Страница 21 из 108
Будущий «царь» в итоге достигал другого берега реки и должен был начать восхождение на вершину горы. Тьма окружала его, но боги помогали ему взойти по тропе и пересечь несколько уровней. Здесь мы обращаем внимание на повторение хорошо известных символов: твердая земля или остров, гора или возвышенность. Более того, мы находим идею планетарных влияний («уровни» могут соответствовать семи платоновским «кругам судьбы»), которые человек должен был преодолеть, достигая в итоге символической области неподвижных звезд, символизирующей состояния чистого мира бытия. Это соответствует переходу от малых к великим мистериям и, согласно античному различию, от лунно-теллурического обряда к солнечно-олимпийскому. Инициата приветствуют другие цари и знать; он входит в освещенный храм, чтобы установить контакт с божественным; ему напоминают об исполнении главных обязанностей царя; наконец, он получает одеяния и символы власти и его достоинства, и садится на трон.
В Египте обряд царской инициации включал три отдельных момента, соответствующих вышеупомянутым фазам: в первую очередь —очищение; за ним следовал обряд получения сверхъестественной жидкости, символизируемой короной (уреем) или двойной короной (корона часто называлась «великая чародейка», которая «устанавливала по правую и по левую руку царя богов вечности и стабильности»); и, наконец, «восхождение» к храму, олицетворявшему «другой мир» (падуат) и «объятие» солнечного бога, что являлось окончательным посвящением, которое устанавливало это новое рождение в бессмертии и его божественную природу, посредством которой египетский фараон представал «сыном» этого же бога [210] .
Одним из наиболее полных обрядов «царской» инициации является элевсинский. Предположительно, каждый из использовавшихся в этом процессе символов соответствовал конкретному опыту. Здесь мы не будем описывать ни способы, при помощи которых вызывались переживания этого рода, ни их конкретную природу. [211] Подчеркнем лишь то, что в мире Традиции инициация в своих высших формах понималась как более чем реальная операция, способная изменить онтологический статус индивида и связать его с определенными силами мира Бытия, или высшего мира. Титул rex (или βασιλεύς) в Элевсинах свидетельствовал о приобретенном сверхъестественном измерении, которое потенциально делало человека достойным функции вождя. Тот факт, что во времена Элевсинских мистерий этот титул определенно не сопутствовал реальной политической власти, был вызван упадком Древней Эллады. Из-за этого упадка древнее царское достоинство сохранялось в иной плоскости, нежели реальная власть, к тому времени в большой степени попавшая в руки профанов. [212] Однако это не останавливало светских властителей тех времен от стремления обладать саном посвященного царя, весьма отличным от уже имевшегося у них. Так, например, когда Адриан и Антоний уже были римскими императорами, они получили титул «царя» в этом смысле только после обряда посвящения в Элевсинах. Согласно созвучным свидетельствам, качество, дарованное инициацией, отлично от любых человеческих заслуг и независимо от них: все объединенные человеческие добродетели не могли обеспечить это качество, и, в определенной степени, никакой человеческий «грех» не мог повредить ему. [213] Отголосок этого взгляда сохранился в католической точке зрения, согласно которой священнический сан, переданный сакрально, не мог стереться никаким моральным грехом, совершенным человеком, одаренным им, оставаясь в этом человеке как indoles indelebilis, «несмываемая метка». Кроме того —как ив случае с маздеистским понятием «славы» и китайским понятием «добродетели», о которых мы уже говорили, —священнический сан соответствовал объективной силе. В Древнем Китае существовало различие между теми, кто уже по природе одарен «знанием» и «добродетелью» —они способны «воплотить закон Неба со спокойствием и невозмутимостью без помощи извне», они находятся на вершине и являются «совершенными» и «трансцендентными» людьми, —и теми, кто достигал их, «побеждая себя и обращаясь к обрядам». [214] Но дисциплина (сиу-ки), подобающая последним и служащая эквивалентом инициации, рассматривалась только в качестве средства реального создания того «высшего человека» (цзюнь-цзы), который легитимно мог возложить на себя функцию, свойственную иерархической вершине, посредством присущей ему таинственной и реальной силы. [215] Отличительная черта, делающая человека царем, более очевидна при посвящении в царский сан, чем при инициации; например, только особая инвеститура, превращающая уже коронованного германского князя в romanorum rex, дарует ему власть и авторитет главы Священной Римской империи. С другой стороны, Платон писал: «В Египте царь не может без жреческого сана осуществлять правление, и если даже кто-нибудь из другого сословия путем насилия восходит там на престол, то в дальнейшем он все равно должен быть посвящен в жреческий сан». [216]Таким же образом Плутарх указывал, что посвящение в цари человека не из числа жрецов, а из числа воинов подразумевает, что он переходит в жреческую касту, и по этой причине разделяет трансцендентное знание, «окутанное мифами и речениями, несущими в себе смутные проблески и отражения истины». [217] Тоже самое касалось парсов: именно потому, что персидские великие цари при восшествии на престол переходили в сан «магов» и таким образом вновь объединяли две власти, в лучшие времена этой традиции в Иране не было конфликта или противостояния между царской властью и жречеством. [218] В то же время необходимо заметить, что как проходившие инициацию традиционно являлись царями, так было истинным и обратное —часто инициация и жреческая функция были прерогативой царей и аристократических каст. Например, согласно Гомерову гимну к Деметре (строка 270 и далее) богиня запретила четырем элевсинским князьям и их потомкам «отмечание культа и знание священных оргий», посредством которых «в смерти человек не подвергнется судьбе всех остальных». В Риме жрецы высшей коллегии и особенно консулы (которые изначально сами по себе обладали священным качеством) избирались исключительно из числа патрицианских семей —и Рим долго боролся с плебейскими претензиями изменить этот порядок. Здесь потребность в единой власти утверждалась вместе с инстинктивным пониманием того, что такая власть имеет более сильное основание в тех случаях, когда раса крови и раса духа сходятся вместе.
