Своя радуга

– Мда… Весьма… – Кивнул головой Петр.

– Да. И вот, пока мы наслаждались видами, позади раздался шум. Это наш шлюп захлопнул люк и взлетел. Кто-то поднял его в воздух в дистанционном режиме и увел за горизонт. Я остлобенел, но еще не понял что произошло. Моя… Она вообще не была сведуща в технике владык. Впрочем, ей не нужно было уметь читать по приборам, она умела читать по моему лицу. Как пилот я имел постоянную связь с космодромом и администрацией. Она была прямо здесь. – Одд – постучал пальцем себе по виску. – Я попробовал вызвать шлюп, попробовал вызвать помощь. Бесполезно. Кто-то заблокировал мой канал. Тогда я попробовал связаться с администрацией. С тем, кого наш друг Стейнар теперь называет Одином. И он снизошел до ответа. Он сообщил, что я – кучка слизи, одноклеточное ничтожество, возомнившее себя достойным водить межзвездные корабли, должен был заплатить за свою дерзость. И конечно – никакой возможности повторного воскрешения. Собщив это, Один отключился и мой канал связи умер. Наверно как раз в то время эта остатки центральной администрации владык развалились, иначе он бы не посмел. Не он создал меня. Он долго и тихо ненавидел меня, и наконец смог нанести свой удар. Это был изощренно. Гораздо тоньше, чем убить меня. Когда-то, в земной жизни я был от рода фарсом, из племени делеймитов… Уж мы-то понимали толк в таких вещах… И вот мы с моей женщиной остались стоять, посреди бескрайней ледяной пустыни, на небольшой поляне. Цветы были прекрасны.

Но их нельзя было есть.

Я уже говорил тебе, что я был эксперементальным образцом? Почти полубог. Мое пркрасное тело. – Одд задумчиво с брезгливым любопытством поднял и посмотрел на свою безупречнйо формы руку. – Я и питаться-то могу с огромными перерывами, настолько я эффективно усваиваю энергию. Она умирала долго… Я вел её через камень и ледяные пустоши. У нас не былотеплой одежды, но я почти не страдал от этого. А она мерзла, худела, истончалась. Я пытался согревать её, но потом и это не помогало. Стоило чуть разжать объятья, и она снова мерзла. Голодное тело не дердит тепло. Сперва мы шли. Потом я её нес. Потом… Там, на пустоши, я впервые подумал об оболваненных пехотинцах, которых тысячами возил умирать за существ притворяющихся из богами. Может быть пустошь стала мне платой… Я очень боялся, что она начнет грызть себе руки. Или мне. Но она вела себя спокойно. Она еще и утешала меня. Меня! Самодовольного скота, когда-о возомнившего себя высшим существом. Вот что меня убивало. Я думал, что когда стенет совсем плохо. Когда совсем… Я аккуратно сломаю ей шею. Чтоб она больше не мучилась. Впрочем, может быть и этим мысли были лицемерной трусостью – кого я хотел уберечь от мучений – себя или её? Но она уберегла меня и от этого. Она просто попросила дать ей заснуть.

И я дал.

Не знаю как я переплыл пролив. Сил грести руками не было. Наверно я цеплялся за воду зубами. У меня был должок. На другом берегу начала попадаться кое-какая еда. Наверно обычный человек не смог бы её усвоить. Затем я стал выбираться обратно к обжитым местам. Я научился мерить расстояние и время не как пилот, а как пешеход. На это ушло больше девяти лет. В одном из ущелий местное зверье едва не отгрызло мне ногу, с тех пор я хромой калека… Когда я добрался до людей, все на планете уже изменилась. Звездные корабли без движения застыли на поле. Они больше не пребывали из других систем. И на них было нельзя взлететь, пока орбиту контролируют спутники планетарной обороны. Оставшиеся на планете владыки перегрызлись за власть. Я постоянно думал, как вернуть долг, но уж очень хорошо мой должник окопался. А потом он одолел других сладык, и стал единственным хозяином. Шли годы, я скитался, и искал пути. Хоть какую-то возможность подобраться, хоть какое-то недовольство. Я бродил по усадьбам эйнхеров разбросанных по планете, и пытался смутить их умы против их бога. Дает ли он то, что им нужно? Не обижены ли они его милостями? И наконец, я нашел такого, в чьем сердце мои речи дали плоды.

– Стейнар, – Покачал головой Петр.

– Он, и еще несколько. Совсем немного, но что есть… Образцы с изьяном. Маленькая трещинка на безупречной броне почитания. И трещинки все росли и росли. Стейнар считатет, что держит меня в погребе как ценный инструмент. Пусть так. Мне все равно. Заговор почти созрел, несколько стражей правителя приотовилась устроить переворот. Но тут появились вы четверо…

– И что это меняет?

– О, многое. – Хлопнул руками по коленям Одд. – Стейнар решил разыграть вас по-своему. Смотри, что я покажу тебе.

