Битва

— Смотри-ка! — сказал приятелю Лежон. — Можно подумать, что мы в Вероне...

Взмахом руки он обвел фонтан, узкое здание позади него, ярко освещенные солнцем фасады домов, обступивших небольшую площадь. Лежон делал вид, что не замечает ничего другого. Он не походил на обычных офицеров. Из всех гарнизонов и походов он привозил множество набросков и очень приличных полотен. Сам Наполеон в бытность свою Первым консулом купил у него «Сражение при Маренго». И в Лоди[25], и в Сомосьерре[26] Лежон отправлялся на войну, как на пленэр. Основу для его картин составляли фигуры, запечатленные в движении, как на эскизах штурма монастыря Санта Энграсия в Сарагоссе, где резня разворачивалась на фоне белокаменной статуи девы Марии. Особенно запоминались в этой композиции монумент в арабском стиле, украшенные узорами стены монастыря, квадратная башня и высокое небо. Абукир[27] на его картине заливали потоки света, от жары над мысом стояло марево, и в нем мерцали и плавились все оттенки серого и желтого цветов. Луи-Франсуа не интересовали солдатские пирушки, он восхищался видом дворца Паллавичини[28], а фронтон дворца Траутсон[29] напоминал ему творения Палладио[30]. Непреходящая любовь к прекрасному в свое время сблизила Луи-Франсуа с Анри Бейлем и легла в основу их дружбы, которую не могли сокрушить ни войны, ни расстояния.

— Приехали, — сказал Лежон, когда они свернули на улицу Йордангассе. По всему было видно, что ее обитатели жили в достатке.

Но за поворотом полковник вдруг поднял своего скакуна на дыбы: из дома, выкрашенного в розовый цвет, какие-то драгуны деловито выносили ткани, столовую посуду, бутылки с вином, копченые окорока и грузили все это на армейскую двуколку.

— Ах, мерзавцы! — взревел Лежон, пришпорил лошадь и ворвался прямо в середину своры грабителей. Захваченные врасплох, мародеры уронили сундук, и от удара о булыжную мостовую он раскололся. В толчее один из драгун потерял свою каску, другой отлетел к стене дома. Анри подъехал ближе. Полковник, по-прежнему верхом, был уже в вестибюле и щедро раздавал удары хлыстом направо и налево.

— Город принадлежит нам, господин офицер! — протестующе крикнул высокий кирасир в шинели с капюшоном, похожей на плащ испанских монахов, и со шпорами на грубых сапогах. Он, казалось, не собирался отказываться от добычи.

— Только не этот дом! — рявкнул Лежон.

— Весь город, господин офицер!

— Вон отсюда или я проломлю тебе голову!

Из седельной кобуры Лежон вытащил пистолет и приставил его ко лбу наглеца. Тот ощерился:

— Ну что ж, стреляйте, господин полковник!

Лежон с размаху ударил его пистолетом по лицу; кирасир пошатнулся, выплюнул три окровавленных зуба и потянул из ножен саблю, но компаньоны тут же окружили задиру и схватили его за руки.

— Проваливайте! Вон отсюда! — хриплым голосом крикнул Лежон.

— Во время сражения, господин офицер, никогда не поворачивайся ко мне спиной! — с угрозой проворчал кирасир, держась рукой за окровавленную челюсть.

— Вон! Вон! — рычал Лежон, колотя кулаками по спинам и головам.

Оставив большую часть добычи, солдаты ретировались: кто верхом, кто уцепившись за тронувшуюся двуколку. Высокий кирасир в коричневом шинели погрозил кулаком и крикнул, что его зовут Файоль и стреляет он без промаха.

Лежон дрожал от ярости. Наконец он спешился и привязал поводья лошади к кольцу у входной двери. В вестибюле на диванчике лежал, хрипло дыша, лейтенант без мундира, с растрепанной головой. Это был его ординарец. Он — увы! — не смог помешать распоясавшейся солдатне. Анри присоединился к ним в глубине бесконечного и мрачного вестибюля.

— Они поднимались наверх?

— Да, господин полковник.