Теперь перейдем к случаю царей, достигших надындивидуального достоинства не благодаря инициации, а при помощи инвеституры или посвящения в царский сан при посредничестве жреческой касты; эта форма типична для более поздних, уже исторических времен. Теократии изначальных времен не получали свою власть от церкви или жреческой касты. Скандинавские короли становились королями непосредственно в силу своего божественного происхождения, и, как и цари дорийско-ахейского периода, они были единственными исполнителями священнодействий. В Китае император получал свои полномочия непосредственно от «Неба». В Японии до недавнего времени ритуал восшествия на престол совершался в качестве индивидуального духовного акта императора, который устанавливал контакт с влияниями царской традиции без богослужений представителей духовенства. Даже в Греции и Риме жреческая коллегия не «назначала» царей своими обрядами, а ограничивалась гадательной практикой, чтобы удостовериться, что царь «оказался угодным богам»; то есть, здесь речь идет о признании, а не об инвеституре, как и в случае древне шотландского предания о так называемом Камне Судьбы. Напротив, у истоков Рима жречество являлась своего рода источником первоначальной королевской власти, а царь определял законы, регулировавшие культ. После Ромула, который самостоятельно инициировался в предсказательное искусство, [219] Нума передал собственно жреческие функции коллегии фламинов, которую сам и учредил; [220] а во времена империи корпус жрецов был вновь подчинен власти цезарей —так же, как позже христианское духовенство подчинялось власти византийского императора. В Египте до двадцать первой династии фараон только время от времени уполномочивал жреца (названного «фараоновым жрецом», нутир хон) исполнять обряды, а духовная власть сама по себе всегда отражала царскую власть. [221] Древнеегипетский нутир хон соответствует роли, в Индии часто исполняемой пурохита —брахманом, ответственным за выполнение огненных жертвоприношений и подчиненным царю. Германцы игнорировали посвящение в королевский сан вплоть до эпохи Каролингов —можно вспомнить, что Карл Великий короновал себя сам, так же, как и Людовик Благочестивый, который позже короновал своего сына Лотаря без какого-либо привлечения папы. То же самое можно сказать и в отношении более древних форм всех традиционных цивилизаций, не исключая и периоды доколумбовой Америки, в первую очередь перуанской династии «солнечных повелителей» (инков).
[210]
См. A. Moret, Du caractère, cit., pp. 100-101,220, 224.
[211]
Можно отослать к комментариям, содержащимся в Inroduzione délia Magia, cit. См. также J. Evola, La Tradizione ermetica, cit. В Нитисаре (I, 26-27) в качестве условия обретения царского сана указано господство над манасом (внутренний и трансцендентный корень пяти чувств), что является также условием для йоги и аскезы. И добавляется: «Кто неспособен властвовать над манасом, что является единственным, что может покорить землю?». Аналогичные выражения см. в Законах Ману (VH, 44).
[212]
См. Handbuch der klassischen Altertumswissenschaft, cit., vol. IV, p. 30. Для Рима можно указать на переход от интегрального понятия царского сана к понятию rex sacrorum, с ограниченными полномочиями в сфере священного. Это было оправдано в качестве меры, в которой царь должен был занят воинской деятельностью.
[213]
В этой связи ограничимся характерными выражениями из Законов Ману (XI, 247; см. ХП, 101): «Как огонь сразу зажигает своим пламенем топливо, находящееся в пределах его досягаемости, так огнем знания сведущий в Веде сжигает весь грех», X, 261: «Брахман, удерживающий в памяти Ригведу, не пятнается никаким грехом, даже уничтожив эти три мира».
[214]
См. Лунь юй, XVI, 8; XII, 1; XTV, 5; Чжун юн, XX, 16-17; ХХII, 1; ХХIII, 1.
[215]
См. H. Maspéro, La Chine antique, cit., pp. 452,463,466-467.
[216]
Платон, Политик (у Эволы ошибочно Государство —прим. перев.), 290d
[217]
Плутарх, Об Исиде и Осирисе, IX.
[218]
См. F. Spiegel, Eranische, cit., vol. Ш, pp. 605-606.
[219]
См. Цицерон, О природе богов, III, 2.
[220]
См. Ливии, История Рима от основания города, I, 10.
[221]
См. A. Moret, Du caractère, cit., pp. 121, 206.