Своя радуга

– Да, любопытно – Стас потер подбородок. – Уж если пользоваться научили, так и по теории и ремонту могли бы мозги подрихтовать.

– Я вот сейчас подумал… – Петр качнул в руках свой излучатель – В костюмах которые мы видели, памать говорит, есть тепловизоры. Лес может оказаться недостаточно надежным укрытием. Это заставляет пересмотреть всю известную мне тактику. Особенно, если что-то подобное есть на летательном аппарате здешних хозяев. Может лучше сделать засаду здесь, в этом доме? Отсюда и площадь видна лучше?

– Зато в лесу хоть можно попробовать отступить, – возразил Стас. – а здесь мы в ловушке. Нет уж, я предлагаю все-таки в лес. Там кроны густые, есть шанс что от приборов прикроют. Лучше все-таки на опушке. Главное, что те кто прилетят сели, а уж взлететь – это мы поглядим. Возьмем у Старосты одного местного, как бы в качестве проводника, и пока будем ждать на опушке попотрошим его.

– Попотрошим?.. – Переспросил Андрей.

– Ну, – уточнил Стас – в смысле, допросим. Хоть разузнаем побольше о местных делах…

Вдруг с наружи зашумело, воздух наполнился каким-то мелким стеклянным, дребезжащим звоном, отдававшим неприятным зудом внутри тела и головы. Старик застыл. Четверо бросились к узким оконцам выходившим на площадь.

– Парни, вы только поглядите на это… – Глядя на площадь пробормотал Стас.

На площадь, в самый её центр, прямо с неба спускалась нечто напоминавшее формой веретено. Сверкая белыми боками веретено медленно снижалось, паря в воздухе вопреки всем законам гравитации. Люди на площади снова все лежали на коленях, уткнувшись лбами в – теперь было понятно – посадочную площадку. Когда веретено почти коснулось земли, его нижняя часть от середины корпуса вдруг прорезалось трещинами и развернулась лепестками, отслоившимися от основного корпуса как кожура банана. Лепестки развернулись вниз, и образовали опоры для приземления, которые несколькими секундами спустя, плавно и пружинисто коснулись поверхности.

– Невероятно… пробормотал Петр. – И никаких крыльев… – В нем шевельнулось острое огорчение и досада. Он, как и остальные четверо уже знал класс этого малого корабля, запас хода, основные характеристики, меры предосторожности, но не более того. – интересно, что держит эту машину в воздухе?..

– Чего вылупились как папуас на паровоз?! – Ядовитой змеёй прошипел Стас, пытаясь пристроить в узкое окно излучатель. – Влипли! – Излучатель в окно – а вернее в довольно узкую горизонтальную щель помещался плохо. Если толстый ствол в щель еще проходил, то расположенный выше прицел при этом уже смотрел в стену. Уж слишком окно было низкое. В конце концов Стас завалил излучатель на бок, устроил его так, чтоб ствол не торчал, демаскируя, снаружи, кое как притутулися к прицелу, и тем наконец открыл себе и обзор и возможность стрельбы.

– А-э-ээ?.. – Вопросительно проблеял забытый старик в углу.

Обустроив какую-никакую огневую точку Стас обернулся к старосте, и глянул внушительно.

– Слышь, отец. Мы не твои хозяева, если ты еще не понял. Но ты ведь знаешь что делает эта штука? – Стас легонько стукнул рукой по стволу излучателя. – Так что не дури, сиди тихонько. Мы тебе и твоим людям не враги. – Андрей, проследи за дедуганом.

– А чего я? – Спросил Андрей, которому тоже хотелось быть у окна.

– А ты среди нас к нему самый близкий классовый элемент. – Осклабился Стас. – Окон все равно только два. Прочитай деду, пока что ли, лекцию про марксизьму-ленинизьму…

Андрей косо глянул, но придвинулся к забившемуся в угол старику.

– Ты не бойся отец. Никто тебя не обидит.

Межислав и Петр тем временем заняли свои позиции. Межислав у окна, а Петр слева за дверным проемом. Чуть слышно загудели переведенные в боевое положение излучатели.

