Страница 6 из 10
Боль была ужасной, но я думала только о пони. Это стало моей навязчивой идеей. Другие девушки тратили зарплату на одежду и косметику, я же откладывала каждый пенни.
Через полгода я увидела объявление о продаже уэльского пони.
Лошадка стоила сорок восемь гиней, а у меня было всего сорок восемь фунтов. Я попросила маму одолжить мне недостающую сумму. Мама согласилась. Но когда я его привезла и мама увидела, насколько он энергичный, она встревожилась и запретила мне ездить верхом. Она даже записала меня к лондонскому дерматологу, чтобы тот подтвердил, что верховая езда не для меня.
К врачу в Лондон мы отправились все вместе – я, родители и мой младший брат, который тогда был еще младенцем. И все вместе мы пошли в лондонский зоопарк. Папа захватил для меня коляску, но я категорически отказалась ездить на ней – я была слишком упряма. Я обошла весь зоопарк, хотя ступни у меня страшно разболелись и начали кровоточить. Мама должна была понять, что я вряд ли прислушаюсь к мнению врача.
Но доктор удивил всех нас. Мама рассказала, что я купила уэльского пони, а она не хочет, чтобы я ездила верхом.
– Пусть попробует, – сказал врач. – Это лучше, чем кутать ее в вату. Если у нее не получится, она сама бросит верховую езду.
Да, этот доктор плохо меня знал! Мама посмотрела на него с сомнением.
– Многие из тех, кто страдает ДБЭ, прикованы к инвалидному креслу, – сказал врач. – Они и мечтать не могут о верховой езде и о том, к чему стремится Венди. Это хорошо, что она хочет попробовать. Если ей хочется, пусть пробует.
Вспоминая тот разговор, я думаю, что доктор понимал: главная причина моего упрямства – желание сделать то, чего, по мнению других, я сделать не могу и не должна. Я не хотела, чтобы болезнь лишила меня радости жизни. Мне нужно было научиться справляться с болью и продолжать жить, не сдаваясь ей. Мне казалось, что за мной крадется какое-то чудовище, и, если я остановлюсь, оно меня поймает.
Я не изменилась, я и сегодня такая же упрямая. Когда мне говорят, что я чего-то не могу, то мне еще больше хочется это сделать.
Своего пони я назвала Фриски. Когда я его покупала, мне сказали, что ему четыре года, но позже я обнаружила, что ему всего два. Он был серый в яблоках, с белой гривой и хвостом. Мама сказала, что он похож на маленькую цирковую лошадку. Я его объездила, хотя для этого пришлось стремена и седло обшить овчиной. Я отправлялась на велосипеде за несколько миль, чтобы увидеть свою лошадку. И мне было все равно – светит ли солнце или льет дождь. Я жила ради верховой езды и думала только о лошадях.
Когда у тебя такая болезнь, трудно сохранить веру в себя. Люди относятся к тебе по-особенному. Иногда они начинают общаться так, словно ты не способен что-либо понимать. Кто-то не хочет видеть твою кожу. Я на всю жизнь запомнила того мужчину из кондитерской. Только рядом с животными я чувствовала себя нормально. Словно имея право находиться рядом с ними. Многие боятся лошадей, но я умела ездить на них верхом. И только с лошадьми я могла по-настоящему быть самой собой.
Со временем мне пришлось продать Фриски. Я уже была слишком высокой, чтобы ездить на нем – хорошо еще вес у меня всегда был небольшой! Фриски победил на ежегодной выставке. Увидела я его снова лишь спустя пятнадцать лет. Он полностью окрасился в белый цвет. Покупая лошадку, я не знала, что с возрастом лошади этой породы становятся белыми. Через пятнадцать лет он стал этаким упитанным, пухлым пельменем. Вряд ли он вспомнил меня, но я часто виделась с ним и его новыми хозяевами.
У меня было несколько спасенных лошадей. Я брала их, выхаживала и продавала тем, кому могла доверять. Так я узнала о Джеке. Хозяин решил его продать, потому что не сумел с ним справиться. Он был слишком раздражителен и нетерпелив.
