Возвращение Героя

Гилберт медленно оглядел помещение, после чего прикрыл глаза и пошел вперёд, напустив в разум холодной решительности. Он был обязан узнать, что за ужасы здесь происходят.

- Это он! – старик остановился перед прямоугольным контейнером, сокрытым чёрной тканью. Он тут же схватил ткань двумя руками и сдёрнул вниз, являя миру содержимое капсулы. – Мой… сын!

В сиреневой жидкости плавал ребёнок. Мальчик с небесно-голубыми волосами, как и у большинства кукол Мастера. Его кожа была настолько тонкой, что просвечивалась, глаза были прикрыты, а в груди раз в несколько секунд бился голубой огонёк, будто обозначая удары сердца. Казалось, что мальчик спал, но он не дышал. И, за исключением исходящего из груди подрагивающего света, он не подавал признаков жизни.

- Что… что это? – вырвалось из Гилберта.

Это существо выглядело, как человек, но оно точно им не являлось. Это было чем угодно, но не человеком! Старый гоблин впервые за всю свою долгую жизнь ощущает нечто подобное, нечто настолько тёмное и зловещее, исходящее от якобы живого существа.

- Это мой сын, – повторил Карло, прикасаясь к пробирке рукой. Из его глаз побежали две дорожки слёз, а на лице расцвела наполненная любовью и волнением улыбка. – Правда он прекрасен?

Гилберт дёрнул себя за уши и перевёл взгляд на низ пробирки, где была написана фраза: «Я настоящий мальчик. Буратино.»

- О, ты заметил? Я назвал его Буратино. Он – воплощение моих грёз, желаний и иллюзий. Моё величайшее творение! – воскликнул мужчина и еле слышно добавил: – И мой величайший грех.

- Все эти мужчины, женщины и дети… кто они?

- А-а, этот материал? – Карло ещё раз вздохнул, поморщился и махнул рукой, будто прогоняет назойливую муху. – Бездомные и сироты. Этого отребья везде хватает, а за звонкую монету некоторые готовы доставить их даже в наш уютный город. У них не было жизни, не было цели, вот они и стали частью чего-то великого! Частью моего сына… они живут внутри него, и их жизни больше никогда не будут столь бессмысленными!

Гилберт поморщился от безумного голоса старца, на мгновение прикрывая глаза от новой вспышки злости, но закалённому разуму удалось подавить её.

- Карло, а что король? – спокойно спросил маг, ещё раз осматривая плавающее в пробирке существо. – Разве он не против твоих… действий?

- Конечно же, нет! – воскликнул мужчина, эмоционально хлопнув в ладони. – Он только «за»! Ха-ха-ха, старый идиот думает, что я создаю очередное оружие для его игрушечной армии… он так слеп, так недалёк!

- А твой сын… Буратино – не оружие? – Гилберт продолжил выпытывать информацию.

- Нет! – глаза Карло блеснули яростью, а трупы, усеивающие мастерскую, начали медленно, словно изломанные куклы, подниматься на ноги или другие конечности, если они присутствовали. – Это мой сын! Он самое светлое, самое непорочное существо, которое только можно придумать! Он рождён человеческим гением! В нём нет порока любви, он не появился из лона матери! Он идеален… Мой мальчик – самое светлое, что есть в этом тёмном, погрязшем в грязи и пороке мире. Разве ты не видишь?! Ты должен увидеть!

- Я вижу, – спокойно произнёс Гилберт, лучезарно улыбаясь пухлыми губами. Он опасливо косился на поднявшиеся трупы, устремившие взгляд на гоблина. Но как они поднялись, так они и попадали, следуя приказам успокоившегося Мастера. – Всё нормально?

- Да… Да, извини, я не должен был так выражаться, – на лице Карло вновь застыла та же дружелюбная улыбка, вот только глаза продолжили пылать двумя алыми огоньками. – Последнее время я плохо сплю. Понимаешь, у меня есть умения. Есть талант. Но я всегда жалел, что у меня никогда не будет наследника… это цена за мои способности. Наверное, поэтому я всегда мечтал воспитать сына.

Карло приложил лоб к капсуле и устало улыбнулся, продолжая свою тихую речь. Исповедь:

- Я работал не покладая рук, пытался найти лучший материал, из которого можно было бы создать… его. Но ничего не выходило! Дерево, керамика, металл и камень – всё не то! Всё, за исключением… плоти.

