Wolf's mint

Единственное, что сейчас чувствует Петир, так это глухую горечь, разливающуюся глубоко внутри и разъедающую его медленно и неумолимо, словно яд, подмешанный в еду. Он ведь не просил у нее ничего, кроме платка – небольшого кусочка ткани с искусно вышитой в углу форелью, выпрыгивающей из воды.

После того, как ее отец – Хостер Талли объявил о помолвке старшей дочери с этим несносным северянином, его кошечку Кэт словно подменили. И эти перемены ранили гораздо сильней, чем все ее насмешки и глупые шутки, которые рыжеволосая Леди Риверрана, отпускала в его сторону, когда бывала не в духе.

– Но Кэт, – юный Бейлиш старается, чтобы она не услышала дрожь, готовую пробиться в его голосе, – разве я многого прошу?

Но Кейтилин, истинная Талли, для которой долг, честь и семья всегда будут выше просьбы какого-то влюбленного мальчишки, у которого нет ничего, лишь раздраженно встряхивает рыжими кудрями и выскальзывает из комнаты, оставляя после себя тонкий цветочный аромат.

В эту ночь он совершенно не помнил, как добрался до своей комнаты. Воспользовавшись тем, что вся прислуга уже разошлась, Петир планомерно обыскивал кладовую, пока не наткнулся на то, что сейчас было верхом его мечтаний. Запасы вина, пополняемого Лордом Талли, были гордостью Риверрана, наравне с озерами, заполненными форелью. Крадучись в свою комнату, юный Бейлиш молил Семерых лишь о том, чтобы на его пути не попался никто из обитателей замка. И, похоже, в этот раз такие привередливые боги услышали его.

Светлая, ароматная жидкость слишком быстро скатилась по горлу, обжигая его стенки и заставляя Петира поморщиться. Только сейчас мальчишка пожалел о том, что не захватил с собой хоть немного провизии, чтобы перебить этот немного приторный запах, который так напоминал ему о рыжеволосой Кэт.

– Милорд…, – негромкий голос Лотора, вырывает Лорда Бейлиша из вязкой гущи воспоминаний.

Не произнося ни слова, он медленно повернулся к наемнику, который неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь пройти дальше. Бедняга Лотор. Привыкший больше орудовать мечом и кинжалом, он никак не мог свыкнуться с периодически выполняемой ролью гонца.

– Да говори уже, Лотор, – напряжение последних дней, смешавшееся с бессонной ночью, давало о себе знать, прорываясь нотками раздражения в голосе. – Неужели Белые ходоки вновь вернулись и двинулись на Долину?

В какой-то момент на лице наемника проскользнуло нечто схожее с недоумением, заставляя его невольно повести плечами. Но уже в следующее мгновение, мужчина, полностью овладев собой, негромко произнес:

– Мейстер послал сообщить, что Лорд Аррен предстал перед Семерыми.

Озвученная новость не была для Пересмешника неожиданной. Но что-то сродни досады на то, что мейстер не смог сделать так, чтобы мальчишка протянул хотя бы до утра, всколыхнулось в его груди, заставляя поморщиться. Прекрасно понимая, что старик сделал практически невозможное, проведя весь вечер и всю ночь у постели Робина, мужчина все же до последнего надеялся, что несчастный дотянет до приезда Сансы.

– Иди, Лотор, – наконец произнес Бейлиш, отпуская наемника, – и передайте мейстеру, что я сейчас буду.

В этот предрассветный час коридоры замка были безлюдны. Уставшие обитатели и гости постепенно разбредались по отведенным им покоям, справедливо полагая, что все новости можно будет узнать и утром. И это было лишь на руку Петиру, позволяя собрать мысли, готовясь к нелегкому разговору с мейстером, а затем и с Лордами Долины.

Резкий запах всевозможных настоек и примочек нещадно ударил в нос, стоило Лорду Харренхолла переступить порог покоев, отведенных Робину Аррену. Несколько свечей да практически потухший камин, не разгоняли полумрак, окутывавший комнату, а лишь добавляли теней, которые плясали на стенах и окружающих предметах, складываясь в причудливые образы. Но даже это не помешало Мизинцу рассмотреть фигуру Колемона, который, ссутулившись, стоял возле одного из окон. Казалось, что груз, взваленный стариком на плечи этой ночью, был слишком тяжким для него.

