Страница 3 из 81
ГЛАВА 2
На улице ярко светило солнце, но настроение у меня было мрачнее грозовой тучи. Оставалась самая трудная часть безумного плана, и чем ближе я к ней подходила, тем больше угасал мой пыл. Пытаясь сбросить с себя накатившую тревогу, я дернула плечиком и, гордо вскинув голову, зашагала к кэбу.
— На Карнаби-стрит, пожалуйста! — крикнула я вознице. Мужчина, дремавший на козлах в надвинутой на глаза кепке, встрепенулся и сел прямо. Послушно кивнув головой, он натянул поводья и направил пегую лошадку в указанном направлении. Через полчаса мы остановились перед великолепным старинным особняком прошлого века. Тогда модно было надстраивать остроконечные башенки по углам, архитекторы утверждали, что современные дома перенимают дух и романтику древних рыцарских замков.
Я самостоятельно спрыгнула с подножки и, судорожно вздохнув, направилась ко входу. Постучав в дверной молоток, замерла в ожидании. Через несколько мгновений до меня донеслись звуки шаркающих шагов и дверь распахнулась. На пороге стоял высокий пожилой дворецкий в черной ливрее с серебряной оторочкой, фамильные цвета семьи Бошан.
— Слушаю вас, мисс, — учтиво осведомился он, не забыв пренебрежительно поджать губы.
— Сообщите вашей хозяйке, что к ней пришла мисс Эвинсель, — попросила я, напряженно сжав в руках ридикюль. Если этот напыщенный осел заупрямится, придется прорываться в дом с боем.
— Боюсь, леди не сможет вас принять, — лицо дворецкого было непроницаемым, хотя мы оба знали, что он врет.
— Сообщите о моем визите, — с нажимом сказала я, пытаясь придать голосу стальные нотки.
— Альберт, кто там?
Из глубины холла послышался знакомый мелодичный голос. У меня даже коленки подкосились от облегчения.
— Эмма, это я! — закричала я что было сил, надеясь, что она меня услышит.
Альберт, поняв, что его маневры выдворить меня не удались, с сожалением приоткрыл дверь, впуская незваную визитершу внутрь.
Масштабы гостиной меня впечатлили, хотя один раз я уже видела эти хоромы. Я осторожно ступала по идеально начищенному паркету, в котором при желании можно было увидеть собственное отражение. Вечером, когда наступали сумерки и сквозь огромные решетчатые окна просачивался свет от заходящего солнца, пол казался глубоким озером. Эмма рассказывала, что долго привыкала к такому эффекту и боялась замочить туфли.
Я подошла к подножью мраморной лестницы, возле которой стояла невысокая молодая девушка. Ее белокурые, чуть с рыжиной волосы были уложены в высокую прическу, обнажая тонкую изящную шею. Голубое муслиновое платье, пошитое по последней моде — с тройной драпировкой, идеально подчеркивало цвет ее глаз. Эмма всегда знала толк в нарядах.
— Тия, что случилось? — в ее голосе чувствовались нотки беспокойства. Она знала, что только острая нужда толкнет меня на то, чтобы появиться в их доме, да еще без предупреждения.
— Руперт, надеюсь, в отъезде? — спросила я, кусая губы.
— К счастью, да, иначе скандала было бы не избежать, — Эмма закатила глаза и скривила лицо в кислой мине.
Я улыбнулась и заключила подругу в объятия. Мы не виделись, кажется, уже месяцев семь, с тех пор как она приезжала поздравить Мэдди с днем рождения. Сестренка тогда очень обрадовалась роскошной фарфоровой кукле с целым сундучком костюмов. Мы с ней целый вечер просидели, любуясь на крошечные кожаные ботиночки и маленькие соломенные шляпки с атласными цветами.
Эмма увлекла меня на софу. Я, наконец, присела, благодарная за возможность немного передохнуть. Устало сняла перчатки и расстегнула несколько верхних пуговиц на жакете, попутно рассказывая про свои злоключения.