– Жаль мы не оговорили субординацию, – Уперевшись щекой в приклад негромко сказал Петр. – Не дело без этого. Демократия в бою до добра не доводит.

– А кто из нас самый старший по званию? – Спросил Андрей.

– Хрен проссышь понять, – Подосадовал Стас. – Ты штабс-капитан, Мешко вон, – сотник. У меня таких званий в армии не было.

– Звание – фигня. – Дернул щекой Петр. – Можно прикинуть как раз по должности. Сколько людей в подчине… Открылся!

Петр прервал собственную мысль, потому что веретено и вправду открылось – в белой стене его отверзся чернотой проход, и оказавшийся перед проходом лепесток посадочной опоры изогнулся отлично от других, превратившись в трап. В проеме появилась фигура – словно резко вырезанная на фоне черного прохода своей алого цвета одеждой. Оружия в руках вроде видно не было.

– Не стреляйте! – Шикнул Стас. – В этой колымаге три места. Если выйдут все, можно будет все сделать не попортив аппарат. Если-кто-то останется внутри, – для наши излучателей его стены все равно не преграда.

– Пока выключен двигатель – уточнил Петр.

– Да. Так что если загудит – лупим по нему со всех стволов. А то ему достаточно один раз пройти над нами на движке, и он эту хибару столбом на бревна раскатает…

– Не достоит нам нападать без предупреждения – Покачал головой Межислав. – Не знаем их, и нет между нами вражды и войны.

– А мы пока и не стреляем… – Казуистически ответил Стас.

Человек в проходе летательного аппарата вышел на свет, оглядел площадь, нахмурился, и что-то спросил. Ветер унес его речь от прятавшихся в доме. Но один из деревенских мужчин распластавшихся на площади приподнялся и что-то мяукнул. Летун на трапе сделал несколько шагов вниз, и ленивым движением одним пальцем подозвал ответчика, и начал спускаться с трапа. Деревенский живо подскочил, и горбясь побежал к летуну, и угодливо изгибаясь зашушукал ему что-то, то и дело тыкая рукой на дом, где скрывалась наша четверка.

– Вон, Андрей, – Хмыкнул Стас. – Полюбуйся как классово близкий элемент тебя эксплуататору сдает…

Летун, послушал доклад, легонько отмахнул рукой, – отчего деревенского как ветром в сторону сдуло – и решительно пошел к дому. На свету и по мере приближения, его можно было рассмотреть более пристально. Одежда поражала варварской – как подумал Андрей, – или кислотной как подумал Стас – яркостью красок. Штаны и крутка были алыми, переливающимися, как шелк, но при движении в них иногда посверкивал на солнце золотой проблеск нитей заложенных в основу. Золотом же сияла цепь на шее, с крупным синим камнем, величиной с голубиное яйцо. Синие сапоги были украшены золотым узором. В целом, пришелец из веретена сиял роскошью как богатая новогодняя елка. При этом пришелец был лыс, безбород, и только по бровям его можно было понять, что мужчина вроде рыжий. Серые глаза смотрели спокойно и уверено, а общий склад физиономии отбивал желание шутить над шутовским нарядом.

Мужчина подошел к жому шагов на двадцать, широко расставил свои ноги, по хозяйски упер руки в бока, и заговорил.

– Эй, вы! Там, в халупе! Я знаю что вы здесь. Так стоит ли прятаться? Не лучше ли выйти, и поговорить лицом к лицу, как достоит мужчинам? Раб сказал, что видел четырех мужчин. Или он ошибся? Может это позабавит меня или вас! Ну так что? Я жду!

Межислав снял с окна ствол своего излучателя, и двинулся к двери.

– Ты куда? – Выпучил глаза Стас.

– Пойду поговорю с этим.

– Стань на место.

– Ты мне не наибольший. – Спокойно ответил Межислав, и прислонил излучатель у косяка.

– Хоть оружие возьми.

– Он без оружия, и я так.

– Ты-то откуда знаешь, что он без оружия? Это у нас стволы здоровые. А бывают знаешь, такие… в ладони спрятать можно.

– Если тот подлость содеит, – ты не дашь ему уйти.