Страница 31 из 116
— А мы такой народ, — ответил гумский человек, — что, когда честью предлагаем подарок и его не берут, мы больше его не дарим.
Слово за слово — поссорились два человека. Стали пускать они стрелы друг в друга. Потом Сослан выхватил меч, а гумский человек — саблю, и стали они наносить друг другу удары. По восемнадцати ран было у каждого, не в силах они были больше сражаться: один повалился по одну сторону тропы, а другой — по другую. До вечера они отдыхали, а потом сказали друг другу:
— Отправимся пока по домам, залечим свои раны, а ровно через год опять встретимся здесь.
С трудом взобрались они на своих коней, и Сослан поехал в Страну нартов, а гумский человек умчался в страну Гум.
Наняли они лекарей, за год залечили раны и опять встретились на том же месте.
Издали увидел Сослан человека из страны Гум и стал пускать в него стрелы. Приблизился к нему гумский человек и сказал:
— Да погибнуть нам обоим, нартский человек! Ведь мы с тобой не кровники, зачем же мы хотим убить друг друга?
Тогда бросили они в разные стороны свое оружие, подали друг другу руки и крепко обнялись.
— Раз мы стали друзьями, должен ты побывать в моем доме, — сказал гумский человек.
Сели они на коней и поехали в гумское селение. Хорошо угостил гумский человек Сослана. Целую неделю не вставали они из-за стола.
Когда прошла эта неделя и Сослан собрался домой, подарил ему гумский человек свой лук и в придачу еще дал ему шкуру того оленя, из-за которого вышел весь спор. А шкура эта была такая, что каждый волос ее звенел колокольчиком, а каждая щетинка смеялась бубенчиком. И стоило только тронуть эту шкуру, как начинала она петь чудесными голосами.
Позвал Сослан к себе гумского человека. Приехали они в Страну нартов, и там, в родном доме, радушно принял его Сослан и угощал его целую неделю. А когда через неделю захотел гумский человек возвратиться в свою страну, как было не сделать ему подарка! И подарил ему Сослан своего коня.
Так стали назваными братьями Сослан и гумский человек.
Опять возомнил нарт Сослан, что нет никого на свете сильнее его. И решил отправиться на охоту один. Долго бродил он, долго скитался, но на свою беду не встретил в тот день ни зверя, ни птицы. Вошел он в темный лес. Посреди леса — поляна, а на ней золотой олень пасется. Привязал Сослан своего коня к дереву, а сам подкрался к золотому оленю.
Прицелился Сослан и только хотел пустить стрелу, как подошел к золотому оленю какой-то юноша, накинул ему на рога шелковую веревку и повел за собой. Удивило это Сослана. Сел он на своего коня и поехал за неизвестным юношей. А тот дошел до какого-то селения.
Нагнал его Сослан и говорит:
— Добрый вечер, добрый человек. Не скажешь ли, у кого бы я мог здесь остановиться?
Юноша ответил ему на хатиагском языке:
— Остановиться можешь у моего отца. Но откуда ты и куда путь держишь?
И сказал ему Сослан:
— Я нарт, еду издалека. Охотился и попал сюда.
— Так отец мой очень любит нартов! Он готов и ночью и днем искать с ними встречи!
Отправился Сослан следом за юношей. Подошли они к дому, и юноша крикнул:
— Дада, гляди, вот нарт перед тобой!
Старик вышел из дома, попросил Сослана слезть с коня, обласкал его, пригласил в дом и спросил по-хатиагски:
— Кто ты? Кому из нартов приходишься сыном?
— Я из рода Ахсартаггата, зовут меня Сослан.
У старика было три сына, он и говорит им:
— Гость, который нас посетил, — очень дорогой гость. Подошло время зарезать в честь него животное. Приведите из стада животное.
Тут младший сын, тот, который встретил Сослана в лесу сказал:
— Я нашел на поляне в лесу козленка, что пропал сегодня. Хватит нам его или нет?
Сослан хорошо понимал по-хатиагски и сказал:
— Еще лишку останется!
И не допустил, чтобы сыновья старика пошли к стаду. Привели того золотого оленя, старик совершил над ним обряд — помолился над ним, поднеся ко лбу оленя лучину, — только после этого разрешил Сослану зарезать оленя. А Сослану очень хотелось, чтобы ему подарили этого оленя живым. Но не осмелился он попросить об этом и зарезал оленя.
