Пока ты веришь

}Для того чтобы прочитать пару книг – вполне хватит.}

}

}Эйден Мерит умер за минуту до своего рождения.}

}Акушерка, приняв измазанного кровью младенчика, вздохнула, взглянув в синюшное личико с приоткрытым беззубым ртом, смотала, понимая всю тщетность сего действа, туго обвившую шею ребенка пуповину и, отложив неподвижное тельце, вернулась к роженице – ту еще можно было спасти.}

}Но судьба решила иначе.}

}«Я так истово молился о чуде, – скажет Эйдену в день его одиннадцатилетия отец, – так желал, чтобы Творец возвратил мне тебя, что совсем позабыл о твоей несчастной матери».}

}Он никогда не был особо набожен, его отец, но в то, что наследник вернулся к жизни его молитвами, верил искренне. Как и в то, что виновен в смерти жены, обойдя ее в этих молитвах. И часть вины, осознанно или нет, переложил на сына.}

}Эйден не помнил мать. Но он и отца почти не помнил.}

}Чудесно воскресшего младенца отдали на попечение нянек и кормилиц. После появились учителя. Родитель регулярно справлялся о его успехах через слуг. Слал подарки, также со слугами, когда от его рабочего кабинета до комнаты Эйдена было лишь десять шагов по коридору.}

}Тот разговор в свой одиннадцатый день рождения юный Мерит запомнил не только из-за его содержания, но и потому, что это был едва ли не единственный случай, когда отец сказал ему больше привычных двух-трех слов…}

}«Твоя жизнь – величайшее чудо, – говорил он. – И прожить ее ты должен так, чтобы доказать, что чуда этого достоин».}

}Через неделю после этой беседы Мерит-старший заперся в своем кабинете, достал револьвер, сунул в рот ствол и спустил курок.}

}Записки он не оставил, но ходили упорные слухи о его связи с женой государственного прокурора, который, в свою очередь, готовился предъявить парламенту какие-то документы, компрометирующие депутата Мерита. Чуть ли не государственная измена. Тюрьма, конфискация имущества…}

}Получалось, отец единственным нашедшимся на тот момент способом сохранил для наследника имя и состояние.}

}А Эйден его подвел. Оказался недостоин чуда.}

}Расплата не заставила себя ждать…}

}

}Когда мэтр Дориан, извинившись, вернулся в лабораторию, гость оказался предоставлен самому себе. Но его это не расстроило. В доме мага он знал каждую комнату. Одну – особенно.}

}За три года в ней многое изменилось. Исчезли решетки с окон, появилась новая кровать вместо той, расшатанной, с выпотрошенным матрасом. Обои другие.}

}А картинки в уборной остались. Забавные.}

}И пол вряд ли меняли.}

}Мерит откинул край старого ковра.}

}Коснулся рукой бороздок на гладком дереве.}

}Кажется, тысячу лет назад. Или только вчера.}

}Кровь.}

}Боль.}

}Страх и ненависть…}

}– Ой!}

}Дверь распахнулась, чуть не ударив стоявшего на коленях мужчину по лбу.}

}Эйден поправил ковер и поднялся. Поглядел вприщур на остановившуюся в дверях девицу.}

}– Ну?}

}Кофе она в самом деле варила неплохой, но этого мало, чтобы простить вопиющую беспардонность, продемонстрированную при первой встрече.}

}– Простите, господин…}

}– Мерит.}

}– Да, господин Мерит. Но это – моя комната.}

}– Чушь. Это комната Дориана, как и все остальные в доме.}

}Служанка запнулась, не найдясь с ответом.}

}Правильно, пусть знает свое место.}

}Эйден ничего не имел против женщин подобного сорта в определенных обстоятельствах. Но в собственном доме? Дориан все же чудак.}

}Впрочем, эта умело притворялась скромной горничной. Девушка как девушка. Не урод, но и не красавица. Краснеет легко и тут же бледнеет, так что веснушки на скуластом лице кажутся темнее. Часто поправляет волосы, слишком густые и тяжелые, чтобы несколько шпилек могли их удержать. Прячет глаза под густыми длинными ресницами. А глаза у нее темные, цвета горького шоколада. И во взгляде проскальзывает горечь…}

}Да, не красавица. Но на такой тип непременно должны находиться любители. После ярких бабочек-однодневок и потасканных многоопытных шлюх – иллюзия чистоты и крепкое молодое тело.}

