Страница 14 из 49
Capitol Records начала свою кампанию с релиза сингла «I Wa
— Кто любит Beatles?
— Мы любим Beatles!
«Эй, Битл, Си» — эти рифмовки звучали все назойливее, пока 7 февраля 1964 года 10 тысяч тинейджеров не явились на занятия в свои школы. Вместо этого они с транспарантами и значками встречали нервничавших Beatles в аэропорту имени Кеннеди. Все это снимали телекамеры. Усилия Capitol Records превзошли самые смелые ожидания фирмы, но теперь новые массы тинейджеров решали, о чем должны писать газеты. То ли им промыли мозги, то ли они сами до этого дошли, но в бизнесе началось «молодежное десятилетие».
Приезда Beatles — или по крайней мере их менеджера — с нетерпением ждал и их великовозрастный поклонник. Сид Бернстайн успел похудеть на несколько дюймов в своей широченной талии к тому моменту, когда самолет Beatles доставил их к шумной толпе, собравшейся в аэропорту Кеннеди. Его несколько тысяч билетов уже давно были распроданы, и наступил рай для спекулянтов: не каждый день за клочок картона можно получить сотню долларов!
Бернстайн не стал приставать к Брайану с расспросами, он просто запихнул его в такси и повез прямиком в «Мэдисон Сквер Гарден» — зал, способный вместить свыше 20 тысяч зрителей.
«Я заранее позвонил в “Гарден” и выяснил, что на другой день после концерта в “Карнеги” он будет свободен, — говорит Бернстайн. — В “Карнеги” мне сказали, что спрос на билеты настолько высок, что мы без труда заполним все 20 тысяч мест в “Гардене”. Я подумал: раз уж мы напали на золотую жилу, надо этим пользоваться, пока можно. И стал убеждать Брайана одобрить идею концерта в “Гарден”. Он постоял в пустом зале, очень внимательно оглядел его и наконец сказал:
— Сид, оставим его для другого раза.
Уговаривать Брайана было бесполезно — он знал, что делает».
Сид Бернстайн потирал руки, радуясь удачной сделке, а вот у директора отеля «Плаза» настроение было далеко не радужное. Регистрируя господ Леннона, Маккартни, Харрисона и Старра, в этом почтенном заведении полагали, что принимают у себя четырех респектабельных бизнесменов из Англии. Но степенность этого почтенного старого отеля была вмиг нарушена, когда поклонники Beatles, облепившие пожарные лестницы, начали проникать внутрь здания и прятаться по клозетам и ванным комнатам. Приступ битломании охватил даже некоторых постояльцев. Дирекция готова была примириться с тем, что вход со стороны Пятой авеню охраняет эскадрон конной полиции, но терпеть битловские парики в столовой — никогда! Джеффри Эллис вспоминает все это как один сплошной кошмар: «Это была сюрреалистическая сцена: на улице фэны воюют с полицией, а битлы, как пленники, запертые в своем номере, смотрят телевизор с отключенным звуком и одновременно слушают свои записанные на пленку радиоинтервью».
С энтузиазмом фанатов, бесновавшихся у «Плазы», мог поспорить разве что энтузиазм гостей, приглашенных двумя днями позже в британское посольство в Вашингтоне. Дипломатический корпус немного переусердствовал, приветствуя ребят из Ливерпуля. Битломания, очевидно, сломала классовые барьеры.
«Это было оскорбительно, — говорит Нил Аспиналл. — Эти люди требовали автографов, а потом одна пьяная дамочка подошла к Ринго и срезала у него прядь волос!»
Происшествие нашли настолько скандальным, что британский министр иностранных дел был вынужден опровергнуть слухи о грубом обращении с Beatles на этом приеме. «Напротив, посол получил от представителя Beatles письмо с благодарностью за приятный вечер», — говорилось в заявлении министра. Все отметили дипломатические способности Брайана Эпштейна.
Британский премьер сэр Алек Дуглас-Хьюм (вот уж кого меньше всего можно было представить битломаньяком!) считал Beatles своим политическим оружием. Выступая на собрании консервативной партии, сэр Алек сказал: «Группа молодых людей, используя методы, недоступные мне, позаботилась о том, чтобы в этом году не было долларового кризиса… Теперь Beatles — мое тайное оружие. Если в какой-то стране дефицит платежного баланса, мне достаточно сказать: мы посылаем к вам Beatles…» Консерваторы вряд ли бы удивились, если бы лидер оппозиции Гарольд Вильсон — политик, славящийся своими рекламно-пропагандистскими талантами — появился в парламенте в битловском парике. Ведь носило же этот парик такое светило, как Джон Пол Гетти[40].
