Метафизика войны

Это позволяет нам сделать замечание также и о расовом факторе. Не стоит путать касту или класс как подчинённую часть иерархии, соответствующую данным ценностям, и тот же класс или касту, захватившую власть и подчинившую всё своим интересам. Таким образом, буржуазия и пролетариат в современном мире очень сильно отличаются от каст, соответствовавших им в традиционных арийских цивилизациях. Развращённый и тёмный характер первых настолько же заметен, как и сакральные и духовные качества последних, отражённые в самых скромных и материальных формах их деятельности. Любая узурпация неизбежно влечёт за собой упадок: этот процесс почти всегда предполагает проникновение социально и расово низших элементов. В случае западной буржуазии эти элементы поддерживались еврейством. Не будем обманываться: тип плутократов и капиталистов, трёх королей буржуазно–демократической цивилизации, является еврейским по сути — даже в тех случаях, когда нельзя указать на его собственно еврейское происхождение. Благодаря примеру Америки все знают о соображениях, заставивших Зомбарта[20] назвать капитализм квинтэссенцией доктрины Моисея. Хорошо известно, что в последней стадии нормального западного общества, которой являлись гибеллинские Средние века, международная торговля и коммерция с использованием золота в значительной степени была прерогативой евреев. Даже в «буржуазных профессиях» третьего сословия того времени там, где они оставались в арийских руках, до эмансипации и упадка цивилизации коммун они сохраняли достоинство и честь, которые вряд ли можно найти в современной цивилизации торговцев, т. е. буржуазной капиталистической цивилизации. Теперешняя цивилизация приобрела такой «стиль» именно от еврейского элемента. И, принимая во внимание эти факты, должно быть очевидным, что посредством избирательной близости эта цивилизация должна быть совершенно открытой для еврейства, с лёгкостью занявшего в ней ключевые позиции и обретшего контроль над всеми её силами посредством особых расовых качеств.

Таким образом, мы можем сказать, что текущая война — это война евреев и торговцев, мобилизовавших вооружённые силы и героический потенциал демократических наций на защиту своих интересов. Конечно, и иные факторы также вносят свой вклад. Но бесспорно, что Англия является типичным примером такого феномена, который далеко не нов, и, по правде говоря, представляет собой явление инверсии. Если говорить конкретнее, в Англии монархия и дворянство продолжают существовать и поныне, а до вчерашнего дня существовал и военный класс с бесспорным наследием присутствия характера, хладнокровия и презрения к опасности. Но центром Британской империи является не этот элемент, а скорее еврей и иудаизированный ариец. Выродившиеся остатки «цивилизации воинов» служат «цивилизации торговцев», хотя в нормальных условиях подчинение должно быть обратным. Только осознав этот факт, можно чётко увидеть тёмные и гибельные силы в той расе, с которой сегодня сражается Италия: и именно действием этих сил объясняется упадок способности англичан сражаться, невозможность истинного героизма и храбрости. Ведь даже «мифические» предпосылки войны 1914–1918 гг. уже не действуют, как мы только что указали выше.

Теперь мы подходим к заключительному пункту — прояснению смысла нашей войны и нашего героизма на основе общих доктрин и исторических взглядов, изложенных выше. Рискуя получить ярлык безнадёжных утопистов, мы никогда не устанем повторять, что наше новое принятие арийских и римских символов должно повлечь за собой также и принятие традиционных духовных концепций, присущих изначальным цивилизациям, развивавшихся под этими символами.

