Страница 77 из 88
– Значит, у тебя другой план?
– Есть.
– Не тяни. Рассказывай.
***
Четверо стояли на взлетной площадке, у самого её края. Отсюда, с открытого поля, у жилища оседлавшего вершину горы, открывался совершенно фантастический вид. Внизу опускаявшийся по склонам ущелья лес, казался плошным зеленым ковром. В синем небе с несколькими лунными серпами кружили две больших птицы. Ветер налетал порывами, закладывая уши, и холодил головы.
Петр провел рукой по голове, будто пвтаясь пригладить волосы, которые так и не отрасли.
– Стейнар хочет сделать нашими руками диверсию. – Прищурился Стас. – А потом разложить наши трупы в живописных позах. Этот Одд… Он мне тоже не нравится – темная лошадка.
– Каждый норовит разыграть нас как карточный козырь. – Сказал Петр.
– Чему удивляться, – посмотрел на него Андрей. – Если не ты играешь – значит тобой играют. Так Панфилов любил говорить…
– Хорошо говорил. А кто он?
– Панфилов? Наш, советский генерал.
– Нам бы такой здесь совсем не помешал…
– Факт. Но уж придется своими силами.
– Так что решаем? – Спросил Петр, окинув взглядом остальных
Межислав запрокинув голову взглянул на птиц.
– Там, в земной жизни… Меня всегда смешило, когда торговые гости-муслимы расказывали про их рай. Они верят, что когда попадут туда, то будут бесконечно блаженствовать. И каждому из них – тоже бесконечно – будут прислуживать специально приставленные к ним мальчики-слуги, и черноглазые женщины для услад. Но разве это рай? Нет. В раю не может быть, чтоб одни ходили с поднятой головой, а другие служили, горбились и не смели поднять глаз. Рай он для всех, а иначе он только лживый подлый морок. И здесь, куда мы попали – одни склонили, других и заставляют служить себе, а те кто назвались здесь богами это попускают. Это место, весь край – пахнет гнилью. Все что вижу здесь не по правде-закону. Я честно погиб, и должен был уйти в свой лебединый край. Столько лет прошло. Моя Велена уже наверно устала ждать меня там… Мои деды, отцы, и потомки, которых я никогда не видел – все ждут меня. А меня выдернули сюда. Но… – Межислав помолчал, – может, это еще одно, испытание. Жизнь далась нам еще раз, – может как раз для того, чтобы мы выступили против неправды.
– Правильно говоришь, – кивнул Андрей. – Коммунизм учит бороться за счастье всех людей. И не важно где. В родной стране, или на другом конце вселенной. Мы видим несправедливость и притеснение. Надо дать бой.
Стас пожал плечами.
– Ты подо все свою кумачовую идеологию подвернешь, предок… А что по делу? Убегать нам некуда. Не можешь бежать, – надо биться. А кроме того, – ну когда еще всего четверым простым солдатам представится случай сделать мир немного чище?
– Да уж… – шумно выдохнул Петр. – Здесь так много технических чудес. Но что толку. Все они для радости немногих, и на горе остальным. Может мы сможем сотворить чудо немного добрее.
– Значит решили – резюмировал Андрей. – Так тому и быть.
Межислав. Он обернулся и посмотрел на дом.
– Наш гостеприимный хозяин взорвал наши странные люльки в глубине горы. В мое время лукавые мудрецы из жарких стран говорили: "Преданность верным – верность, вероломство к вероломным – верность, верность вероломным – вероломство". Мы ему ничего не должны. И все же врать я бы не хотел.
– Ну, на этот случай есть старый как мир способ. – Улыбнулся Петр. – Мы пообещаем ему ровно столько, сколько выполним. А остальное, уверяю, он на радостях додумает сам.
– Стейнар хочет загрести жар нашими руками. Мы знаем об этом. Вопрос теперь только в том, кто первый нанесет удар.
– Тогда, чего тянуть? – Андрей последний раз посмотрел вдаль, повернулся и пошел к дому. – Пойдем, обрадуем нашего ласкового хозяина.
