Страница 87 из 94
Без света посоха Винн было темно хоть глаз выколи. Мысленно он отметил местоположение каждого человека, о котором знал, и воздух поменял свое звучание.
Он услышал тихий шорох подлеска — не листья на ветру.
Дуга лука дёрнулась в его руках. Он всем корпусом развернулся в указанную сторону, сбежал с дорожной насыпи и после нескольких шагов заметил сквозь деревья отблеск. Оша бросился к нему, но остановился, увидев на палой листве лишь чернооперённую стрелу. Наконечник из белого металла был заляпан кровью; это зрелище наполнило его разум тревожными мыслями.
Дуга лука выследила стрелу, но воровка исчезла с ветром.
Опша вытащила её, и теперь он не сможет найти шар.
Он подхватил стрелу и наложил ее на лук, повернулся вокруг оси, вдоль древка осматривая лес. Его паника только росла: пытаясь выполнить просьбу Винн, он оставил её в одиночестве, совершенно беззащитной.
Оша повернулся снова и снова прислушался.
Любой из валяющихся без сознания стражников может очнуться, а ведь есть ещё те, местоположения которых он не знает. Больше его беспокоил только дважды раненный суманец, который остался рядом с девушкой. Оша разрывался между необходимостью продолжать поиски здесь и желанием бежать назад к Винн.
Но она ставила поиск шара превыше всего, в том числе и себя.
Зашуршали листья, щелкнула ветка.
Этот звук не был вызван бризом, так что Оша решительно двинулся сквозь деревья.
Он шёл по ветру, потом развернулся против него, ни на секунду не отрывая глаз от направления звука. Найдя просвет в деревьях, он остановился, натянул лук и немного повернулся, заглядывая в лес.
Это было не самое безопасное место: если Опша попытается уйти с ветром, то появится прямо перед ним… или у него за спиной.
Темная фигура показалась за деревьями невдалеке, вверх по склону небольшого холма.
— Стой! — крикнул он на нуманском.
Фигура замерла, качнулась к дереву, оттащив за собой сундук. Голова в капюшоне повернулась к нему. Он не мог видеть лицо под ним, да это было и не нужно.
— Брось сундук, — приказал он. — И отойди от него.
— Ты думаешь… то, что вы делаете, правильно, — проговорила она, ее речь была прерывистой от тяжёлого дыхания. — Но шар принадлежит… моему братсву! Вы не сможете сохранить его в безопасности… лучше, чем мы.
— Брось! — рявкнул он снова и медленно, не глядя вниз, двинулся вперед, практически на ощупь переставляя ноги.
Он не хотел убивать. И никогда не делал этого, даже после того, как стал одним из анмаглаков. С тех пор он видел достаточно смертей и знал слишком много тех, кто внезапно умер ночью после того, как Бротандуиве и Вельмидревний Отче объявили друг другу войну.
Оша не должен убивать Опшу, чтобы остановить её, но он не даст ей исчезнуть с ветром снова. Его взгляд скользнул вдоль её закутанной в чёрное фигуры к раненому бедру. Она не могла видеть глаза Оши из-за его капюшона, как и он ее.
Опша отпрянула назад.
Он почти спустил стрелу, но остановил себя, когда женщина исчезла за дальним деревом. Он опустил лук и бросился влево, а затем услышал, как она, спотыкаясь, перешла на другую сторону ствола, оставляя его между ними.
Она, как и сам Оша, слушала его шаги.
Он заставил себя двигаться бесшумно. Для того, что он собирался сделать, расстояние между ними было даже нужно.
Было еще кое-что, что он узнал о своих «дарах» от Пылающих. Этим он не поделился ни с кем, даже с запятнанным кровью греймасгой.
Оша вскинул лук и вытянул из колчана стрелу с наконечником из белого металла… как однажды поздним утром по пути на родину Винн.
Тогда в Изломанных Землях он слишком долго практиковался. Он как раз целился в дуб, собираясь сделать последний выстрел. Воздух был неподвижен, и Оша уже начал отпускать тетиву. Но в тот момент Бротандуиве крикнул ему возвращаться. Отвлекшись, он вздрогнул, и прицел сместился.
Стрела полетела влево, Оша знал, что не попадёт в примеченный сучок на правой стороне ствола. Он выругался и на ходу взмахнул луком, собираясь отследить траекторию полета.
