Рисса

Теперь лось несся по длинному оврагу, прижимаемый волками к крутому заснеженному склону. Сами они бежали по отлогой стороне. Преследователи надеялись утомить быка, прогнав через всю лощину. А в самом ее конце, в засаде, поджидала лося волчица. Она затаилась на уступе крутой стены над тем местом, где должен был пробежать бык…

Ничего этого Уг не знал. Он даже не мог учуять волчицу, потому что дул попутный ветер. Однако, разгоряченный бегом, возбужденный близкой опасностью, лось все-таки чувствовал, что не вся опасность на виду. Сзади его преследовали вожак — старый опытный Вой — и молодой волк-переярок. Но бык знал, что в стае шесть волков. Может быть, остальные помчались за другим лосем?..

Уг стремительно бежал. Его тяжелые копыта гулко вырубали след в мерзлом снегу, пар шел из больших ноздрей. И этот пар и запах пота доводили до исступления двух голодных волков. Они изо всех сил старались настигнуть его именно там, у выхода из лощины, где в засаде лежала волчица, вся превратившись в слух, в ожидание. Она слышала погоню и готова была в любое мгновение прыгнуть на лося вниз. Каждый нерв этой опытной хищницы был натянут, как струна. Волчица словно вросла в оледенелый снег на высоком уступе. Такая засада с нападением сверху необычна для волков. Но чего не случается в сложной и трудной лесной жизни!

У стаи был большой охотничий опыт, и руководил ею мудрый и смелый вожак… Когда лось почти поравнялся с волчицей — она прыгнула. Ее длинное серое тело темной тенью взметнулось над широкой спиной быка. Бросок был стремительным и точным. В последнее мгновение Уг увидел над головой оскаленную пасть волчицы, ее ослепительно-белые, длинные и острые клыки, голодные глаза. Он не успел отвернуть, и волчица всеми четырьмя лапами вскочила на его спину. И в этот момент жестокая, неуемная свирепость овладела быком. Его налитые кровью большие глаза засветились бешенством. Он забыл о страхе, забыл об усталости. Волчица не успела вцепиться ему в загривок — Уг резко рванулся в сторону и сбросил ее на жесткий мерзлый снег. Глухой короткий и злобный рев вырвался из его груди. Стремительно встав на дыбы, полуобернувшись, он увидел молодого волка, нападающего на него сбоку, и резко ударил его передним копытом в голову. Волк не успел увернуться — слишком быстрым и точным был удар. Уг увидел его оскаленную пасть под самым своим копытом, услышал отчетливый хруст волчьего черепа. Он чуть развернул свое крепкое пружинистое тело и заметил, как шарахнулась в страхе волчица, как отпрянул назад старый опытный Вой, увидев перед собой поднятые для удара тяжелые передние копыта разъяренного быка.

Сделав длинный быстрый прыжок, Уг бросился прочь из коварного оврага. Стремительным звонким галопом взбежал он на ветреную крутую опушку, и долго еще раскатывалось под высокими соснами гулкое эхо от ударов его копыт. Торопливых, мощных ударов. Звук быстро улетал к горизонту, еще светлому от гаснущего заката.

Волки не преследовали Уга, но он уходил, упорно и неутомимо. Зная коварный нрав своих врагов, их настойчивость и терпение, он уходил все дальше, через ручьи и овраги, через холмы и перелески. Сначала бежал, потом шел и снова бежал.

И только когда ночь уже стала клониться к рассвету, лось присмотрел место для ночлега. Отдых был необходим зверю: он снова почувствовал боль в правом боку. Не совсем зажившая рана дала о себе знать после такого изнурительного бега. Бык вошел в густую сосновую рощу, островком стоящую среди редкого мелколесья, сделал длинную петлю и, вернувшись к своему следу, не дойдя до него сотни шагов, улегся у корней большой сосны, головой в сторону этого следа, чтобы учуять, услышать своего преследователя, будь то волк или человек…

