Страница 60 из 137
Но не только прибрежные рыбаки использовали омаров на наживку. Еще в 1760-х годах рыбопромысловые шхуны добывали на банках тонны ракообразных, и так продолжалось до середины XIX века. На берегу многие колонисты и поселенцы отказывались есть то, что они называли «пищей бедняков», и находили омарам другое применение. В 1852 году один канадский чиновник отмечал, что «везде по побережью омары… встречаются в таком исключительном изобилии, что тысячами употребляются на удобрение земли. Каждое картофельное поле там усеяно их панцирями, под каждый картофельный куст закладываются по два, а то и по три омара».
В Новой Шотландии омары считались не имеющими коммерческой ценности вплоть до 1876 года. В то время Джон Роуан писал, что колонисты охотились за омарами для развлечения. «Среди жителей Галифакса стало привычным в тихие летние вечера выходить с острогой сообща на охоту за омарами. Зажженный на носу шлюпки факел из березовой коры позволяет охотникам видеть ползающих по дну между водорослями омаров». Добыча омаров была пустяковым делом. «Я видел, как двое мальчишек, пробираясь между скалами, наловили за один раз две сотни омаров с помощью палки с прикрепленным к ней крючком для лова трески». Роуан отмечает также использование омаров в сельском хозяйстве. «Однажды я наблюдал, как ими удобряли несколько акров поля, отведенного под посадку картофеля. Чтобы показать, как мало ценились омары, могу сказать, что поселенцы готовили из них варево для своих свиней, однако сами стеснялись есть омаров на глазах у соседей. На выброшенные у дома панцири омаров смотрели как на признак нужды и нищеты».
Подобное отношение к омарам изменилось в середине XIX века, когда было обнаружено, что из мяса омаров, сваренного в гигантских котлах, можно с небольшими затратами изготовлять консервы и что для такого продукта имеются доходные рынки сбыта не только на собственном континенте, но и в Европе. То, что последовало за этим открытием, иногда называют «Омаровым Клондайком». Но это была «золотая лихорадка» иного рода.
Консервные заводы возникли на побережье Новой Англии в таком количестве, что говорили, будто дым их высоких труб, соперничая с туманом, застилал береговые ориентиры — если это и преувеличение, то не слишком большое. К 1860-м годам на американском побережье почти не оставалось места хотя бы еще для одного завода по производству консервированных омаров, и поэтому ненасытные дельцы устремились на север и соорудили там столько заводов, что они вместе с канадскими, английскими и французскими предприятиями покрыли из конца в конец все побережье Ньюфаундленда и все Атлантическое побережье Канады. Для примера расскажу, что затем произошло на западном берегу Ньюфаундленда.
Первый консервный завод был построен там в 1873 году, а к 1888 году на 26 консервных заводах работали уже 1100 рыбаков, каждая пара которых должна была наловить за день до 1000 омаров — за это полагалось «щедрое» вознаграждение в пять долларов. В тот год рыбаки западного берега Ньюфаундленда поставили на консервные заводы столько омаров, что их хватило для заполнения трех миллионов однофунтовых консервных банок.
Сырье использовалось весьма расточительно — на консервы шло лишь мясо с хвоста и двух больших клешней. Туловища омаров, среди которых попадались икряные самки, выбрасывались обратно в море и, вымываемые волнами на берег, распространяли зловоние на многие километры вокруг. В 1870-х годах для заполнения одной консервной банки достаточно было в среднем двух омаров, но по мере истребления крупных взрослых омаров для заполнения банки уже требовалось сначала три, а затем четыре и, в конце концов, до восьми штук «мелких» омаров, которые к тому времени составляли основной улов.
К 1898 году на восточном побережье вели жестокую конкурентную борьбу семьдесят консервных заводов, с ранней весны до глубокой осени застилавших небо черным дымом своих труб. Однако к тому времени все они вместе производили лишь один миллион банок консервов. Популяция омаров таяла на глазах. Четыре года спустя общий объем производства консервированной продукции сократился до 310 000 банок — примерно одной десятой уровня 1888 года.