— Что с мадемуазель Краусс?

— Она со своими сестрами и гувернанткой, господин полковник.

— Ты был один?

— Почти, господин полковник.

— Перигор тут?

— В своей квартире на втором этаже, господин полковник.

Лежон в сопровождении Анри помчался наверх по крутой лестнице, а его ординарец принялся собирать съестные припасы, брошенные драгунами.

— Перигор!

— Входи, дружище, — гулко прозвучал чей-то голос в пустых коридорах.

Полковник, а следом за ним Анри вошли в пустую просторную гостиную, где Эдмон де Перигор[31] в одних лосинах стоял перед псише{1} и с помощью воска завивал усы. Вокруг него суетился слуга — невысокий толстячок с отвислыми щеками в парике и ливрее, обшитой серебряным галуном.

— Перигор! Вы позволили этим солдафонам хозяйничать в доме!

— Надо же этим скотам развлечься, прежде чем они пойдут на бойню...

— Развлечься!

— Да, развлечение для скота. Они хотят жрать и пить, мой дорогой; они бедны и догадываются, что их ждет впереди.

— Они поднимались к мадемуазель Краусс?

— Успокойтесь, Луи-Франсуа, — безмятежно сказал Перигор, увлекая коллегу в переднюю второго этажа. Два драгуна лежали на ступеньках второй лестницы, что вела на верхний этаж.

— Эти идиоты хотели поживиться наверху, но я им запретил. Тогда они попытались пробиться туда силой...

— Вы их убили?

— О, нет, не думаю. Оба получили стулом по башке. Поверьте, друг мой, дубовые стулья оказались чертовски тяжелыми. Падая, эти болваны, возможно, свернули себе шею, но если честно, то я не проверял. Как бы там ни было, я прикажу убрать их.

— Спасибо.

— Не за что, друг мой, благодарите мою врожденную галантность.

Анри, несколько ошеломленный стычкой с мародерами, бегом последовал за Лежоном на третий этаж. В конце длинного коридора Луи-Франсуа остановился перед массивной дубовой дверью, постучался и сказал:

— Это я, полковник Лежон...

Перигор накинул домашний парчовый халат, расшитый узорами, и присоединился к приятелям, так и не закрутив второй ус. Пока Лежон стучал в дверь, он беседовал с Анри так, будто находился на приеме в Трианоне[32]:

— Грабежи — неотъемлемая часть войны, вы не находите?

— Мне бы не хотелось так думать, — ответил Анри.

— Вы помните историю о походе Марка Антония в Армению? Его солдаты изуродовали золотую статую богини Анаит, распилив ее на части. Одному из них досталось бедро. Вернувшись домой, легионер продал бедро богини, на вырученные деньги купил дом в провинции Болонья, земли, рабов... Сколько древнеримских легионеров, друг мой, вернулись с награбленным на Востоке золотом? Оно способствовало развитию ремесел и сельского хозяйства в долине реки По. Спустя двадцать лет после сражения при Акциуме[33] провинция процветала...

— Довольно, Перигор, — поморщился Лежон. — Кончайте ваши экскурсы в историю!

— Об этом написано у Плиния[34].

Наконец дверь открылась, и перед ними предстала пожилая дама в тюрбане из белого крепа. Лежон, который был родом из Страсбурга, заговорил с ней по-немецки. Дама ответила ему на том же языке, и только тогда полковник почувствовал облегчение. Он жестом пригласил Анри следовать за ним и шагнул в комнату.

— Я вас покидаю, — сказал Перигор. — В этом халате я выгляжу непрезентабельно.

