Страница 41 из 99
Вон. Мрачное удовлетворение растеклось по усталому телу Майлза. Ха! Это Вон — больше некому. Видимо, его, Майлза, узнали, когда прошлой ночью он покидал дом графа. Мог ли кто-то из прихвостней Вона увидеть его уходящим с Беллистон-сквер, проследить за чересчур подвыпившим мужчиной и смекнуть, что к чему? Вполне возможно, несмотря на смехотворный маскарад, он был узнан напавшим на него в спальне Вона. Или… Убежденность Майлза дала трещину, когда он прикинул, сколько раз мог раскрыть свою личность соперникам. Или его заметили еще в «Коленях герцога». Правда, Вон никак не дал понять, что узнал его, но опытный шпион и не стал бы так поступать.
Потом поездка в оперу этим утром. Майлз стукнул себя по лбу. Если Вон заодно с мадам Фьорилой… Что ж, ставить на оперную диву было не самой лучшей идеей. Жаль. А в тот момент казалось таким разумным.
Почему ничего подобного никогда не случалось с Ричардом? Разумеется, Ричарда схватила тайная полиция Франции, что немножко уравнивало счет. От этой мысли Майлзу стало чуть получше. Почти.
Не обращая внимания на вспоротую набивку, Майлз со стоном плюхнулся на изувеченный диванчик. Ему не хотелось думать о ненормальных французских шпионах, о собственных ошибках и, конечно, о том, сколько понадобится времени, чтобы сделать его жилье пригодным для жизни. Это был долгий, утомительный и — неисправимый разум Майлза подсунул ему осязаемое повторение того, как ножка Генриетты двигалась по его ноге, — разочаровывающий день, и ему ничего так не хотелось, как растянуться на диване, пропустить стаканчик кларета и устроить выволочку Дауни. Майлз глянул на ковер, где пятно цвета кларета посверкивало осколками того, что некогда было стаканами. Вероятность такого развития событий крайне мала.
А кстати, где Дауни? И миссис Мигуорт — его экономка, кухарка и служанка за все? Верно, миссис Мигуорт был глуховата и имела обыкновение удаляться в свое кухонное царство, окончив утреннюю уборку, но не может же человек не заметить несущийся по квартире смерч.
Майлз нехотя поднялся с дивана, снимая с себя частички конского волоса из набивки. Вдавливая при ходьбе стекло в ковер — его все равно придется выбросить, поэтому он вполне может доставить себе удовольствие громко похрустеть, — Майлз отправился на поиски прислуги.
— Дауни! — крикнул он. — Где тебя черти носят?
Ответа не последовало.
Зайдя в столовую, Майлз мрачно убедился — серебро на буфете раскидано, а картины сорваны со стен.
Дауни! — заорал Майлз. — Где ты, приятель?
Чтобы его лакей взял без разрешения выходной именно в этот день! Майлз резко остановился в центре комнаты, в ярости разглядывая кучу осколков, которая когда-то являлась его обеденным сервизом.
Тогда-то он и услышал это. Тихий стон, чуть громче выдоха. Развернувшись, Майлз поискал источник звука.
— Кто здесь? — резко спросил Доррингтон.
Мало ли — дуновение ветра в открытое окно или мышь за стенной панелью, хотя Майлз сомневался, чтобы мыши вздыхали. Нет, звук издал человек. Майлз обежал взглядом комнату — стол, несколько опрокинутых стульев… и буфет, который, помимо своих собственных четырех ножек, щеголял ногой в черной туфле, высовывающейся там, где ее быть не должно.
Майлз опустился на колени. Под буфетом лицом вниз лежал Дауни, по спине у него расползлось темное пятно.
Как следует выругавшись, Майлз позвал:
— Дауни? Дауни, ты меня слышишь?
Камердинер снова слабо застонал.
— Все будет хорошо, — сказал Майлз, вовсе не испытывая такой уверенности. Сорвав с себя галстук — в конце концов, Дауни не в том состоянии, чтобы протестовать, — Майлз кое-как перевязал рану на спине камердинера. Судя по запекшейся крови на сюртуке, рана кровоточить перестала, но, если слугу шевельнуть, она, без сомнения, откроется снова. Должно быть, он уже давно здесь лежит.
Действуя как можно аккуратнее, Майлз вытащил Дауни из-под буфета, слуга опять застонал.