Уг дремал, настороженно выставив свои чуткие широкие уши, и ему, только что побывавшему на грани жизни и смерти, виделась в полусне роковая лощина, куда загнали его враги. Он боялся и ненавидел волков. Но на сей раз его спасла ненависть. Она породила в нем смелость и неистовство, перед которыми хищники отступили. Больше всего Уг опасался старого вожака. Осторожного, сильного, умудренного огромным опытом, а потому неимоверно хитрого. Это он придумал такую коварную ловушку в овраге! И сейчас Угу нет-нет да и чудилась оскаленная пасть Воя с длинными желтыми клыками, и запах вожака — острый, удушливый, пугающий — снова вползал в его ноздри. И тогда бык стряхивал дрему, резко поднимал голову, вслушиваясь в тихую лесную ночь. Он знал, что волки не могли так долго его преследовать, да и след он запутал, но эти видения одолевали его утомленный мозг. Зыбкая, как через пелену тумана, близкая и непомерно огромная пасть старого волка постоянно являлась во сне и очень беспокоила быка, не давая полностью отдыхать.

В это самое время в избушке на лесной базе чернобородый зоолог, сидя за столом, что-то писал при свете керосиновой лампы. Его помощник сидел, вытянув ноги, у печки и задумчиво смотрел на красные угли, по которым метались легкие синие язычки пламени.

— Дел нынче много. Прежде чем займемся учетом и наблюдением, надо избу чинить. Да и плотину на озере поправить не грех.

— Это верно, — рассеянно согласился бородатый.

— Кстати, к нам гость приходил.

— Это кто?

— Да лось — здоровенный бык! Во дворе его следы.

— Угу. — Зоолог продолжал писать. Лосиные следы на лесной базе не в диковину.

— Он ночевал у нас.

— Как? — удивленно спросил ученый. Он бросил ручку и, резко повернувшись к помощнику, уже внимательно посмотрел на него.

— Да нет, — засмеялся тот, — не в избе, а в сарае. Я видел два следа. Один вечерний, второй — утренний. Вчера он пришел прямо к сараю, вошел внутрь, даже доску одну в полу проломил — здоров, чертяка, — а утром ушел. Видно, услышал — мы едем. Сенцом нашим подкормился — там оставалось чуть.

— Ну и на здоровье. Что ж ты сразу, днем еще не сказал?

— Да как-то с разгрузкой этой, за делами и забыл. И потом, подумал, может, ты сам видел. Бычина здоровенный — следы большие, глубокие.

— Что-то неладно с ним. Может, болен. Или волки загоняли. Надо сена в сарай подложить. У нас где-то должно еще быть. Подложи. Раз уж приходил кормиться, может, и еще придет.

3. Медведь-шатун

На рассвете Уг вышел на просеку. Место было знакомое, хоть и удаленное от его родных угодий. Он и прежде бывал здесь и помнил, что неподалеку деревня. А вблизи ее, по краям лесных полян, в начале зимы он находил высокие стога. Сено в них было сухое, пахучее, такое же, как в лесном сарае. Угу очень захотелось найти такой стог. Он обошел несколько пересекающихся просек, осмотрел, обнюхал встреченные на пути поляны. Стогов не было. Только в одном месте в воздухе стоял аромат сухой травы и примятый снег был присыпан сенной трухой. Пахло человеком и домашним животным.

Он пошел по следу человека и лошади, по следу стога, увезенного совсем недавно. Пошел не только из желания поесть сена, но и из любопытства, свойственного всем животным. Неудержимого любопытства, из-за которого, случается, зверь даже забывает об осторожности.

Пьянящий дух сена еще витал в воздухе, вызывая в памяти Уга теплое лето, душистые травы лесных полян: сладкий клевер, кислый хрусткий щавель, пахучую ежу, нежную овсяницу, тимофеевку, высокий кипрей…

След вывел его на дорогу, идущую по краю леса, и лось беззаботно шел по ней, предаваясь приятным воспоминаниям, пока не приблизился к самой деревне. За изгородью первой избы, стоящей на отшибе, он увидел и лошадь, и сено, и человека. Сена было очень много, оно возвышалось на возу, большой кучей громоздилось во дворе.

Лошадь в упряжи поразила, испугала Уга. Он понял, что сооружение из палок и ремней, надетое на нее, лишает лошадь свободы.

Человек уходил со двора — поднимался на крыльцо избы, — и Уг вполне мог перемахнуть через забор: ближе познакомиться с животным, обнюхать его, но лося настолько встревожили путы, надетые на лошадь, что он застыл как вкопанный.