Одд провел рукой в воздухе, и в нескольких шагах перед Петром, прямо из воздуха соткался экран. На нем было видно, как в воздухе летит уже знакомый корабль-веретено.

– Это орбитальный шлюп, – пояснил Одд. – Ну да ты и сам знаешь… Летят парой. В них друзья Стейнара. Два таких же недовльных эйнхерия, как и он. Мы видим ведущего. Запись ведется со второго борта. Сейчас он начнут снижаться. Следи за местностью.

Петр разглядывал картинку. Веретено впереди пошло наснижение и на экране внизу мелькнули обрывистые скалы, ущелье, река, водопад…

– Это же вход в тот улей из которого мы вышли! – Воскликнул Петр.

– Правильно. Смотри дальше.

Оба веретена снизились влетели в нишу у водопада и аккуратно приземлились на разбитой посадачнйо площадке расположенной в скале. Из веретана вылезли две фигуры в бородатых доспехах, и оглядевшисьпошли ко входу вглуь комплекса.

– Видишь, у второго на спине? – Спросил Одд.

– Ранцевый заряд…

– Да. Не антиматерия конечно, но тоже приличная штука. Когда рванет в глубине горы… Последние остатки вашего улья исчезнут. Как и возможность вашего повторного воскресения, разумеется. Если Стейнара нельза назвать силшком умным, то уж в быстроте принятия решения ему не отказать.

– Но зачем это ему?

– Стейнару? Ну, знаешь, он храбрый парень, но ведь не безумец. Полагаю, он решил подстраховаться и поручить вам роль тарана в покушении. Вы думаете, что у вас в запасе есть воскрешение, а на самом деле… Если покушение провалится, и Один остаентся жив, Стейнар будет громче всех клеймить проклятых диверсантов посланных йотунами. Если удасться – Стейнар опять же клеймит проклятых, и призывает остальных эйнхеров теснее сплотится вокруг него, – Стейнара, – дожилаясь возвращения бога, которое никогда не состоится. В обоих случаях, вас уже выгоднее иметь мертвыми. Мертвецы молчат.

– Мы расходный материал… Но погоди минуту. Ты сказал – воскрешение Одина не состоится?

– Да.

– Почему? Неужели Один, даже слуги которого воскресают, не подготовил сам себе запасной вариант?

– Нет у него такого варианта. У некоторых владык, вырощенных с внедрением сети, были снятые матрицы. Но у нашего – нет. Он слишком стар, и родился еще до того момента, как появилась технология. Да, впрочем, она ему никогда особо и не была нужна. Владыки сами по себе живут долго. И, сдается мне, ты немного неправильно понимаешь механизм. Ведь клонирование – не бессмертие. Если ты умираешь – ты умираешь. Какое тебе дело, если где-то воскреснет твой клон с твоими воспоминаниями? Его удача, не твоя. Ты считаешь себя Петром. Но настоящий Петр умер на земле. А ты лишь его двойник. Так-то.

– Ладно. Пусть так. Стейнар задумал обмануть нас. Я не удивлен. Но зачем ты рассказал мне все это? Разве это не ставит под угрозу твой собственный план?

Одд задумчиво окинул взглядом комнату.

– Знаешь, в детстве и юности живешь чувствами, а потом она начинают гаснуть. И твое сердце становится все меньше, а рассудок все больше. Не замечал за собой такого? А ведь мой срок жизни уже в несколько раз куда больше, чем у обычного человека. И я уже ощущаю, то прожил слишком долго. Что кровь моя стала холодной, как у змеи. И все решения я принимаю рассудочно. Только мысль о цветочной поляне, пожалуй меня еще и трогает. Но даже свою месть я уже осуществляю холодно, как бортовой компьютер… Если бы вас не было, я бы использовал Стейнара и его друзей, чтоб убить Одина. Но что было бы дальше? Я ведь знаю, как Стейнар правит людьми живущими на его земле. Понимаю это умом. Бедняги. Их предков когда-то взяли с земли, для того чтоб они обслуживали эйнхеров. Судьба предопределенна до их рождения. Не думаю, что для них что-то изменится, когда место Одина займет Стейнар. Я бы соврал, если бы сказал, что при мысли о их участи мое сердце обливается кровью. И все же… Ту, с которой я был счастлив, и которую я похоронил в ледниках, – я взял от этих людей. Это её народ… Я выбрал Стейнара, потому что под рукой не было ниого другого. Стейнар прав в том, что вам четверым никуда не дется. Вам придется сыграть в игру. Но я слышал и ваши разговоры на родном языке, – компьютер перевел мне их. Вам противен Стейнар. И я решил, возможно, если я поставлю на вас. То мне удасться изменить нечто большее, чем просто сменить Одина на Стейнара; одного убийцу на другого. Может быть, мне удасться сделать что-то и для живущих здесь людей. Потому что вы можете сделать то, чего никогда не сделает Стейнар.