Страница 21 из 31
Летом 2005 года в новом составе уже Совета по правам человека мы вновь собрались у президента, завязалась дискуссия между двумя Владимирами Владимировичами – Познером и Путиным. Завершая свое выступление, президент телевизионной академии подвел итог, что в ситуации государственного контроля за новостными программами доверие телезрителей к журналистам теряется и к ним относятся как к представителям древнейшей профессии. На что президент России остроумно заметил:
"То есть, если я вас правильно понял, вы призываете к легализации проституции".
Я понимаю, что это была шутка, да и озвучивалось мнение, очень часто звучащее в обществе по отношению к нашей профессии. Но я лично был оскорблен, о чем и не преминул заявить Путину, считая недопустимым, даже в шутливой форме, такое отношение к моим коллегам и ко мне. У меня нет иллюзий о продажности многих журналистов, как и чиновников, милиционеров, судей – список можно продолжать до бесконечности, и он совпадет с перечнем трудовых специальностей, однако это не значит, что так огульно можно судить о всех людях в профессии.
Мотивация Путина была очевидна, и он говорил о потере доверия еще во времена олигархического телевидения, когда телекиллеры на всю страну лгали о политиках и устраивали публичные разборки. Кстати, уже в Лондоне я обсуждал поведение Доренко во время избирательной кампании за Путина. Если кто не вспомнит, то именно господин Доренко тогда возглавил крестовый поход против Лужкова-Примакова. Канал вещания принадлежал Березовскому, который в этот момент ставил не столько за Путина, сколько против Примакова, понимая, что в случае победы Евгения Максимовича никаких шансов на нахождение не то что в бизнесе, а просто на свободе практически не оставалось.
Березовский рассказывал мне, как Доренко осознавал, что шансов победить практически нет, и тем не менее ввязался в эту войну, причем не по коммерческим, а по идеологическим соображениям. Увидев мой понимающий, но недоверчивый взгляд, Березовский уточнил, что уже со своей стороны был вынужден сделать все возможное, чтобы и финансовое вознаграждение было адекватным и могло в крайнем случае обеспечить пенсию семье журналиста по потере кормильца. Я не мог не порадоваться за такое единение чувств, духовного и материального, но его слова не внушали доверия. Насколько я знаю Бориса Абрамовича, он рассказывает о том, что заплатил, гораздо чаще, чем реально расстается с деньгами. Этот случай, по описанию коллег, тоже не стал исключением. Господин Доренко свои деньги получил, но не сразу, а после мощнейшего прессинга, при котором использовались даже угрозы выступить на федеральном канале с разоблачением финансовой нечистоплотности опального олигарха. Думаю, даже не надо уточнять, что ни одному, ни другому в голову не приходила идея об аморальности использования откровенной лжи для решения политических задач. Уверен, что в своей привычной манере бесовской скороговорки Борис Абрамович стал бы говорить: "Старик, ты ничего не понимаешь, ровным счетом ничего не понимаешь, нет других вариантов, иначе все было бы потеряно, абсолютно все…" Итак, для Березовского все потеряно – честь в том числе, хотя она никогда не воспринималась им как ценность.
Мое разочарование Доренко подкрепилось и печальной историей с Киселевым и многими выходцами из славной команды НТВ, придумавшей себе фантастическое по своей претенциозности название УЖК – уникальный журналистский коллектив.
Трагедия этих людей очевидна, и для меня она заключается не в исчезновении с экрана многих действительно замечательных журналистов. А в том, что эти люди просто решили, что они на стороне добра, они и свет, и демократия, и все лучшее, что есть в стране, если угодно, то они ее совесть. Без них страна не может существовать ни при каких обстоятельствах, ведь кто разъяснит народу, да и политикам, что реально происходит, кто вскроет все хитросплетения. Ведь уже сложилось мнение, что головы слетают и выращиваются новые политические вожди только на этом канале.
Ведущие журналисты уже сами давно политики, причем уверенно занимающие позиции в первой двадцатке самых влиятельных, и уж их-то тронуть никак нельзя, невозможно, ведь вся страна встанет на дыбы, ход истории повернется вспять. Народ на баррикадах готов будет отдать жизнь за своих кумиров.
В этой риторике как-то не нашлось никого, способного задать себе и своим коллегам очень простой вопрос: а как быть с необходимостью платить долги и почему вдруг политическая позиция является оправданием невыполнения финансовых обязательств?
Здесь как раз можно было и подискутировать, достать договора о предоставлении кредитов НТВ и об условиях, по которым эти займы должны были погашаться, вести переговоры о реструктуризации долгов, о скучных банковских делах, но это не интересно.
Я не собираюсь отрицать наличие политической составляющей в деле НТВ. Как это часто случается в России, проигравший политические баталии сдается на милость победителя, но, как мудро заявил по совсем другому делу заместитель генерального прокурора В.И. Колесников: "Не надо воровать, тогда и политической подоплеки не будет", финансовая несуразность Гусинского сделала задачу политических противников простой до невозможности и показала всю колоссальную наивность и незнание реалий жизни журналистами УЖК. Кстати, я пришел на тот последний "Глас народа" и высказал свою точку зрения. Я поддерживал журналистов, считая, что они вправе понимать, что и почему происходит, но надо отметить, что сами журналисты не были заинтересованы в выяснении, на чьей стороне правда. Ведь они были уже не в профессии, превратившись в бойцов идеологического фронта, ненавидящих оппонентов и отстаивающих своих, даже если все факты говорили о сомнительности такого подхода. Даже сейчас для большинства из них, если Путин скажет, что дважды два четыре, ответ будет воспринят как наглая ложь, ибо ну не может этот человек говорить правду.
Поход журналистов к Путину сломал многих из них. В первую очередь, на мой взгляд, Светлану Иннокентиевну Сорокину. После этой беседы она как-то уже и не смогла снова найти себя, оставшись блестящим профессионалом, не нашла внутренних сил для поддержания интереса к окружающему миру. Все перегорело, и я ни в коей мере ее не виню – посудите сами. Журналист обращается в прямом эфире к Путину, и тот отзывается – принимает в Кремле группу ведущих представителей УЖК, и перед общей беседой проводит немалое время наедине с Сорокиной.