— Прости, старина, — пробормотал Майлз. — Я быстро, обещаю…
— Воры, — прохрипел Дауни едва слышно.
Майлз велел ему молчать, чувствуя себя ничтожным насекомым.
— Не разговаривай.
— Не смог… помешать…
— Никто не сделал бы больше, — успокоил его Майлз грубоватым от нахлынувших чувств голосом. — Просто лежи здесь, а я…
— Не смог… увидеть…
— Не говори больше ни слова. Я иду за хирургом. А ты оставайся здесь.
Не дав Дауни времени на возражения, Майлз побежал — столовая, разоренная гостиная, прыжок через столик, валявшийся поперек входа, и через три ступеньки вниз по лестнице. Выскочив на улицу, он схватил за шиворот мальчугана, в котором узнал рассыльного из соседнего заведения.
— Беги к ближайшему хирургу и скажи, чтобы немедленно шел сюда… немедленно, ты слышал?
Мальчик отшатнулся, таращась на испачканные кровью руки Майлза.
Тот достал из жилетного кармана серебряную крону.
— Вот. — Он сунул монету в руку мальчишке. — Получишь еще одну, если обернешься в течение десяти минут.
— Да, сэр! Конечно, сэр!
Мальчик бросился бежать.
Уже через полчаса Дауни перенесли на канапе — он возразил бы против такой вольности, если б не потерял в тот момент сознание, — осмотрели и объявили, что ему повезло остаться в живых.
— Дюймом ниже, — мрачно объявил хирург, — и нож попал бы прямо в сердце.
Спустя несколько часов и два стакана бренди (бренди в основном потреблял Майлз) Дауни, обложив подушками,) посадили, он пил горячий ячменный отвар, а вокруг него суетилась миссис Мигуорт.
— Кабы я знала, ни за что не пошла б сегодня на рынок, — в десятый раз повторила миссис Мигуорт, качая седеющей головой. — Как я сожалею, мистер Дауни.
— Не вы одна, — пробормотал Майлз, меряя шагами загубленный ковер. — Дауни, не могу передать, как я сожалею о случившемся.
Дауни выглядел благодарным, насколько умудряется выглядеть таковым человек с наложенными повязками и с ложкой во рту.
— Ничего… страшного… сэр. — Дауни вдруг тревожно вздрогнул, вызвав у миссис Мигуорт новый приступ суеты и взбивания подушек. — Сэр! Ее светлость… леди Аппингтон… оставила записку.
— Успокойся, Дауни. — Майлз присел на лишь немного вспоротый стул. — Что тут важного?
— Но ее светлость сказали… маскарад…
— Ну нет. Я останусь здесь, с тобой. Мне все равно, даже если его устраивает принц Уэльский, я… о… О нет.
Майлз употребил слово, заставившее миссис Мигуорт неодобрительно поджать губы.
Майлз не заметил. Ему было наплевать. Доррингтон вперился в пространство застывшим взглядом, исполненным ужаса, — так смотрел Гамлет, встретившись с тенью своего отца. Только это было много, много хуже любого духа, восставшего из могилы. Маскарад устраивался лордом Воном, в городском особняке лорда Вона, под полным контролем и руководством лорда Вона.
Генриетта находилась там. С Воном. В доме Вона.
Все будут в масках — чем причудливее костюм, тем лучше. Высший свет, благополучно укрывшийся за масками с перьями и замысловатыми париками, воспользуется случаем и предастся разнузданному веселью. Шампанское польется рекой, делая более резкими голоса и затуманивая мозги. И среди всего этого будет бродить Генриетта, как невинная овечка в стае волков. Никакого труда не составит вырвать ее из толпы гостей. Вон может подсыпать ей в бокал снотворное, затащить в темный угол; он может даже подхватить ее, перекинуть через плечо, а любой увидевший решит, что это часть забав, небольшое представление для оживления вечера.
А как только Вон изолирует Генриетту от остальных гостей… Майлз похолодел. Этот человек только что не задумываясь пырнул лакея Доррингтона, как сам Майлз раздавил бы муравья.
— Во сколько меня там ждут? — сипло спросил Майлз.
— В десять часов, — живо отозвалась миссис Мигуорт, вытирая о фартук руки. — Что стряслось-то, сэр?
— Десять часов, — повторил Майлз.
У высоких кабинетных часов в углу отсутствовало стекло, но стрелки по-прежнему точно отсчитывали минуты. Было почти половина двенадцатого.