Подземелье

— Ну, в тайге своей они бы от цивилизации не попрятались. Исторический закон.

— Что я, дурак совсем, не понимаю?! Но вот они меня вроде и уважают, а напьются, и знаешь, что говорят? Ты, говорят, Коля, у нас все забрал, тебя резать надо.

Вот так. Это я у них забрал? Я сам охотник. Мне с ними в лесу не тесно. Мне там с другими тесно стало, которые за деньги мать родную в штабель закатают!

— Да что ты ополчился на меня? — рассердился Репин. — Я в генсеках не состоял и олигархом не заделался. Лесом не торгую!

— Ладно, извини, обидно просто. …В полдень Логинов предложил отобедать у него, но Сергей отказался.

— В кафе ваше схожу, прогуляюсь по свежему воздуху.

— Ну-ну, полюбуйся на достопримечательности. На коровью лепёху не наступи. Кафе рядом, от крыльца налево.

За окном, провисая к земле дряблыми животами, не спеша волочились низкие тучи, время от времени просыпали на окрестность пригоршни мелкого дождя, но от фантастического ночного ливня остались только бескрайние лужи, да осклизлая пленка глины, затянувшая хилый асфальт мостовой.

После сытного обеда Сергей закурил и медленно пошел по улице, которая метров через сто превращалась в раздрызганную колею, заплывшую непролазной грязью.

Вместе с асфальтом кончались и двухэтажки, со склонов сопок сползались к дороге разномастные домики на одного-двух хозяев и кособокие бараки. Прямо за огородами начиналась тайга, в которую упирался дальний конец улицы.

Прогулявшись до истоков колеи, Сергей повернул назад и нос к носу столкнулся с Егором Матюхиным, давешним разговорчивым понятым. Заметно было, что Егор продолжал активно ликвидировать содержимое известного вещмешка, но памяти не терял и пребывал в устойчивом состоянии средней пьяной одури.

— Здорово, Егор, как по батюшке, не знаю, — приветствовал его Сергей, имея к пьяненькому свой интерес.

— Здрас-сте, гражданин начальник, — признал его Матюхин. — Зачем по батюшке?

Меня милиция все больше по матушке величает.

— Ты, говорят, до отсидки охотником был?

— А как же, был. Но устал потом конкретно. Чичаза больше по истопному делу.

— Это уж где кому лучше. Я что хотел тебя спросить, Егор батькович. Ты ночью что-то про карты, про геодезистов рассуждал. Опровергал, вроде как, медведя.

Шутковать изволил или соображение какое имеешь? Так ты поделись, слушай.

Тет-а-тет, без протокола.

Болтовне Матюхина про козни геодезистов, Сергей, конечно, не поверил. Но уж коль столкнулись нос к носу, почему бы не прощупать да не забыть со спокойным сердцем? Кроме того, промелькнуло ведь в разговоре Онуфриева со следователем какое-то сомнение по части медведя. Так что бы это значило?

— Да я дуру гнал, начальник, — без обиняков сообщил кочегар. — Костька, опер, сопля соплей, а туда же. Забурел шибко. А ты уши развесил?

— Ну, как же! Надеялся с твоей подачи орден заработать. Да за медведя кто же орден даст? А? Как думаешь?

— Кому ж еще быть, кроме медведя…

Но как-то так сказал это Матюхин, будто удочку забросил.

— Сам же говорил, что зверь сейчас сытый, возле поселка ему делать нечего.

— И то правда.

— Так ты же охотник, должен в таких вещах понимать.

Матюхин топтался на месте, косил по сторонам, вроде цену себе набивал. Наконец, произнес негромко и почти трезво:

— Мишка, натурально, напакостил. Но есть тут одна притча.

— Да ты, Егор, кота за хвост не тяни. Бешеный он, что ли, или какой? Не дай Бог, еще кого-нибудь угробит.

Но Егор все мямлил да переминался с ноги на ногу.

— Ну, ладно, бывай, — сказал Сергей и, повернувшись, зашагал прочь.

— Эй, начальник, — окликнул его Матюхин. Сергей обернулся, подождал, пока кочегар подойдет.

— Тут, начальник, видишь, какое дело. С нашими-то мусорами я и разговаривать не хочу. Быки они. Зажрались, а мозги куриные. Только гонора до хрена, как у того Костьки. Логинов ничего мужик, но и он меня слушать не станет. А ты человек новый и с виду, вроде, не поганый. Не знаю, пригодится тебе или нет, но вот слушай. Я ночью-то на месте с фонариком покрутился. Оно, конечно, на медведя похоже. А со зверем всяко бывает. Вроде и не должен, а вот порвал человека. У него своя идея, кто его поймет. Но я следы посмотрел. Нет от передних лап следов. Всё пролазил — нету. Даже когда уходил, так на задних и попер. Чудно.

