Призраки в Сохо

Постоянные суды, попытки доказать то, что они действовали под Империо. В какой-то момент отец не выдержал, дало о себе и предыдущее заключение в Азкабане. После похорон мать надолго замкнулась в себе, и даже слабые попытки сына хоть как-то отвлечь ее не приводили к желаемому результату. Порой Драко казалось, что он медленно сходит с ума. Бродя вечерами по Малфой-Мэнору, он выискивал в темных углах опустевшего поместья шпионов. В какой момент между бесконечными судами в его жизнь вернулась невыносимая Всезнайка Грейнджер, он даже и не вспомнит. Кажется, она была одним из свидетелей обвинения. Вот только в тот день все пошло не так, как хотелось бы обвинителям. Выскочка Грейнджер, грязнокровка, встала на сторону семьи Малфоев, и ее показания стали решающими.

Малфой усмехнулся, вспоминая тот день, который перевернул все окончательно и бесповоротно. И эта усмешка застыла горечью на его губах.

День близился к полудню, когда в зал заседаний в Министерстве вызвали их с матерью. Огромное помещение было забито до отказа, в воздухе висел легкий гомон, перемежавшийся шелестом перекладываемых бумаг и стрекотом самопишущих перьев. Два стула, стоявшие в самом центре зала, были залиты ярким светом, не оставляющим ни малейшего шанса хоть что-то утаить, выворачивающим наружу всю подноготную, как тщательно не старайся ее спрятать. Хорошо хоть в этот раз они обошлись без клеток и оков.

Стук молотка, после которого в зале воцарилась мертвая тишина, казался оглушающее громким. Настолько громким, что собравшиеся в Министерстве даже наконец-то умолкли, и чей-то смутно знакомый голос провозгласил:

- В зал приглашается свидетель.

Гул крови, внезапно хлынувшей к голове, не позволил Драко четко расслышать имя вызванного волшебника. Мерлин бы их всех побрал! Он уже был готов признаться во всем что делал, что не делал, лишь бы закончилась эта изощренная пытка, не позволяющая расслабиться ни на секунду. Но раздавшийся в следующий момент голос заставил его в немом изумлении застыть.

- Я, Гермиона Грейнджер, родилась…

Малфой медленно поднял голову, упираясь взглядом в фигуру, которую не перепутает ни с одной другой. да только он едва узнавал в ней сокурсницу. Обычно взъерошенные каштановые волосы уложены в аккуратную прическу, глаза подведены черным ровно настолько, чтобы это не показалось пошлым, а в них…. Мерлин! Почему-то именно после того, как они пересеклись взглядами с этой заучкой, беспокойство у него в груди перешло на новый уровень.

Грейнджер казалась стеклянной и неживой, будто статуя. Белая, как снег, такая же ненастоящая, как туман, что просачивался в лёгкие и морозил изнутри, она держалась настолько спокойно, что даже ему, чистокровному волшебнику, становило не по себе.

Блондин практически не слышал ее показаний. Да ему, в тот конкретный момент, было как-то все равно, что рассказывает суду и собравшимся в зале эта гриффиндорка, так не похожая на саму себя. Он даже не до конца осознал в какой миг по притихшему залу пролетел ропот, а спустя пару секунд голос, как потом оказалось принадлежавший одному из Уизли, возвестил:

- Оправданы!

Звонок сотового, раздавшийся в самый неподходящий момент, заставил парня вздрогнуть, выныривая из воспоминаний. Мерлин, сколько лет он живет среди маглов, но до сих пор не может привыкнуть к их штучкам, звонившим в самый неподходящий момент. Одного взгляда на экран оказалось достаточно, чтобы Драко невольно улыбнулся. Если бы она звонила каждый раз после того, как он перебирает воспоминания о ней…

- Милая?

Он ничего не мог поделать со своим низковатым голосом, зазвучавшим немного удивленно, явно радостно и чуть хрипло. В это одно единственное короткое слово он вложил волнение о причине, вынудившей ее позвонить, беспокойство о том, как она поживала на другом конце пролива и невыносимую нежность, не умещавшеюся в его грудной клетке.

