Призраки в Сохо

Почему все это случилось именно с ней? С девочкой всегда и все делающей так, как нужно? Почему другим, не соблюдающим правила, плюющим на все и всех, глупым и ленивым доставалось от жизни столько удачи и тепла, тогда как Миона только и делала, что доказывала свою нужность? Ну да к черту все это. Если и дальше продолжать жалеть себя, то можно быстро скатиться вниз и тогда уже не поможет ничто. Да и тот, кто обещал скоро приехать не должен видеть ее такой.

Приведя в себя в порядок, Гермиона собрала волосы в хвост и, наконец, позволила себе отвлечься на синяки, рассыпанные по всему телу. Если бы у нее осталась хоть капля стыда, она бы куталась в одежду с длинными рукавами, но девушка на считала нужным стыдиться того, что уже произошло. Да и к чему это между двумя людьми, пережившими эту чертову войну, где все были вывернуты наизнанку? Эти следы исчезнут через какое-то время, в отличие от тех, что остались глубоко внутри. И если профессору будет не по себе, при взгляде на нее, то это его личное дело.

Спокойствие, с которым Гермиона разговаривала с ним, угрожая и, между строк, указывая на место, вызывали в маге волну раздражения. Моргана ее дери, Мисс-Наглая-Зазнайка, вероятно, чувствовала себя неуязвимой в своем доме, раз не боялась злить бывшего пожирателя смерти. Снейп вдохнул поглубже и медленно выдохнул. Он не был идиотом, чтобы размазать кое-кого по стенке, но его спокойствие было лишь видимостью. И подумать только, эта… он судорожно поискал определение похлеще, но возмущения в нем было столько, что вменяемых слов не нашлось.

Пока он сверлил своим взглядом затылок Грейнджер, она преспокойно поставила мясо в духовку, и, продефилировав к шкафу, изрекла из его глубин, что готова освободить для него несколько полок, позволив себе вдобавок, посмотреть на заправленную кровать и неприкрыто усмехнуться. Мерлин, береги эту женщину. «Дыши, Северус, дыши…» - умоляюще лепетал Внутренний. И он молчал, наблюдая за тем, как мисс отправилась в ванную. Когда за ней закрылась дверь, а через минуту стало слышно шум воды, маг, резко развернувшись, приблизился к окну. Усмешка сама собой появилось на его губах, когда мужчине подумалось, что скоро он протопчет к нему тропинку.

У окна Снейп осторожно выглянул наружу и долго шарил по видимой части улицы взглядом. Все было тихо. Что ж, оставалось надеяться на то, что это спокойствие вокруг дома не кажущееся. Мисс-Гриффиндорская-Нахалка весь день провела с воспоминаниями, хранящими его образ, черт знает где, подвергая тем самым его опасности. Кто угодно мог проникнуть в ее мысли и прочесть там все подробности недавнего прошлого. Не мудрено было бы узнать, что по ее следу придут. Но что-то подсказывало зельевару, что он ошибался, что эта невыносимая девушка таила какую-то загадку, и что ее мысли были закрыты ото всех, в отличие от их первой встречи после войны, когда он легко читал их. Мужчина задумчиво посмотрел в сторону двери в ванную. Если не сработало заклинание изменения памяти, значит она была защищена. Контрзаклинания не было. Грейнджер, похоже, не применяет теперь чары вообще. По крайней мере, он этого еще ни разу не видел. Что тогда? Вещь? Кристаллы? Магические Артефакты? Что-то смутное потерялось в памяти, что-то связанное с Лестрейндж. Но Северус не мог вспомнить, что такого было у Беллатрисы. Да и причем здесь Грейнджер? В любом случае надо будет проверить.

Шум воды стих. Снейп подошел к дивану в гостиной, на котором дремал утром и прилег на него, с удовольствием вытянув ноги. Размышления несколько успокоили эмоции. Когда открылась дверь ванной, он подложил согнутую руку под голову и чуть прикрыл глаза, из-под ресниц наблюдая, как вышла Гермиона в футболке и черных простых штанах, с волосами, забранными в хвост, вся в синяках от прошлой ночи. Если, несколькими минутами ранее, ставя пакеты с продуктами на стол, мужчина почувствовал бы по этому поводу дискомфорт, то после того, что мисс высказала, у него на лице лишь появилась мстительная ухмылка.

