Волчья стая

– А ты как ушел-то? По-хорошему или с выкрутасами?

– Не твое собачье дело.

Он сцапал очередную сигарету, жадно затягивался, держа их под дулом автомата. Сморчок был – соплей перешибить, но автомат есть автомат, успеет изрешетить всех троих, прежде чем его достанешь в прыжке, грязный палец на спусковом крючке так и дрыгается…

– Может, разойдемся? – нарочито безразличным тоном предложил Эмиль. – Мы тебя ловить не собираемся, у самих забот выше крыши.

– Ага, а потом вы им меня заложите? – осклабился солдатик. – С потрохами?

– Кому ты нужен, закладывать тебя…

– Нет уж! – заявил беглец с чрезвычайно хитрым видом. – Один вот позавчера тоже расстилался мелким бесом – мол, и пожрать дам, и на мотоцикле довезу, а потом как начал автомат вырывать… Ну и пришлось… – Он спохватился, ерзнул на лавке. – Кончай мне лапшу на уши вешать!

«Скверно», – подумал Вадим. Очень похоже, что уходил не просто так, а с хар-рошими выкрутасами вроде расстрелянного караула. Даже отсюда чувствуется, что автомат шибает пороховой гарью так, словно потрудился на совесть…

Ситуация создалась нелепейшая – и выходов из нее что-то не видно. Незваный гость напряжен и агрессивен до предела, и терять ему, такое впечатление, нечего…

Дезертир заерзал на жесткой лавке. Вадим видел его вполоборота и сразу определил по маслености взгляда, что мысли беглеца приняли несколько иное направление.

Он с толком, с расстановкой оглядел Нику, старательно прикрывавшуюся бушлатом, распорядился:

– Иди сюда! Кому говорю? Сюда иди, коза!

Она отчаянно замотала головой.

– Иди сюда, хуже будет… – Беглец всецело поглощен был новой идеей и отступать не собирался. – Я тебя не съем, Красная Шапочка, только потрахаю малость… Отсосешь – и свободна. Да ты не бери в голову, я мужик захолустный, у нас СПИДа пока что нету…

Ника отползала в угол. Дезертир, рассердившись, рявкнул:

– Сюда иди, тварь!

И навел на нее автомат в целях дальнейшего устрашения.

Кое-что из армейской жизни Вадим помнил хорошо, поневоле въелось. Чтобы автомат выстрелил, надо снять с предохранителя, чего дезертир делать не собирался.

Они с Эмилем, так получилось, бросились одновременно. Солдатик еще успел пискнуть, дернуть стволом, до железного хруста нажимая спусковой крючок, но автомат не выстрелил.

Трое рухнули на пол, беспорядочно молотя друг друга. То есть, это Эмиль лупил, а Вадим озаботился в первую очередь автоматом, вырвал-таки из грязных рук, выкрутил. Отскочил к стене.

В два удара приведя дезертира в бесчувственное состояние, Эмиль упруго выпрямился. Перехватив его взгляд, Вадим вновь убедился, что был прав и у бывшего друга намерения на его счет насквозь нехорошие: Эмиль смотрел так, словно заранее ждал подвоха от в р а г а. Одними воспоминаниями о несостоявшемся повешении такого взгляда не объяснишь…

Подмывало нажать на курок самому, длинной очередью угостить всех троих. Благо неожиданно объявился субъект, на которого можно все и свалить: напал дезертир, завязалась беспорядочная схватка, после которой в живых остался один из четырех, прикончивший беглеца после того, как тот успел-таки, сволочь, застрелить двух мирных странников…

Его остановило, если честно, чувство страха и малодушия.

И Вадим по мгновенному наитию поступил иначе: перехватил автомат за ствол, размахнулся хорошенько и грохнул им об стол так, что приклад мгновенно отлетел, с лязгом вылетела крышка затворной коробки, за ней – ударник с пружиной…

– Ты что, идиот? – рявкнул Эмиль. – Что наделал?

– Да не сообразил как-то… – виновато ответил Вадим, всем видом выражая раскаяние.

Только автомата в руках Эмиля не хватало. Особенно когда на полу валяется бесчувственный беглец, на которого многое можно списать…

Эмиль замахнулся, но не ударил, отвернулся и занялся тощим рюкзачком. Отстегнул клапан, взял за углы и вывалил содержимое на пол. Невольно отпрянул – как и Вадим. По полу, глухо стуча, раскатились три гранаты со вставленными запалами. Опомнившись, Эмиль быстро собрал их, сноровисто выкрутил запалы и бросил в угол. Солдат постанывал, не открывая глаз.