- И сколько «плоти» прошло через твою мастерскую? – медленно произнёс гоблин, облизнув пересохшие губы.

- Много, – кратко отозвался мастер, прикрывая глаза. – Тысячи, десятки тысяч душ. Все они становились одним целым, превращаясь в моего сына. Разве это не прекрасно, а, Гилберт?

- Прекрасно.

- Я знал, что ты поймёшь меня! – широко улыбнулся Карло, отстраняясь от капсулы. – Знал!

- Ну что ты, мы ведь столько знакомы? – улыбнулся гоблин, в уме скривившись от своих слов. – Я и подумать не мог, что ты занимаешься подобным!

- Ха-ха-ха, у всех ведь свои хобби, так? Ничего, я… я закончу Буратино, а потом сделаю тебе кролика. Хорошо? Я так решил, хоть и зарёкся создавать что-либо после своего сына, но разве я могу оставить ученицу своего лучшего друга без столь простого подарка? Ведь так?

- Благодарю, Карло, ты просто спасаешь меня! – Гилберт подошел и крепко пожал руку Мастеру, после чего сделал вид, что удивился. – Ах, который час?! Глупый-глупый Гилберт, снова забыл! Мне срочно нужно по делам, я ведь назначил встречу!

- Уже? – печально вздохнул безумный мастер, после чего ободряюще улыбнулся. – Раз нужно, значит, нужно. Пошли, я проведу тебя! И Гилберт.

- Да?

- Я обязательно приглашу тебя на его день рождения, идёт?

Гилберт широко улыбнулся и кивнул, в уме обдумывая свои следующие шаги.

Вообще, ему должно быть плевать на это королевство и людей, но… здесь столько загубленных душ. Дети, обычные молодцы и старики – их всех использовали, как материал! Это шло вразрез с кодексом чести старого гоблина, ведь даже у такого создания, как он, есть эта глупая и ненужная вещица. Но именно эта вещица делала из Гилберта того, кем он сам мог гордиться.

Поэтому сейчас он отправится в магическую ассоциацию, а потом… потом он лично придёт с остальными и уничтожит проклятую мастерскую с его бывшим другом. Потому что он обязан это сделать. В ином случае, как он сможет смотреть в глаза Голдрима и Трин? Как он сможет смотреть в зеркало, припоминая обезображенные лица ни в чём не повинных людей, детей… в эти пустые глаза?

- Прощай, Карло.

- До встречи, Гилберт, ха-ха!

-= Лес Тысячи Троп. Сердце леса. =-

Я спал. Откуда я знал, что сплю? Ну, я плавал в вязком тумане, а любые попытки что-либо сделать ни к чему не приводили. Значит, я спал.

Или погиб?

Нет, от смерти другие ощущения. Я до сих пор помню холодные объятья бездны и леденящее душу спокойствие, а сейчас всё было иначе. Было тепло, немного скучно и как-то неспокойно на душе. Ведь меня сейчас тащат в поселение, а я сплю, что вполне логично. А если Вождь решит поубивать нас? Я ведь ничего не смогу сделать, даже попытаться остановить её…

А ещё хотелось увидеться с Райей. Прошло всего два или уже три дня, а для меня пролетела вечность. И проверить Хлою, и…

В общем, я очень сильно хотел проснуться, но у меня ничего не получалось. Вот я и плавал по вязкому туману, раздумывая о тленности бытия и ничтожности жизни. Я ведь реалист, я уже говорил?

- Фауст…

Моё внимание привлёк чей-то отдалённый голос. Словно эхо, что пронеслось по пространству. Голос всё звал и звал моё имя. Требовательно, я бы даже сказал, что он был наполнен злостью. Ну я и пошел к нему. Или за ним? Делать всё равно было нечего.

- Фауст, посмотри на меня!

Через некоторое время перед моими глазами всплыло небольшое помещение. Я практически ничего не различал в нём, кроме камина, в котором потрескивало синее пламя, и мужчины, удобно расположившегося в кресле-качалке. Он медленно покачивался то вперёд, то назад, порождая неприятный и в то же время вполне мелодичный звук, который почему-то успокаивал меня. Хотя о чём тут думать? Это же моё воспоминание, так? Фауста, если судить по тому голосу. Значит, меня реально успокаивал этот мерзкий звук.

Хм… как странно. Я пять лет ничего не знал о своей второй жизни. Точнее, о моей первой жизни. И вот сейчас я что-то узнаю. Интересно, почему именно сейчас?