Упущенная стрела в мгновение ока вонзилась в дуб.
Оша, слыша движение Опши за дальним деревом, выпустил стрелу в темноту слева. Когда она поравнялась со стволом, он сдвинул лук, наводя дугу прямо на дерево.
Прут из белого металла отвечал не только за нахождение стрелы.
Они были едины и взаимосвязаны.
Тем поздним утром в одиночестве леса после оклика греймасги стрела изменила траекторию и вонзилась в сучок справа… когда он передвинул лук.
Летящая сквозь тьму стрела повернулась, будто её снёс внезапный порыв ветра.
Она исчезла за деревом, и Оша кинулся вперёд даже раньше, чем Опша вскрикнула.
Издалека обходя дерево, он лишь с отчаянной надеждой желал, чтобы рана была не смертельна. Но не увидел ничего, кроме сундука с шаром, который скатился по склону, с треском приминая подлесок, к его ногам.
Оша оставил сундук и побежал дальше, наложив стрелу на тетиву. На вершине подъема он остановился, чтобы прислушаться. Но всё, что он услышал, это шелест листьев на ветру. Он опустил лук, придерживая стрелу за оперенье.
Даже если Опша ускользнула с ветром, ей придётся слишком долго идти, чтобы вернуться назад к сундуку. Она была дважды ранена, хоть он и не знал, как и куда. Он мог, конечно, выследить ее снова, по стреле, когда она материализуется из песка.
Оша развернулся было, чтобы спуститься по склону к сундуку — и лук вдруг дёрнулся в его руках.
Он остановился и посмотрел вниз, ибо не поднимал оружие и не пытался отыскивать потерю.
На противоположном склоне холма, на шаг ниже вершины, лежала стрела — та, которую он направил вокруг дерева. Ее наконечник из белого металла на ширину двух пальцев был покрыт кровью. Он подхватил ее и сбежал вниз по склону — сейчас было не время гадать, каким образом Опше удалось ускользнуть.
Оша закинул лук за спину, а обе стрелы отправил обратно в колчан. Схватив сундук с шаром, он на мгновение замер, примериваясь к его весу. Затем побежал через лес на дорогу. Часто оглядываясь, он поспешил обратно к Винн.
Никто, в особенности в плаще и маске, не появился среди деревьев.
Шар был у Оши. Он не подвел Винн.
Чейн бежал сквозь лес с Тенью на руках, она не шевелилась, даже когда ее трясли так грубо. Ее дыхание по-прежнему было поверхностным и медленным. Возможно, удар причинил больше вреда, чем он мог почувствовать или увидеть.
На поляне он задержался лишь затем, чтобы взять с растерзанной шеи герцога-Сау'илахка испачканный кровью ключ к шару. Быстро повесил его на свою и убрал в ножны мечи, прежде чем поднять на руки Тень.
От быстрого бега боль пронзила спину и грудь Чейна, когда он начал задумываться… бояться…
Действительно ли Сау'илахк умер в теле герцога? Призрак ведь оказался в ловушке и был убит, верно? И что, во имя Семи Адов, Чейн должен сказать Винн?
Она — да и он тоже, чего уж скрывать — слишком много раз верила, что Сау'илахк погиб. Как он может сказать ей, что, столкнувшись с герцогом, лишь в последний момент понял всё? Стоит ли делиться с ней своими опасениями? Что для неё будет более жестоким: знать или нет, и в том, и в другом случае мучаясь от сомнений?
Оклики не приводили Тень в сознание, и Чейн посмотрел на нее сверху вниз. Он позволил голоду вернуться, поглотить его боль, и побежал сквозь деревья быстрее, чем мог бы с такой ношей живой человек. Бессильная ярость росла вместе с осознанием, что даже Винн или кто-то другой может быть уже не в состоянии сделать что- либо для Тени.
Винн с тревогой ожидала возвращения Оши: его не было слишком долго. Она собиралась пойти за ним, когда капитан Мартелл поднялся на ноги.
Оглядываясь вокруг, капитан казался растерянным. Два других стражника лежали на земле. Один не двигался, но другой зашевелился, когда последний стражник крепости выбрался из деревьев на дорогу с большой шишкой на лбу. Остановился и уставился на остальных, а Мартелл продолжал медленно осматриваться.