Медведь, бывает, надыбки встает. Но это так, по случаю. А тут вроде стоймя пришел, стоймя и отчалил. Да и раны я смотрел у покойника. Вроде не человечьих рук дело, но и медведь не так грызет — видал, доводилось.

Егор помолчал.

— Но, знаешь, что главное? Зверь, он откуда должен явиться? Из лесу. А этот не оттуда пришел.

— А откуда же? — Сергей смотрел на кочегара с недоумением.

Матюхин еще помедлил, а потом выпалил:

— Из поселка, вот откуда!

Оперуполномоченный недоверчиво хмыкнул.

— Точно тебе говорю. Из поселка. Я следы хорошо смотрел. На колее еще его лапы были, ну, где уазик стоял. Я аж до гравия пробежался. На гравии не видно. Ты уж, как хочешь, а следы из поселка ведут.

— А чего ж сразу промолчал?

— Да я не молчал. Я Костьку в сторонку отозвал, только начал, а он мне буев навтыкал. Вытрезвлять, говорит, тебя надо.

— А сейчас, если на место сходим, покажешь? Может, еще кого знающего прихватим?

— Чичаза — без пользы. Ночью дождяра, видал, какой лупил? Нет там уже ничего.

Одна вода стоит.

— Ох, Егор, — покачал Сергей головой, — мастер ты лапшу по ушам развешивать.

— Не веришь, начальник, — прими за сказку, — обиделся Матюхин. — Ладно, бывай здоров.

— Подожди, — остановил его оперуполномоченный. — Ты про охотников слыхал сегодня?

— Это как они в тайгу идти забздели? Слыхал, а как же.

— Ну, и что скажешь?

— А что сказать? Темные люди, некультурные.

— Но раньше-то они медведей не пугались. Или не попадались такие?

— Всякие попадались. Но я так думаю. Они лес знают — не нам чета. Если хипеж подняли, значит здорово их допекло. Неладно что-то, значит.

— Так, — сказал Сергей. — По-твоему выходит, тут и вправду нечистая сила завелась? Ты, Егор, смеешься, что ли?

— Я про нечистую силу ничего не говорил, это — извините. Что видел, то — пожалуйста. Мое дело маленькое. Но, уж если на то пошло, вон, мужики рассказывают, попалась им в тайге изюбриха отелившаяся. И не убегает. Они подошли, отогнали матку, а телок в траве лежит. Когда посмотрели — у него копыт нет. Ноги на концах, как палки, круглые и розовой шкурой обтянуты, видно как кровь бьется. Гадко им сделалось, добили телка. Так-то.

— Это ты к чему?

Но кочегар уже заковылял вдоль улицы …Когда Сергей вернулся в кабинет, там вместе с Логиновым сидел оперуполномоченный, со слов которого Репин узнал, что промысловики-аборигены по-прежнему в отказе. Собрались, правда, егеря своими силами отстрелять зверя, но вторая часть проблемы — выезд на участки — так и не решена, и некто Отолон, черт бы его драл, способствует такому положению.

— Ладно, — махнул рукой Николай, — в конце концов, это дело не наше. Пусть сами разбираются. — И отпустил подчиненного.

Сергей рассказал о встрече с Матюхиным.

— Он тебе наговорит, — усмехнулся Николай. Но помолчав, добавил: — Да уж, некстати этот дождь.

— Думаешь, есть все-таки что-то в его болтовне?

— Есть, нет, а глянуть бы надо. Будет ходить, языком трепать, людей баламутить.

А насчет безногого телка — было дело, слышал. Собрались тут огороды садить, участки в тайге раскорчевали, удобрения завезли, да бросили. Они года три уже там под открытым небом валяются. Изюбри часто приходят, лижут, как на солонцы.

Может, из-за этого, кто ж его знает. Здесь и военные объекты понатыканы, даром, что глухомань. На побережье, говорят, в бухте, атомные подлодки гниют. Не нужны никому, бросили их, а реакторы тлеют. Что из тех подлодок сочится? Приезжали тут, делали всякие замеры… Сказали: с экологией все у вас в пределах нормы. Но сразу после этого кое-кто из начальников на большую землю свалил вместе с семьями. И должности свои побросали. А возле Ягодного — хутор такой есть — лысого волка убили. Голый, шерсти нет совсем и кожа вся в бурых пятнах. Тоже ведь, облез отчего-то.