Мы говорили о высшей арийской концепции войны и героизма как аскетизма, катарсиса, преодоления пут человеческого «я», и, в конечном итоге, обретения бессмертия. Теперь мы отметим, что высшее включает в себя низшее — это значит в нашем случае, что опыт войны в высшем понимании не должен трактоваться как своего рода смутный мистический импульс, но как развитие, интеграция и преобразование всего, что может быть пережито на войне или что можно ожидать от войны с любой подчиненной и обусловленной точки зрения. Развивая тему, можно сказать, что неизбежная необходимость восстановить социальную справедливость на международной арене и восстать против гегемонии наций, воплощающих «цивилизацию торговцев», может стать непосредственной причиной войны. Но тот, кто сражается на войне ради этих основ, может найти в ней также возможность одновременно познать высший опыт, то есть сражаться и быть героем, став не солдатом, а воином как человеком, сражающимся и любящим сражаться не столько ради материальных завоеваний, сколько во имя своего короля и своей традиции. И за пределами этого уровня в следующей фазе та же самая война может стать средством к постижению войны в высшем смысле как аскетизма и «пути Бога», кульминации общего смысла жизни, о котором сказано: vita est militia super terram. Всё это связывается воедино, и можно лишь добавить, что такой импульс и способность к самопожертвованию гораздо более сильны в том, кто осознаёт высший смысл войны по сравнению с тем, кто остановился на одном из подчинённых смыслов. И даже на этом мирском уровне земной закон может слиться с законом божественным, когда самые трагичные свершения во имя величия нации исполняются в таком действии, чьим высшим смыслом является преодоление пут человеческого, презрение к мелочному существованию обывателей, напряжение, которое в величайших кульминациях жизни означает выбор чего-то большего, чем жизнь.

Если такова идея «священной войны» как материальной и в то же время духовной борьбы, присущая арийским народам, то дальнейшее, более подробное рассмотрение арийского Рима поможет избежать некоторых «романтических» искажений, которым подверглась эта концепция в более поздний период у некоторых народов, прежде всего нордических. Мы имеем в виду так называемый «трагический героизм», любовь к сражению ради него самого, которая среди нордических народов принимает титаническую, «нибелунговскую» и фаустовскую форму. В той степени, в которой это не просто литература, она, несомненно, содержит отблески арийской духовности; но, тем не менее эта форма опустилась до уровня, соответствующего цивилизации воинов, поскольку высший уровень изначальной духовности, бывший не столько героическим, сколько «солярным» и «олимпийским», не сохранился. Римская концепция не знает таких искажений. Ни внешне, ни внутренне война не может быть последним словом; она скорее является средством завоевания силы столь же умиротворённой, сколь совершенной и неосязаемой. Выше мистицизма войны, как в высшей арийской концепции, так и в римской, находится мистицизм победы. Солдаты Фабия приносили не романтическую клятву победить или умереть, а вернуться победителями — что они и делали. В римской церемонии триумфа, которая, как мы уже говорили в другой статье, носила скорее религиозный, нежели военный характер, личность победителя состояла в тесных отношениях с Юпитером, арийским богом космического порядка и закона. Настоящая идея Pax Romana[21] имеет ярко выраженные «олимпийские» черты. Чтобы осознать это, нужно просто ознакомиться с писателями века Августа, и прежде всего с Вергилием. Здесь мы найдём не отрицание духовного напряжения войны, но её плодородную и светлую кульминацию — как таковая она знаменует преодоление войны как самодостаточного явления и мрачно–трагического действа.

Таковы фундаментальные элементы, характеризующие высшую арийскую концепцию сражения. В важности их восстановления сегодня не будет сомневаться никто, кто считает текущий конфликт не просто «частным» делом определённых наций, но предназначением, призванным уничтожить запутанные и насильственно установленные положения, привести к новому общему порядку, поистине достойному имени «римской духовности».

АРИЙСКАЯ ДОКТРИНА БОРЬБЫ И ПОБЕДЫ

Согласно известному критику западной цивилизации, характерными чертами заката современного Запада являются, во-первых, патологическое развитие действия ради самого действия, а во-вторых, презрение к ценности познания и созерцания.

20

Вернер Зомбарт (1863–1941) — немецкий экономист, автор работы «Евреи и современный капитализм» (1913). — прим. перев.

21

«Римский мир» (лат.). Период в истории Римской империи, продолжавшийся приблизительно с 27 г. до н. э. По 180 г. н. э., во время которого империя не вела крупных войн. — прим. перев.