По существу, то же самое наблюдалось на всем северо-восточном побережье, а в некоторых районах — особенно в южных штатах Новой Англии — омары были, практически уничтожены. Ушли в прошлое те времена, когда они были одними из самых распространенных и доступных промыслу представителей животного мира на Атлантическом побережье Америки. Добыча омаров в Канаде и на Ньюфаундленде от максимального уровня в 140 000 тонн в 1885 году упала к началу 1920-х годов до 43 000 тонн. К 1970-м годам годовая добыча была на уровне 20 000 тонн[78]. И хотя с тех пор этот последний показатель удвоился, по мнению ряда биологов, популяция омаров ныне все еще находится на грани полного вымирания, неизбежного в случае увеличения естественной или промысловой смертности.
Омар представляет собой классический пример зависимости самого существования вида от опасного балансирования ведомств по «воспроизводству природных ресурсов» между желанием расширять производство продукции в угоду своим политическим и промышленным боссам и необходимостью сохранения и даже восстановления серьезно подорванной промыслом популяции. Проблема опустошения запасов омаров привлекла к себе внимание еще в 1870-х годах, когда один дальновидный консультант администрации Новой Шотландии рекомендовал запрещать промысел омаров хотя бы в разгар нерестового сезона. Его предложение было отвергнуто местными законодателями, «вероятно, [потому что] установление запретного сезона привело бы к большому снижению добычи омаров, являющихся значительным источником дохода, поэтому они приняли альтернативное решение, запретив вылов маломерных омаров и икряных самок. [Однако] это постановление не было приведено в исполнение, и процесс уничтожения источника собственного благосостояния продолжается: как и в случае промысла лосося или вырубки лесов, убивают курицу, несущую золотые яйца». Примечательно, что эти комментарии, написанные более ста лет тому назад, с тех пор не потеряли своего значения и остаются актуальными и в наше время.
Анализируя современное состояние промысла омаров, Гарольд Хорвуд сигнализирует об опасном развитии событий: «На 1982 год добыча достигла почти 40 млн. фунтов омаров, в основном весом до одного фунта; омары большего веса попадаются в уловах настолько редко, что даже не учитываются статистикой. Доля этих однофунтовиков, изымаемым промыслом из популяции, слегка колеблется в отдельные годы, но цифра в 80 % близка к среднему показателю для всего этого морского региона.
Из 20 % однофунтовиков, избежавших вылова в любом данном году, на следующий год выбирается промыслом еще 80 % полуторафунтовых омаров — еще не половозрелых. Практически самка омара должна избежать вылова в течение трех лет подряд, прежде чем у нее сформируется икра. Следовательно, в среднем только четыре особи из каждой тысячи однофунтовых омаров доживут до половой зрелости, необходимой для воспроизводства вида. Однако в некоторых регионах половая зрелость наступает на год позже, так что количество икряных самок уменьшается в среднем до восьми особей на каждые десять тысяч.
На основании надежных экспериментальных доказательств биологи, специализирующиеся на изучении омаров, пришли к выводу, что увеличение на 50 % допустимого для промысла минимального размера омаров повысило бы в течение пяти лет уровень канадских уловов вдвое. Трудность заключается в том, что вам необходимо убедить в этом политиканов, а они обычно предпочитают долгосрочному планированию кратковременные выгоды, устраивающие их избирателей.
Потребовалось бы всего пять лет, чтобы удвоить численность популяций омаров и спасти их от вымирания… но кого из тех, кто в силах осуществить эту программу, по-настоящему трогает то, что случится через пять лет?»
78
Эти цифры приведены в пересчете на живой вес. Согласно имеющимся данным, в 1885 году было изготовлено 100 млн. однофунтовых банок консервов, но на каждую банку шло не меньше трех фунтов омаров в живом весе. Оценка объема общего вылова в 1920 году основана на производстве примерно 30 млн. банок консервов плюс реализации около 5 млн. фунтов омаров в живом виде. Статистика современных уловов дается, как правило, в живом весе.