— Дедушка Эвинсель умер, — вздохнула я, — мы с ним практически не общались, помнишь, как дурно он обошелся с папой, когда тот женился на моей матушке. Но все же позволил жить в старом доме. После смерти деда мы узнали, что дом по документам принадлежал не нам, а все свое имущество он оставил старшему сыну и внуку.
— Сочувствую, — Эмма сжала мне руку. — Теперь вам негде жить. Да уж, весьма жестоко со стороны старика так поступить с вами. Наверное, он так и не примирился с новой семьей своего сына. Но ладно невестка, а вы же его родная кровь и плоть, оставить вас на улице очень низко и подло.
— Кажется, он вообще не считал женщин за людей, — поморщилась я. — Бедная бабуля, как она его терпела? Он свел ее в могилу еще молодой.
Я поведала подруге о странном условии, которое могло помочь сохранить наш родной дом.
— Сложная задача — найти мужа за один день, — задумчиво протянула Эмма. — Можно было бы купить, но для этого понадобятся деньги, а ты знаешь, как Руперт тщательно следит за моими расходами, он сам оплачивает модистку, шляпницу, ювелиров. Я не распоряжаюсь его капиталами.
Эмма была очень расстроена, что не смогла мне помочь, но я прекрасно знала ее положение и пришла вовсе не за деньгами.
Я вспомнила, как мы познакомились. Когда был жив отец, он иногда брал меня с собой на скачки. Я обожаю лошадей, но чтобы купить и содержать породистого скакуна, нужны средства, которыми наша семья не располагала. Мы редко делали ставки, просто покупали билет и смотрели на красивых благородных животных. Однажды мне очень понравился великолепный белоснежный жеребец с роскошной гривой. Прямо как единорог из сказки, только позолоченного рога на лбу не хватало, и кличка у него была подходящая — Прекрасный Принц. Я упросила отца поставить на него целый фунт. Наш фаворит выиграл тогда, и папа, довольный, пошел забирать выигрыш, а меня оставил возле киоска с брошюрами. Я воспользовалась свободой и улизнула в конюшни, чтобы хоть одним глазком вблизи взглянуть на лошадей. Никто не обращал внимания на маленькую девчонку, и я легко добралась до стойла с Принцем. Протянула ему морковку и тот, потянув ноздрями воздух, немного подумал и взял лакомство с моей ладони.
— Удивительно, обычно он не любит чужих, — я обернулась на голос и заметила стоявшую неподалеку девочку. Ей оказалась леди Эмма Стенли, пятая дочь сэра Стенли, владельца Принца. С тех пор мы иногда стали встречаться на скачках и подружились, благо их фамильное поместье находилось всего за четыре квартала от нашей улицы. Мы бегали друг к другу в гости, ее отец был вполне прогрессивных взглядов и позволял дочке общение с представителями неаристократических кругов общества. Именно Эмма научила меня верховой езде, предоставив мне прекрасную лошадку, и лишь к Принцу нам обеим не разрешали подходить. Три года назад Эмме объявили, что она выходит замуж. Девятнадцать лет — вполне подходящий возраст. Она и не смела возражать, тем более жених был молод и хорош собой, лорд Бошан, член нижней палаты парламента, настоящий джентльмен.
Я была рада за подругу, но через пару месяцев после венчания открылась ужасная правда. Оказывается, молодой супруг предпочитал уделять больше внимания своему другу, чем законной жене. Я видела этого приятеля на свадьбе, Аден Лесли. Высокий, хрупкий, словно девушка, молодой человек, с томными карими глазами и длинными волосами. Как мне сказали, юноши были дружны еще со школы, ну просто как братья, ходили везде вместе, даже на свадебном ужине Аден сидел по левую руку от Руперта, а Эмма по правую. Об их слишком близких отношениях она узнала случайно, застукав за пикантным занятием прямо в их спальне. С тех пор супруги стали практически чужими, а лорд Бошан уже в открытую игнорировал жену.
— Дорогая, помнишь, ты рассказывала мне про те особые вечеринки у графини Мадлен Мелори, — спросила я у подруги. Эмма встрепенулась, ее щеки покрыл нежный румянец. — Мне нужно одно приглашение.