Когда я увидела Джека, то сразу поняла, что имел в виду хозяин. Джек был… мягко говоря, энергичным. Сначала он не позволял мне оседлать себя. Да я вообще не могла заставить его сделать хоть что-то.
– Ну же, давай, выйди из конюшни, – говорила я, а Джек упирался.
Со временем я поняла, что нельзя вставать перед ним и тянуть за повод. Когда я стояла сбоку и осторожно выводила его, он шел вместе со мной. Джек не терпел, когда его к чему-то принуждали.
Я научилась мириться с его буйным нравом. А нрав действительно был непростой! Однажды Джек вместе со мной понесся прямо через шоссе, расположенное рядом с нашим полем. Была суббота, и по дороге сновали грузовики, доставлявшие продукты на рынок. Я думала, что Джек хочет меня убить. Когда я пыталась развернуть его, он лишь прибавлял скорости и несся в противоположную сторону. На поворотах он припадал к земле, как это делают мотоциклисты. Это было ужасно.
Папа дал мне совет:
– Когда его несет, пришпорь его и посмотри, что выйдет.
Когда это произошло в следующий раз, я последовала папиному совету, и это сработало. Джек несся сломя голову, потому что знал, что ему это запрещено. Стоило мне раскусить его блеф, как он тут же успокоился.
Джек жил у меня уже около полутора лет, и вдруг у нас из конюшен украли всю сбрую. Деньги на новое седло мне пришлось собирать полгода, и все это время я ездила без седла. Держаться на лошади было трудно, но я превратилась в настоящую всадницу. Без седла лучше чувствуешь коня и понимаешь, что он думает. То же самое теперь происходит с Тедом: когда он прислоняется ко мне, я точно знаю, что он собирается сделать. Сегодня я понимаю, что езда без седла была не самой лучшей идеей, но это было единственное занятие, которое делало меня счастливой.
Джек был настоящим кошмаром – но я любила его за это. Мне нравился его независимый дух. Он был упрямцем и всегда все делал по-своему – точно, как я.
Но в глубине души он был очень преданным. Гораздо позже за те же качества я полюбила Теда.
Глава 3
Ошибка, которая чуть было не стоила мне жизни
В мае 1970 года мне исполнился двадцать один год. Я была счастлива. Теперь я работала в министерстве транспорта, в центре планирования. Мы по-прежнему дружили с Роуз – всюду ходили вместе. Она приезжала на мои верховые прогулки и ехала на велосипеде рядом с Джеком. Мы вместе ходили на танцы и записались в церковный хор в ее городке.
Постепенно я становилась более уверенной: у меня появился бойфренд, и он уговорил меня ходить без перчаток. Позже мы расстались – ему предложили работу в Новой Зеландии. Перед отъездом он пришел ко мне и спросил, хочу ли я эмигрировать вместе с ним. Но я сказала, что Джек без меня пропадет. Он ответил, что лошадь для меня дороже, чем он. Я не знала, что возразить. Я не сказала, что он ошибается, он разозлился, выбежал из дома, и все было кончено. Но этот юноша придал мне уверенности. Я наконец-то научилась выходить на улицу без перчаток и перестала стесняться собственных рук.
Роуз вышла замуж и переехала в Шропшир – ее муж, Малькольм, учился в сельскохозяйственном колледже. Я приезжала к ним со своим новым бойфрендом. Однажды, когда мужчины отправились на прогулку, мы с Роуз занялись обедом. Мы решили приготовить карри. Я должна была добавить в жаркое специи, но ошиблась с рецептом – положила в кастрюлю столовую ложку порошка карри, а нужно было всего лишь чайную. Эта ошибка чуть было не стоила мне жизни.
Сели обедать. Мы впервые готовили вместе с Роуз, и все шутили, что мы собрались всех отравить.
– Ладно, раз вы так считаете, я попробую карри первой, – предложила я и положила ложку жаркого в рот.
Жгучее карри сожгло слизистую во рту. Малькольм взял маленький кусочек и тут же потянулся за стаканом. Я видела, что он запивает наше карри, но было уже слишком поздно. Мне было стыдно выплюнуть, и я проглотила. Рот и горло горели огнем, и я начала задыхаться. Роуз позвонила в службу спасения «999».