}Единственное, что в ней наводило на мысль о пороке, – большой рот и полные чувственные губы. Эйден представил, как она, выходя вечерами на улицу, красит их жирной коралловой помадой…}

}Странные мысли. Но Мерит хорошо понимал их природу. Чувствовал…}

}Чувствовал себя живым.}

}В последнее время это случалось с ним редко.}

}Он направился к выходу, но в дверях развернулся к провожавшей его растерянным взглядом служанке.}

}– Я поселился в зеленой спальне. Знаешь, где это? Придешь ровно в полночь. Платье снимешь заранее, не люблю возиться с крючками и завязками. И… распусти волосы…}

}Она хотела что-то сказать, но Эйден не стал слушать. Если об оплате, пусть не волнуется – не обидит. Но цену назначит сам.}

}Пока он лежал на кушетке, недвижимый и безмолвный, Эйден Мерит нравился Эби гораздо больше. А после того, что он сказал, девушка только и думала о том, как бы вернуть его в положение, занимаемое им при первой встрече.}

}Что-то тяжелое, несомненно, помогло бы, и будь перед Эбигейл не холеный господин в дорогом костюме, а какой-нибудь освинский прилипала, она недолго сомневалась бы.}

}Но тут нужно было другое решение.}

}И она его нашла.}

}– Как это понимать?}

}Не сказать, что на следующее утро господин Мерит был разгневан тем, что не дождался ее ночью. Скорее – удивлен. Он снизошел до того, чтобы пойти за Эби на кухню, когда после завтрака на террасе она собрала на поднос чашки и блюдца. А у Эбигейл, не выспавшейся и злой из-за того, что до утра караулила, не надумает ли он сам явиться, не осталось сил бояться.}

}– Вам не понравился кофе? – спросила она со всей возможной почтительностью, но конец фразы смазался легким зевком.}

}– Мне не понравилось, что ты не выполнила моего распоряжения.}

}– Простите, господин Мерит, но мэтр Дориан приказал слушаться вас так же, как и его. А он мне подобных распоряжений не дает.}

}Молодой человек – Эби дала ему не более тридцати – насмешливо сощурился:}

}– Иначе говоря, моя просьба не входит в число твоих обязанностей?}

}– Совершенно верно, господин Мерит.}

}– А как насчет того, чтобы заработать привычным способом?}

}– Данный способ мне вовсе не привычен.}

}– Десять рейлов, – предложил он, пропустив ее слова.}

}Вряд ли освинские проститутки получали зараз столько, сколько Эби зарабатывала шитьем за две недели. А господин Эйден вряд ли когда-нибудь пользовался их услугами. Должно быть, назвал обычную цену какого-нибудь респектабельного борделя… Если бывают респектабельные бордели…}

}– Простите, господин Мерит. – Эби почувствовала, как краснеет, но ничего не могла с этим поделать. Зато могла другое. Под темным налетом трех последних лет, под прилипшей к ней грязью освинских улиц еще жила та девочка, которую отец заставлял перечитывать перед сном притчи из Священной книги, а матушка учила учтивому обращению. И коль нельзя послать высокородного наглеца куда подальше, нужно дать ему понять, что она не та, за кого ее принимают. – Полагаю, мэтр Дориан рассказал вам, как я попала в его дом, и вы сделали неверные выводы на мой счет. Да, я оказалась в тюрьме, так как находилась в неурочный час в неблагополучном районе, и по приговору суда, на котором мне не дали возможности оправдаться, вынуждена отработать три месяца. Пусть это будет мне наказанием за легкомыслие. Но мое легкомыслие совсем иного рода, господин Эйден.}

}– Пятнадцать?}

}Слушал, понял, но отступать не желал. Возможно, не поверил.}

}– Я не торгую собой, – произнесла Эби четко.}

}– Двадцать?}

}– Я не проститутка, – повторила она, с трудом удерживаясь от того, чтобы повысить голос.}

}– Так даже интереснее. Двадцать пять? Чем ты занимаешься в своем Освине? Прачка? Кухарка? Уличная торговка? За три месяца ты успела бы что-то скопить, а теперь, по ошибке или нет, будешь работать бесплатно. Я предлагаю компенсировать вынужденные неудобства. Пятьдесят, и заканчиваем торг.}