Гордый и высокомерный, слизеринец не мог сдержать улыбки, когда с того конца связи она переходила почти на интимный шепот, называя его мерзавцем. Прикрывая глаза, он вспоминал о том, как она шипела ему в лицо, что ненавидит, когда он бросал ее на кровать, как она точно так же, как и сейчас, называла его мерзавцем, когда он прижимал ее руки к изголовью. От этих воспоминаний тело охватывало волнение.

- Вряд ли существуют такие слова, которые выразили бы то, насколько я счастлив твоему звонку, – позволив себе усмешку, которую она могла бы расслышать, Малфой ощущал горькое смирение с действительностью. - Но ты ведь не стала бы звонить только для того, чтобы порадовать меня, так?

Ему оставалось лишь надеяться на то, что его слова смогут затронуть ее отгоревшее сердце. В такие моменты ему хотелось причинить ей боль. Пусть не физически, но морально. Быть может тогда его сердце болело бы меньше…

Странным было то, что спустя столько времени она заговорила о долге. Неужели наконец-то повзрослела и решила урвать что-то от семьи аристократов в оплату своей помощи? После того, что с ней приключилось, он бы не удивился, реши она отречься от той связи, что не исчезла, несмотря ни на время, ни на расстояние.

- Считаешь, что я должен тебе? - Его резкий холодный тон должен был дать ей понять, что он пример правила новой игры, если она захочет того.

Но это только добавило раздражения его драгоценной Миа. Он знал, что она в этот момент закатывает глаза, считая его полным болваном. Что ж, он заслужил такое мнение. Вновь усмехаясь, на этот раз своим собственным мыслям и взрыву ее эмоций, Драко оказывается не готов к ее новости. Тонкие пальцы сжали сотовый до онемения. Серые глаза невидяще смотрели на линию горизонта, где море встречалось с небом.

- Ты говоришь сейчас о мертвом человеке, глупая гриффиндорка, я не ошибся? - Если бы он разговаривал с кем-то другим, то недоверие, скрытое за язвительной грубостью, осталось бы не узнанным.

Поднимаясь с лавочки, молодой мужчина полностью преобразился. Из его облика исчезла ленивая расслабленность, и на место ей пришла напряженная настороженность на пару с цепкой деловитостью.

- Сколько у меня есть времени, чтобы уладить все и приехать? – Сухой вопрос, лишенный эмоций. - Полагаю, ты настоишь на том, чтобы я летел долбанным самолетом? Невыносимая заноза, знаешь ведь, как мне паршиво после перелетов.

Раздражение все же было продемонстрировано ей, пусть и с намеком на то, что она может сгладить его. О да, он знал несколько способов, которыми она могла бы заставить его забыть об усталости, плохом расположении духа и ненависти к полетам на этих жутких магловских машинах. Его сhériе прекрасно понимала это, как и то, что отвертеться не выйдет.

- Ради такой компенсации, сhériе Миа… - довольно растягивая слова, будто хищник, почуявший добычу, он не видел, как в ее холодных глазах затеплился огонек. - Заметано, милая.

Малфой не ждал боле от нее никаких слов. Он знал, что сейчас она завершит вызов, оставляя его одного с нахлынувшими воспоминаниями. Бессильное признание отозвалось в нем, сбивая с шага. Едва не споткнувшись на ровном месте, платиновый блондин с глухой тоской выдохнул:

- Миа… - и тут же повесил трубку, яростно желая подавить эту слабость, уничтожить на корню то состояние, когда он готов развалиться на части. Если бы это было возможно…

Как бы ему не хотелось сорваться в Лондон сразу после телефонного разговора, семейные дела требовали внимания. Для начала нужно было связаться со своими доверенными лицами и оставить на них бизнес, не забыв пригрозить увольнением в случае, если хоть что-то пойдет не так. Да и оставить Нарциссу в одиночестве на Рождество он не мог себе позволить. Она только училась жить без мужа, с которым срослась за долгие годы семейной жизни.

Малфой направлялся к машине, ступая по бежевой мелкой щебенке, которой была усыпана подъездная дорожка, когда голос матери остановил его. Тщательно скрывая удивление за маской учтивости, Драко чуть склонил голову. Глупо было надеяться на то, что перед отъездом удастся избежать подобной сцены. Но мама удивила его, одарив неожиданно мягкой, пусть и измученной улыбкой.