Ужин был уже готов, накрыли столики-трехножки, но Сослан ни до чего не дотронулся. Тут хозяин спросил:
— Что с тобой, нартский человек, почему ты не ешь?
— У нас, у нартов, есть обычай: даже с кровниками готовы мы разделить трапезу, но должны знать, с кем садимся за стол. Вы мне оказываете большую честь, прислуживаете мне, но я не знаю, кто вы.
Старик ответил ему:
— Я гумский человек. У меня три сына. Мы в жизни своей никогда никого не обижали. Со всеми живем в мире и дружбе. Кто понимает наши добрые намерения, тому мы помогаем еще больше и относимся еще лучше, а тем, кто делает нам зло, отвечаем тем же и даже хуже того.
Ничего не ответил на эти слова Сослан и принялся за еду. Тут он побратался с хозяевами. Потом Сослану постелили, и он прилег. Шкуру, снятую с золотого оленя, повесили возле него. Стоило только подуть ветру, и сразу волосы на шкуре золотого оленя начинали звенеть на разные голоса, словно бубенчики. Сослан очень удивился, и сон покинул его.
«Если бы мне подарили эту оленью шкуру, привез бы я ее как чудо в селение нартов…» — так думал он ночью.
А утром, чуть только рассвело, старый гумский человек подошел к постели Сослана и сказал ему:
— Я разослал своих сыновей: одного — за табуном лошадей, второго — за стадом рогатого скота, а третьего — к овечьим отарам. Дается тебе право увести с собой табун, стадо и отару, а также пастухов и чабанов. Должен ведь я показать нартам свое лицо!
Сослан встал и вместе со стариком вышел в степь посмотреть, что дарит ему хозяин. И, увидев, как хороши кони, овцы и рогатый скот, снял Сослан шапку и сердечно поблагодарил старика:
— Пусть они останутся вам на здоровье. Ничего я не возьму из этих богатств. Вы и так хорошо меня принимали.
И сказал тут старик младшему сыну по-хатиагски:
— Надо проводить гостя до рубежа нашей земли. Поймай себе коня.
Юноша погнался за табуном, но поймать ему удалось только жеребеночка, который был весь в коросте, остальные кони разбежались.
Когда вернулся домой старик, сыновья его и Сослан, завтрак был накрыт. Поели, распрощались и вышли во двор. Сослан увидел рядом со своим конем покрытого коростой жеребенка, покачал головой и встревожился: «Разве может этот жеребенок равняться с моим конем? Как мы доберемся до рубежа их страны?»
Сели оба на коней. Еще раз распрощался Сослан с хозяевами и отбыл. Сослан поехал впереди, а юноша за ним следом. Когда они оказались в глубине дремучего леса, конь Сослана стал спадать с шага, а жеребенок все вперед рвется. Тогда юноша сказал Сослану:
— Конечно, не подобает мне ехать впереди старшего, но все же пусти меня вперед. Никто нас не видит, а дорогу я знаю лучше. Ты же следуй за мной.
Сослан позволил ему выехать вперед. Паршивая лошаденка юноши так и норовит идти по самой чащобе, грудью сваливает вековые деревья. Ехал за ним Сослан, и стало ему обидно. Проехав немного, спросил он у юноши:
— Почему бы тебе не направить своего коня туда, где лес пореже?
Юноша ответил:
— Тогда он слишком опередит тебя, и твой конь от него отстанет.
Доехали они до рубежа. Соскочил юноша с коня и начал взад и вперед водить его. Тем временем догнал его Сослан и обратился к нему:
— Охо-ох, измотал ты моего коня. Но не вздумай теперь и меня доконать, теперь я поеду вперед.
Юноша ответил Сослану:
— Счастливого пути, Сослан. Дальше рубежа ехать мне нельзя!
— Давай поменяемся конями, — попросил Сослан юношу.
Обидели юношу эти слова, и говорит он Сослану:
— Да что ты, Сослан! Ведь отец мой предлагал тебе целые табуны лошадей вместе с табунщиками. Почему же ты не взял их? Этот жеребенок худший из всех, и я не обменяю его. Если сделаю я так, как ты просишь, дома мне гумские люди скажут: «Эх ты, отнял у тебя нарт коня». Позор мне тогда!