– Мейстер, вам, пожалуй, стоит отдохнуть, – встречаясь взглядом с воспаленными глазами Колемона, Петир невольно осекся. В какой-то момент ему показалось, что во взгляде врачевателя промелькнула ненависть ничем не разбавленная и не прикрытая. Но уже в следующее мгновение этот огонек потух, так и не разгоревшись, уступая место усталости и неверию в происходящее.

– Я сделал все, что было в моих силах, – в скрежещущем голосе мейстера слышались досада и разочарование.

– Вам не стоит винить себя, – сцепив руки в замок перед собой, Лорд Бейлиш замер в паре шагов от кровати, на которой покоилось тело пасынка. – Кому как не вам должно быть известно, что наши судьбы в руках Семерых.

Лишь спустя несколько долгих минут упорных уговоров и увещеваний ему, наконец, удалось выпроводить мейстера из комнаты, уверив в том, что юному Лорду Аррену воздадут необходимые почести, а виновные будут наказаны.

Тяжело опускаясь в кресло, стоявшее напротив кровати, занавешенной балдахином, Лорд Харренхолла устало прикрыл глаза. Он, никогда и ничем не гнушавшийся на своем пути наверх, не любил смерть, стараясь держаться подальше в то время, когда она, с его помощью или без нее, наносила свой визит. Смерть всегда вносила смятение в его разум, туманя его и не позволяя сосредоточиться.

– Мама! Мамочка! Проснись, мама! – маленький мальчишка, замерший возле свежего холмика из камней, появившегося не так давно за острой иглой башни, зовущейся его домом, уже был не в состоянии плакать, а лишь тихонько поскуливал, мерно раскачиваясь из стороны в сторону.

– Маленький Лорд, вам стоит вернуться в дом. Погода портится, – скрипучий голос старухи Гризеллы доносится до него, словно сквозь туман.

Незатуманенным краешком своего сознания Петир понимает, что старуха права. Но ноги не слушаются его, а сердце истошно вопит о том, что нельзя возвращаться туда, где все кругом еще хранит память о маме. Ведь ее тонкие пальцы никогда больше не прикоснуться к рукоделию, мертвым грузом замершему возле камина, не перелистнут страницы «Правдивой истории Семи королевств», замершей на дне сундука в ее комнате.

Всхлипывая, он отталкивает мозолистую ладонь Гризеллы, которая проходится по его кудрям, и сворачивается клубочком на острых камнях.

– Милорд! – негромкий голос, словно боявшийся потревожить Лорда Долины, застывшего на кровати, заставил Петира резко распахнуть глаза. Пытаясь сфокусироваться на говорящем, он внезапно осознал, что невольно уснул.

– Что случилось? – голос его был еще сиплым от недавнего сна, а пробежавшая по затекшей за ночь спине дрожь, когда мужчина попытался подняться, невольно заставила поморщиться.

– Миледи Санса скоро будет в замке, – эта новость заставила Бейлиша мгновенно проснуться, резко поднимаясь со своего места.

– Найди Лотора. Пусть он возьмет с собой еще пару человек, – голос Пересмешника вновь звучал ровно, так, словно он бодрствовал всю ночь. – И проследите, чтобы Леди Санса ничего не узнала. Я расскажу ей все сам.

Минуя один за другим длинные коридоры замка, Петир словно не замечал попадавшихся на пути людей Долины, их взглядов – у кого-то настороженных и недоверчивых, у кого-то откровенно ненавидящих. Сейчас он сосредоточился на том, как сообщить супруге о произошедшем. Пытаясь просчитать ее реакцию, он лишь едва заметно усмехался уголками губ, прекрасно понимая, что его девочка очень многому научилась за это время. Будучи уверенным, что, даже догадываясь о его планах, Санса не выдаст его Лордам Долины, которые вскорости должны были прибыть в Лунные Врата, он не давал разрастись появившемуся где-то в глубине сомнению, отдававшемуся глухой болью в висок.

Лорд-Протектор с сопровождавшими его людьми переступил порог замка, выходя во внутренний дворик, практически одновременно с Сансой, буквально галопом влетевшей в распахнутые ворота верхом на гнедой красавице. Не в силах оторвать от этого огненного урагана глаз, он буквально замер, наблюдая за тем, как она спешивается, скользит взглядом по двору, запоминая каждую мелочь. Мужчине отчаянно хотелось плюнуть на все и на всех, тут же уводя супругу в отведенные им покои.