возьмет ее к себе. Это ведь не проблема.

– Послушай. Это не прогулочная поездка. Это тяжелый труд. У нас совершенно не будет времени друг для друга.

Тут супруге Петера пришла в голову новая идея, и она поспешно и опрометчиво выпалила ее:

– Мы могли бы работать вместе. Я могла бы сама сделать фотографии!

– Боже мой, Лаура! Неужели ты думаешь…

Эта мысль наполнила ее огромным воодушевлением.

– Я этому училась. Я была одной из лучших выпускниц. И у меня очень дорогое снаряжение. Я могла бы…

От всей этой радости женщина не заметила, как помрачнело лицо ее мужа. И только когда он резко перебил ее, она поняла, каким рассерженным он был.

– Забудь об этом, Лаура! Мне очень жаль, что приходится говорить тебе это в такой резкой форме, но ты страдаешь одним ужасным недостатком – отсутствием критической самооценки. Ты знаешь, как долго уже не занималась этой работой? Почти столько же, сколько мы вместе, почти восемь лет! Ты знаешь, насколько все изменилось? Ты знаешь, как сегодня работают профессионалы?

– Но я…

– Только не начинай мне теперь про свою подругу Анну, которая держит тебя в курсе всех дел! Даже если тебя это обижает, я скажу: никто не знает о твоей Анне. Она – специалист третьего класса. Я никогда не соглашусь с ней работать!

Этим Петер действительно обидел жену. Она была привязана к Анне больше, чем он предполагал.

– Ты ее всегда терпеть не мог. Поэтому и не работаешь с ней! – заявила Симон.

И эта фраза теперь уже по-настоящему довела ее мужа до белого каления.

– Ты что, считаешь меня настолько наивным? – вскипел он. – Если б я выбирал людей, с которыми работаю, по принципу «нравятся они мне или нет», мне можно было бы сразу бросить свою работу. Если б Анна была хорошим фотографом и хоть немного ориентировалась на то, что пользуется спросом на рынке, вместо того чтобы строить из себя восторженного деятеля искусств, которому ни до чего нет дела, я наверняка время от времени приглашал бы ее на работу. А так мне это и во сне не приснится!

В его словах была доля правды, Лаура это знала. Многим было трудно работать с Анной из-за ее своенравного характера. Слишком часто она игнорировала предварительные договоренности и замечания других. Для такой работы, которую делал Петер, она была совершенно непригодна. Между прочим, со своей стороны Анна тоже никогда не стала бы с ним работать. Журналы, для которых Петер делал снимки, она никогда даже в руки не брала.

– Я не Анна, – сказала Лаура. – Ты знаешь, что я прекрасно могу настраиваться на желаемый продукт.

– Не стоит продолжать, – не захотел слушать ее Петер. – Тебе придется с этим смириться. Следует знать, где проходят собственные границы. А эта история действительно важна. Для этого мне нужен лучший фотограф, которого я смогу найти. И этот фотограф – не ты.