Битломания веером распространялась по американскому континенту, встречая чисто символическое сопротивление. Победа была настолько абсолютной, что малейшая оппозиция превращалась в сенсацию. Газеты, например, писали о том, что власти «галантного штата» Коннектикут не терпят «импортных причесок» в своих школах. Один школьник из этого штата был на время исключен за то, что причесывался на манер Beatles и наотрез отказывался зачесать волосы набок. Его отец протестовал: «Я не думаю, что мой сын бросает вызов хорошему вкусу. И потом, он даже не поклонник Beatles, просто ему нравится зачесывать волосы вперед!»
Если в Англии битломания поднялась волной, то в Штатах она разлилась бурным потоком. Брайану Эпштейну не давали покоя тысячи американских предпринимателей, стремившихся не упустить шанс и отхватить свой куш. Потомки колдунов и знахарей эпохи освоения Дикого Запада цеплялись за полы его пиджака, беспрестанно звонили ему по телефону, чуть не насильно всовывали перо в руку, пытаясь заполучить его подпись на контракте, который давал бы им право производить какую-нибудь дребедень, имеющую смутное отношение к тому или иному битлу или сразу ко всей «великолепной четверке». Лихорадка усиливалась, и Брайан с трудом заставлял себя сохранять душевное равновесие. В первые дни битлов можно было заставить сказать в микрофон все, что угодно. Они резвились, как дети в парке отдыха, поддакивали диджеям и делали все, что те просили.
«Америка преподала Beatles хороший урок, — говорил Эпштейн в своей автобиографии, — они научились не позволять дурачить себя. Первые дни диджеи вертели ими как хотели, но очень скоро я решительно положил этому конец».
Эпштейн очень осторожно подходил к «нормированию» выступлений Beatles перед американской публикой. Нил Аспиналл говорит, что Брайан тщательно взвешивал каждое предложение. Он отказался взимать по 10 долларов за билет на их концерты на стадионе «Ши» (хотя родители американских тинейджеров не моргнув глазом уплатили бы такую сумму), поскольку считал, что это слишком высокая цена, и боялся критики в адрес Beatles. Вот почему билеты продавались всего за 3–5 долларов. Было много случаев, когда Брайан отказывался от очень и очень выгодных предложений, если чувствовал, что такое выступление может повредить их карьере.
Завоевание Beatles Соединенных Штатов легло таким тяжким бременем на плечи Эпштейна, что ему было не под силу заниматься выдачей лицензий на торговлю битл-товарами и судебными разбирательствами — в случае нарушения прав. Первое время отдельные фирмы, желавшие украсить свою продукцию изображением битлов, обращались в Nems. К концу 1963 года, когда было выдано уже 150 таких лицензий, у кого-то возникла блестящая идея приобрести как можно больше заокеанских торговых лицензий на изделия с брендом Beatles, имея в виду неизбежное распространение битломании на весь мир. Nems предоставила английской компании Stramsact право выдавать другим фирмам лицензии на торговлю брендовыми товарами. Stramsact обязана была выплачивать Nems 10 процентов от сумм, получаемых за лицензии, не позднее семи дней со дня внесения этих сумм. В начале 1964 года Stramsact открыла в США свою дочернюю компанию под названием Seltaeb (слово «Beatles», написанное наоборот). Некоторые лица были держателями акций обеих компаний одновременно.
Американские бизнесмены шумно приветствовали авангард Seltaeb, прибывший в их страну. Со своей стороны, сотрудники Seltaeb знали, как обеспечивать себе выгодные сделки: они настаивали на 15-процентных отчислениях. Эта же формула применялась и в других странах, через которые проносился битловский вихрь. Seltaeb заранее извещала ту или иную страну о своих условиях, посылала своего агента за несколько дней до прибытия туда Beatles и начинала судебный процесс против любой фирмы, которая уже пользовалась именем Beatles для рекламы своих товаров. Seltaeb всюду имела успех. Рынок «битл-товаров» оценивался почти в сто миллионов долларов. Wall Street journal предсказывала, что одни только американцы потратят на такие товары 50 миллионов долларов. В ретроспективе эти цифры кажутся явно заниженными. Одна фирма, которой Seltaeb выдала лицензию на торговлю «битловской одеждой» в США, объявила, что уже в первые две недели после заключения контракта она продала такой одежды на сумму свыше двух с половиной миллионов долларов. Президент фирмы признался, что такого подъема его бизнес не переживал за всю свою 60-летнюю историю. Фирма продавала футболки, шляпы и кепи, рубашки, брюки, тенниски — и на всем красовались изображения Beatles и их автографы. Другая компания производила по 15 тысяч битловских париков в день и была завалена заказами еще на полмиллиона.