Шагатели, Книга первая

Она развернулась и стремительно поехала к выходу, но в дверях столкнулась с аром Малинниковым, толстым дядькой с красным от вечной гипертонии лицом. Малинников на своей коляске с усиленными шинами потеснил соседку и грозно спросил:

- Опять скандалишь, Петровна? Тебя наверное аж на Обсерватории слыхать. А ведь гласит Инструкция: верноколёсный угоден Колесу, созерцающим вращение Его. А ты вопишь с утра, какое тут созерцание?

Любовь Петровна фыркнула и выехала, не удостоив Малинникова ответом. Она его презирала, он плохо играл в шахматы, предпочитал преферанс. Малинников проводил её взглядом, покосился на плачущую Аню, неодобрительно покачал головой. Подъехал к сидящему за столом профессору, протянул руку.

- Здорово, сосед.

- Привет, Фёдор, - Завадский пожал протянутую руку, встал, достал из шкафчика стаканы.

- Ну, дееед, - сказала Аня.

- Молчи, - махнул рукой профессор.

Аня шмыгнула носом и ушла в другую комнату. Малинников, уже выложивший на стол огурцы, помидоры и несколько луковиц, замер на секунду, заметив облепленные пластырем Анины ступни, и выставил бутылку. Профессор порезал овощи, обильно посыпал солью.

- Пошла, значит, девка? - спросил он и разлил самогон по стаканам.

- Пошагала, - ответил Завадский.

Они выпили и захрустели - профессор луковицей, а Фёдор огурцом. Завадский сразу налил по второй. Выпили ещё. Профессор закусил таблеткой. Посидели молча, подождали. Стало хорошо и Малинников спросил:

- Ты радио слушал?

- Да. Казнь. Знаю, - отрывисто сказал Завадский.

- Ну и к чему бы это?

- Решили гайки закрутить, - пожал плечами профессор.

- Это ясно. Но почему за шагателей решили взяться? Ну, ушёл бы Тапок за Обод и хрен с ним. Они же сначала запретили вам в развалины ходить, теперь вот лучшего шагателя вздёрнуть собрались. Завтра за тобой придут, что делать будешь? У тебя вон и внучка ходячая оказывается.

- Я не знаю, - ответил профессор. - Не знаю, почему в этот раз шагатели, а до этого были библиотекари...

- А до этого агрономы, - вставил Малинников.

- Агрономы, дворники, повара...

- Поваров не помню, я маленький был, - огорчился Малинников.

- Я не понимаю их логики, если она вообще у Спиц есть, - продолжил Завадский. - Но если, как ты говоришь, за мной придут, им сукам мало не покажется.

- Я вот как думаю, - Малинников перегнулся через стол и зашептал, сжав в одной руке бутылку, в другой стакан. - Ведь если до драки дойдёт, то кто как не шагатели смогут всем этим стражникам, всем этим заведующим навалять? Особенно если вы объединитесь и как следует вооружитесь. Вы же сила, как ты не понимаешь?!

Он налил себе и выпил не закусив. Завадский отнял у него бутылку, тоже налил и выпил, погрыз луковицу.

- Я? - наконец сказал профессор. - Я как раз это очень хорошо понимаю. И я боюсь, что Спицы это тоже поняли.

***

Александр Борисович всегда с удовольствием отчитывался перед Спицами о проделанной работе. Он был хорошим работником и не испытывал страха перед дядей Максом и дядей Пашей. Он знал их с детства. Как и то, что станет заведующим, когда вырастет. Но сейчас он боялся. Ещё ни разу не видел он Спиц такими встревоженными.

- Не хотели расходиться? - в который раз переспрашивал дядя Паша, тот, которого Башмак прозвал при встрече Психом. - Даже когда стражники бить начали?

- Упирались, - снова подтвердил Александр Борисович. - Что-то про истину и демонов бормотали. Стражникам Гневом Колеса грозили.

- Это Тапок воду мутит, - сказал дядя Макс. - Я ж говорил, надо было удавить его по-тихому, а ты - казнь, казнь!

- Да, казнь, - вскинулся дядя Паша. - И побольше, и почаще. Страху нагнать такого, чтоб дышать боялись! На жопу посадить, кислород перекрыть! А Тапку язык отрезать, чтоб не болтал!!

- Нет, - возразил дядя Макс. - Казнить человека надо не покалеченного, иначе эффект смазывается.