Миона, мельком взглянув на вытянувшегося Снейпа, прошла на кухню и, достав готовое мясо, от запаха которого засосало под ложечкой, принялась раскладывать его по тарелкам. Мисс продолжала что-то нарезать и раскладывать по посуде, а мужчина внимательно изучал ее взглядом, обыскивая каждый сантиметр стройного тела. Где ее защита? Взгляд скользил по плечам, по красивой линии груди, которую футболка не скрывала, а наоборот подчеркивала. Память услужливо подкинула воспоминание об этой самой упругой груди, у него в ладонях. Проклятие. Отогнав этот образ, он продолжил поиски.

Если мысли мисс защищал кристалл, то он должен был быть где-то на теле. Быть может в карманах? Зельевар посмотрел на аппетитную попку гриффиндорки, прикрытую черной материей спортивных брюк, спустился взглядом на бедра. Хм, утром на ней было черное платье и никаких карманов. Память явно издевалась, напоминая как восхитительно было вчера держать ее за эти самые бедра и что есть мочи загонять… Мерлин! Впору было мотнуть головой.

Тяжело вздохнув, Северус сел и открыл глаза. На его движение Гермиона повернулась в пол-оборота, открывая для взгляда восхитительно упругую линию своего бюста. И именно туда маг и уставился, мысленно раздевая ее донага, как вдруг догадка озарила его. Что это слегка выпирает под футболкой в ложбинке между грудей? Он поднял глаза на шейку мисс всю во вчерашних засосах. Ухмыляясь под нос, пришлось признать самому себе, что накануне он разошелся на славу. Взгляд наткнулся на тоненький, почти не заметный шнурок, спускающийся с шеи в разрез футболки Мионы. Вот значит, что явилось защитой от воздействия моего «Обливиэйта».

Хорошо, что он остыл, за то время, что она принимала душ, иначе этот вечер был бы просто отвратительным завершением дня. Как знать, быть может, проявляй он и в дальнейшем свое пренебрежительное высокомерное отношение к гриффиндорке, то она вышвырнула бы его из дома. И плевать на последствия. Почему она должна беспокоиться о том, какая опасность ему угрожает? Право слово, то, что мужчина сдержался, значило осознание им всей степени паршивости своего положения. Миона не собиралась пользоваться этим преимуществом, но видит небо, сейчас молчаливое признание его существования профессором играло ей только на руку.

Миона могла предположить, что профессор нервно меряет комнату шагами, пылая яростью, но нет, он был спокоен, как удав. Или казался таким, умело играя свою роль. То, как он расслабленно прилег на диван, должно было вызвать в ней спокойствие, дать поверить в то, что негатив сошел на нет, да только девушка не была дурой и знала этого человека не первый год. Немного настораживало еще и то, как он разглядывает ее из-под ресниц. А если быть уж совсем откровенной, то ей вообще не нравится взгляд, которым он внимательно окинул ее по возвращению из душа.

Чуть больше чем через пять минут, проведенных в абсолютной тишине, Гермиона закончила приготовление ужина и накрыла на ту самую столешницу, за которой они сидели прошлым вечером. Все эти минуты она чувствовала на себе заинтересованный, изучающий взгляд, как будто чего-то хотел добиться этими «гляделками».

Она чувствовала себя не в своей тарелке. Разум твердил вести себя спокойно и предельно вежливо, тогда как чувства зашкаливали. Мерлин, да она же никогда не была столь восприимчива к кому бы то ни было! (О том, с кем разговаривала днем, она строго-настрого запретила себе думать вообще, как будто ничего не было.) В один момент ей хотелось оставить суету, подойти к мужчине и опуститься на него, потянуться за поцелуем… А в другой казалось, что он неслышно поднялся с места и сейчас стоит за спиной, что вот сейчас он развернет ее к себе, приподнимет и усадит на столешницу, а потом…

Да что с тобой, идиотка?! Чтобы как-то прийти в себя, девушка глубоко вдохнула-выдохнула, что ни капли не помогло. Потом она подняла руку и провела ею сзади по шее, упиваясь воспоминаниями о его руках на коже, его поцелуях и хриплом стоне, который эхом отдавался в ушах.