Кроме гранат, ничего особенно интересного в рюкзаке не оказалось – новехонький комплект полевой формы, пара пачек майской «Примы», неведомо зачем прихваченная беглецом офицерская фуражка и два автоматных рожка. Судя по содержимому, дезертир то ли не планировал бегство заранее, то ли, пока блуждал по лесу, прикончил скудные запасы съестного.

– Держи, – Эмиль бросил форму Нике. – Одевайся в темпе. И уходим. Этот придурок подкинул дельную мысль – нас и в самом деле могут принять за зэков, нужно искать нормальную одежонку…

Дезертир застонал, пошевелился. Эмиль нагнулся, точным ударом вновь отключил его, выпрямился:

– Живее!

Отошел к Нике, уже переодевшейся, старательно подвернул штанины – брюки ей, конечно, оказались длинноваты, как и рукава рубашки, пытливо оглядел лежащего, словно снимая взглядом мерку, с сожалением пожал плечами:

– На меня не налезет… – Оглянулся на Вадима: – Да и на этого козла тоже… Собирай, что осталось, и пошли.

– Интересно, мне идет? – Ника повертелась, оглядывая себя.

– Идет-идет, – нетерпеливо бросил Эмиль, мимоходом поцеловал ее в щеку, нагнулся и сгреб в горсть запалы. – Поживее!

Запалы он выкинул в ручей.

Они перебежали на тот берег по влажному бревну и углубились в лес. Вадим уже привычно занял место замыкающего, поглядывая на торчавшие из кармана Эмиля ножны, – кухонные ножи тот оставил в избушке, прихватив взамен штык. Ну конечно, им не в пример удобнее и легче списать бывшего босса… Учтем.

– То ли Каразинский район, то ли Мотылинский… – задумчиво сказал Эмиль, обращаясь, естественно, к Нике. – Мог и напутать, конечно, но все равно привязочка…

– Ты эти места знаешь?

– Немного. Поточнее бы привязаться…

И не выдержал, скот, – снова оглянулся на Вадима с нехорошим прищуром, поторопился побыстрее отвести глаза. Вадим же притворился, что ничего не заметил. Наган увесисто и обнадеживающе постукивал его по бедру. В конце концов, против нагана никакой штык-нож не пляшет…

– Слушай, – сказала Ника. – Его же ищут…

– И наверняка старательно. Тут в старые времена была раскидана куча точек…

– Кого?

– Точка – это такая военная микробаза, – терпеливо пояснил ей Эмиль. – Ракетная установка, где-нибудь на высотке, локатор, склад горючки… Потом их здорово подсократили, но все равно осталось немало. Ну, и зольдатики временами бегут… А искать его, наверняка, будут старательно. Но нам-то какой толк?

– Самый прямой, – сказала Ника. – Если они на нас наткнутся, все моментально образуется. Солдаты там или милиция, какая нам разница? Главное, будем в Шантарске…

– Умница ты у меня, – Эмиль наклонился, чмокнул ее в щеку.

И, Вадим мог поклясться, в самый последний момент подавил в себе желание оглянуться. Ну конечно, в его наполеоновские планы ничуть не входит столь быстрая встреча с милицией или поднятыми на поимку дизика солдатами. Сначала надо избавиться от босса, да и Нику подготовить.

Отсюда следует незатейливый вывод: едва покажутся те, кто ищет беглеца, нужно к ним бежать что было мочи. Не осмелится, гад, при таких свидетелях… А уж в Шантарске придумаем, как с б ы в ш и м коммерческим директором разобраться…

…Очень скоро этот незамысловатый, однако суливший спасение план полетел к чертовой матери.

Охотничков они увидели первыми, выйдя на опушку густого сосняка: перед ними раскинулась широкая прогалина, в дальнем ее конце стояли два армейских «ГАЗ-66» с брезентовыми тентами, возле кучками стояли вооруженные солдаты, виднелись офицерские фуражки, колышущиеся антенны заплечных раций. До машин было метров сто, все видно, как на ладони, – похоже, отцы-командиры дают детальные инструкции, все напряжены и злы…

Вадим приготовился сорваться с места.

И остался стоять: от крайней справа кучки, не так уж и далеко от него, вдруг отделились двое солдат, резко развернулись к лесу и начали лупить длинными очередями по какой-то им одной видимой цели, чуть ли не в том направлении, где стояли беглецы из концлагеря.