Александр Борисович с благоговением следил за перепалкой Спиц. Не раз уже наблюдал он, как в ходе обмена незначительными, казалось бы репликами, находилось верное решение. Вот и сейчас принятое постановление оказалось гениальным в своей простоте.

- Залить ему рот гипсом! - воскликнул дядя Паша и стукнул кулаком по столу.

- Утверждаю, - кивнул головой дядя Макс. Головы у Спиц были меньшего размера, чем у всех остальных аров и это всегда поражало заведующего. Иногда он сомневался, ужасаясь своим тайным сомнениям, а точно ли к арам относятся великие и мудрые Спицы, вечно скрывающие свои ноги под просторными штанами? Александра Борисовича очень огорчало, когда подобная ересь посещала его, и он подолгу потом крутил позолоченное колесо над алтарём, вознося молитвы Колесу.

- А как же он на суде показания давать будет? - спросил Александр Борисович.

- А его показания будут письменными, - усмехнулся дядя Макс. - Вот ты, Шурик, садись сейчас и быстренько пиши эти самые показания. Вечером суд, завтра утром казнь. Нечего тянуть. Всё, хорош базарить!

Александр Борисович озадаченный вышел.

- Партию доигрывать будем? - спросил дядя Паша.

- А как же! - ответил дядя Макс. - Во имя Колеса!

- Именем Его, - заржал дядя Паша.

***

Соломатин вышел из санчасти на костылях, но с хорошим настроением. По студенческой страховке ему сделали регенерацию и пообещали, что уже через неделю он сможет играть в футбол. Отлично у военных медицина поставлена, в обычной больнице его бы с таким переломом на постельный режим определили и месяц процедурами мучали.

Серёжа срочно хотел связаться с профессором Науменко, доложить о результатах своей вылазки в резервацию, но свой новый коммуникатор последнего поколения он подарил спасшему его парню. Хотелось как-то отблагодарить. Можно было переговорить по общественному каналу, вон будки на каждом углу стоят, но Сергей был уверен, что за ним следят и будут прослушивать. Он сделал несколько неуверенных шагов на костылях и услышал за спиной детский смех:

- Спасайся кто может, стража заведующих!

Соломатин обернулся и увидел двух мальчишек лет десяти. Они тыкали в него пальцами и открыто потешались.

- Нехорошо, - строго сказал Сергей. - Над старшими, да ещё и больными насмехаться, нехорошо.

- Вы нас простите, - виновато сказал один из пацанов, - но у нас здесь так никто не ходит.

- Как это "так"?

- Ну, на костылях. Если кто-то ноги повредил, ни за что ни на костылях не пойдёт, ни в коляску инвалидную не сядет.

- Это почему?

- Потому что смеяться будут, - пояснил второй мальчик. - Потому что на колесников похоже. Потому что как мутант тогда.

- И как же у вас пострадавшие передвигаются? - спросил Сергей, чтобы скрыть растерянность. Похоже, в посёлке об аборигенах было известно гораздо больше, чем он думал.

- Так на антигравах! На любой парковке берите и вперёд. Хотите я вам сюда пригоню?

- А давай, - согласился Сергей, и пацанёнок умчался за угол санчасти.

- Ты не дашь мне свой комм? - осторожно спросил Сергей у оставшегося паренька. - Позвонить надо.

- А ваш где? - изумился мальчик.

- Потерял, - очень убедительно ответил Сергей.

- Да, пожалуйста.

Сергей набрал Науменко. Профессор не отвечал. Возвращая парнишке коммуникатор, Сергей равнодушно спросил:

- А кто это - стражники?

- Да, сказки всё это, - солидно ответил мальчик.

Его приятель уже выруливал на платформе малого транспортного антиграва со стоянки возле санчасти. Лихо подогнав платформу прямо Сергею под задницу, соскочил на землю, подняв облако пыли.

- Сказки, говоришь? - спросил Соломатин.

- Сказки, - подтвердил мальчик и поковырял пальцем в носу.

- И кто же эти сказки рассказывает?

- А пограничники, - сказал мальчишка и, пихнув приятеля в плечо, помчался по улице.

- Ну, в управлении разберётесь, - сказал тот Сергею и побежал следом.

Значит, пограничники, думал Соломатин, устраиваясь на платформе. А пограничники это те, вспомнил он из лекций первого курса по социальной истории, кто охранял границы. Когда они ещё были. А вот зачем их надо было охранять, напрочь вылетело из головы.