***
Это был дискообразный средний шлюп, и в нем они смогли разместиться с куда большим комфортом, чем несколько дней назад в маленьком "веретене". Весьма кстати, если учесть, что и четверо друзей и два их спутника теперь были облачены в боевые доспехи, бугрившиеся рельефом искусственным мышц. Десять кресел пассажиров располагались внутри диска по окружности. Место пилота, занимал здоровяк, с литыми плечами и рыбьим холодным взглядом, которого Стейнар представил под именем Гудлауг. Сам Стейнар сидел рядом, на одном из пассажирских кресел. Он был хмур, сосредоточен, размышлял о чем-то своем.
Андрей, как и прочие, был облачен в штурмовой доспех, бугрившийся рельефом искусственных мышц. Броня сидела как вторая кожа, совершенно не стесняя движений. Сам Андрей, пользуясь случаем любовался своим шлемом, лежавшим у него на коленях. Точная копия того, какой они видели на мертвеце внутри горы, – шлем пялился в ответ безглазой личиной, украшавшие его густая рыжая шевелюра и борода свитые в косы волосы, тяжело свисали с колен. Андрей обвел взглядом остальных. У всех шлемы были украшены подобным образом, у Стаса был как и у него шлем был рыжим, Межислав и Петр теперь красовались блондинами.
Андрей подергал одну из кос в бороде, проверяя насколько прочно она держится. Волосы, казалось вырастали прямо из брони.
– Мог ли я когда-нибудь подумать, что мне придется носить косы – кисло пробормотал Андрей по-русски. – Ладно еще рыжая борода, но косички…
– Ничего, тебе идет, – приободрил его Петр. И повертев свой колпак добавил, – по крайней мере теперь понятно, почему им всем обрили настоящие бороды. Их просто некуда деть в облегающем костюме, когда герметизируется шлем. Висеть не оставишь, вокруг шеи мотать – удушишься. Вот и заставили местных норманнов изменить отношение к стрижке. А чтоб не так обидно, шлемы украсили. Чем бы детки не тешились, лишь бы хорошо сторожили…
Межислав посмотрел на Стейнара. Тот случайно перехватил взгляд, и доброжелательно осклабился улыбкой не затронувшей глаз. Межислав улыбнулся в ответ, увел взгляд, а потом незаметно искоса взглянул на Стейнара. Улыбка сползла с лица Стейнара, какими-то мелкими рывками, сперва превратившись в гримасу, а потом вовсе исчезнув. Стейнар нервничал.
– Давайте еще раз повторим план, – оперся руками на колени Стейнар. – Мы садимся на площадке, выходим. Я веду, вы идете за мной. Если кто-то что-то вас спросит – я говорю, вы молчите. Пройдем через взлетное поле, через главные ворота, и до лифтового узла. Там расходимся. Я с Петром иду на главный пост. Межислав к основной силовой установке. Гудалуг к резервной. Стас и Андрей к жилью Одина.
– А если нас по пути кто-то что-то спросит по-вашему? – Спросил Андрей.
– Да не должен вас никто ни о чем спросить. – Отмахнул Стейнар. – Неприятно мне так говорить, но эйнхеры разленились, как сытые псы. Они забыли как должны вести себя воины на страже. Никто уже не помнит, чтобы здесь было хоть одно нападение. Сейчас эйнхеры это сброд в доспехах. Никому ни до чего нет никакого дела. Если кто вас и остановит, так только чтобы потрепаться. Постарайтесь избегать встреч. Аесли что – отбрехаться на общем языке. Эйнхеры его тоже уважают, – как-никак язык высокого. Если не получится… – действуйте по обстоятельствам. Значит дальше. Когда выйдем на места, мы с Петром с помощью заклинаний, что дал нам Одд усыпим дух-хранитель дворца. Одд будет постоянно на связи, – только он знает, как обращаться техникой владык, и направит вас… Ты Гудалуг отключишь резервную силовую установку. Затем ты Межислав отключишь основную. В этот момент начнется паника. А у Одина окажутся отключены все хитроумные устройства для обороны покоев и побега. И пока Эйнхеры будут метаться и пытаться сообразить что случилось, – вы Стас и Андрей, уложите стражу перед покоями Одина, войдете внутрь и спалите лживого божка! Всем все понятно?