Анна Краусс оказалась семнадцатилетней жгучей брюнеткой с большими зелеными глазами. Лежа на софе, она делала вид, что читает, но, когда мужчины направились к ней, отложила книгу, спустила ноги на пол и села, чтобы надеть сандалии с ремешками, подобные тем, что носили римлянки. Обувшись, девушка грациозно встала. Ее длинную юбку из тончайшего индийского перкаля украшали вышитые цветы жасмина, брошь в античном стиле удерживала на круглых плечах кружевную тунику, на руках не было никаких украшений. Тонкая талия и широкие бедра придавали ей вид хрупкий и в то же время основательный. Освещенное контражуром, ее тело просвечивало сквозь легкое платье, и девушка напоминала аллегорическую фигуру, возникшую прямо на поле боя. Лежон смотрел на Анну влажными глазами, он так боялся за нее. Они вполголоса заговорили по-немецки. Анри держался поодаль, на висках у него блестели капли пота, щеки горели румянцем. Его бросало то в жар, то в холод. Не осмеливаясь пошевелиться, он исподтишка разглядывал Анну Краусс. Ее очаровательное нежное личико напоминало ему пастель работы Розальбы Каррьеры[35]. Он совсем недавно восхищался ею у знакомого коллекционера из Гамбурга. Но в отличие от пастели бархатистость кожи была настоящей, а лучи солнца, проникавшие через оконный витраж, придавали ей еще больше мягкости и внутреннего света.

25

Лоди — город и коммуна в Италии, расположены в регионе Ломбардия.

26

Сомосьерра — ущелье в горах Сьерра-де-Гуадаррама на высоте 1444 метров над уровнем моря, где 30 ноября 1808 г. польская легкая кавалерия атаковала испанские позиции. Атака продолжалась всего около 10 минут, но стала одной из самых блестящих кавалерийских атак в истории.

27

Абукир — остров и мыс в Египте (при впадении реки Нил в Средиземное море), около которого 1-2 августа 1798 г. во время Египетской экспедиции 1798-1801 гг. произошло морское сражение между флотами Великобритании под командованием контр-адмирала Горацио Нельсона и Франции под командованием вице-адмирала Франсуа де Брюи.

28

Дворец Паллавичини, известный также как Фриз Паллавичини, находится в центре Вены, на площади Йозефсплац, напротив библиотечного крыла Хофбурга.

29

Дворец Траутсон — самое значимое светское произведение мастера барочной архитектуры И. Б. Фишера фон Эрлаха. После приобретения здания Марией Терезией в 1760 г. здесь квартировала Королевская венгерская лейб-гвардия. В настоящее время во дворце расположено министерство юстиции.

30

Андреа Палладио, настоящее имя Андреа ди Пьетро (1508-1580) — великий итальянский архитектор позднего Возрождения. Основоположник палладианства и классицизма.

31

Александр Эдмон де Талейран-Перигор (1787-1872) — племянник Шарля Мориса Талейрана, знаменитого французского дипломата. Военную карьеру начал в 1805 г. как адъютант генерала Пино, итальянского министра обороны. В 1806 г. стал лейтенантом в 5-ом гусарском полку, в 1807 г. адъютантом маршала Бертье. В 1812 г. командовал полком в Брешиа. В 1817 г. получил титул герцога де Дино, в 1821 г. стал пэром Франции, в 1823 г. генерал-лейтенантом.

32

Трианон — дворцовый комплекс, расположенный направо от Большого Версальского канала и состоящий из Большого и Малого дворцов с их собственным садовым окружением. После революции 1789 г. одна из резиденций Наполеона.

33

Сражение при Акциуме (2 сентября 31 г. до н. э.) — решающее морское сражение вблизи мыса Акциум (северо-западная Греция) между флотами Марка Антония и Октавиана Августа, завершившее период гражданских войн в Риме. Флотом Октавиана командовал Марк Випсаний Агриппа, союзницей Антония выступала египетская царица Клеопатра. Октавиан одержал решающую победу, достиг безоговорочной власти над Римским государством и в итоге стал первым римским императором с 27 г. до н. э. под именем Август.

34

Плиний Старший — под этим именем известен Гай Плиний Секунд (23 г. н. э. — 25 августа 79 г. н. э.) — римский писатель-эрудит, автор «Естественной истории». Старшим он называется в отличие от своего племянника, Плиния Младшего.

35

Розальба Каррьера (1675-1757) — итальянская художница и миниатюристка Венецианской школы, одна из главных представителей стиля рококо в искусстве Италии и Франции.