Страница 6 из 10
Согласно расхожему мнению, прозвище Не-177 – «Greif» – переводилось как «гриф», т. е. птица семейства грифовых, питающаяся падалью. Однако есть веские основания полагать, что это не совсем так. Во-первых, точный перевод слова «гриф» по-немецки обозначается «geier». Во-вторых, внешний облик этого, мягко говоря, не самого приятного существа не очень подходит к бомбардировщику, создававшемуся чуть ли не как «чудо-оружие». Чего стоят только голова и шея грифа, покрытые лишь коротким пухом для защиты от загрязнения при поедании внутренностей трупов. В-третьих, словом «greif» в немецком языке обозначают грифона – мифологическое крылатое существо с туловищем льва и головой орла или иногда льва.
В древней мифологии грифоны являлись противоречивыми существами, одновременно объединяющими Небо и Землю, Добро и Зло. Они могли выступать и как защитники, покровители, и как злобные, ничем не сдерживаемые звери. Эти мистические чудовища символизируют власть над небом и землей, силу, бдительность и гордыню. Грифон также являлся атрибутом богини возмездия – Немезиды, ее часто изображали в колеснице, запряженной грифонами. При этом слова «гриф» и «грифон» имели общее происхождение от латинского «gryps» и восходили к древнеиндийскому «garutmant» – гриф. В восточной мифологии грифы считались прообразами птиц гаруда, а в греческой – грифонов. Отсюда и двойственный перевод слова «greif».
Стоит отметить, что на эмблеме эскадры KG55 «Грайф» был изображен именно грифон, а вовсе не гриф.
Взлет «Грифона»
Важный для развития германской авиации эпизод случился 26 сентября 1939 года. В тот день летающая лодка Do-18 из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.106, взлетевшая с базы на острове Нордерней, обнаружила в Северном море крупное соединение британского флота в составе линкоров «Худ», «Ренаун», авианосца «Арк Роял», крейсеров и эсминцев. Вскоре в воздух поднялись 9 бомбардировщиков Не-111 из I./KG26 и 4 новых Ju-88A из I./KG30.
По сути, это была первая серьезная операция немецких пикирующих бомбардировщиков. Одна 500-килограммовая фугасная бомба, сброшенная с «Юнкерса», попала в «Худ», но не взорвалась и попросту отрекошетила от его бронированной палубы. Вторая взорвалась в пяти метрах от правого борта авианосца. В результате на взлетную палубу «Арк Рояла» обрушилась огромная стена воды, он накренился на правый борт, а рули вышли из воды. Пролетевший затем над британскими кораблями самолет-разведчик не обнаружил в строю авианосца. Это позволило немцам тотчас объявить атаку успешной, а «Арк Роял» – потопленным. В итоге атаковавший корабль ефрейтор инженер Карл Франке по приказу Геринга был награжден одновременно Железными крестами I и II класса, а также повышен в звании до лейтенанта.
Франке не был профессиональным военным летчиком, а фактически проводил в недавно сформированной I./KG30 боевые испытания нового бомбардировщика. Летчик-испытатель и дипломированный инженер, хорошо знакомый с Удетом, он впервые прославился еще летом 1937 года. С 23 июля по 1 августа в Цюрих-Дюбендорфе проходил 4-й международный авиасалон, программа которого среди прочего предусматривала и соревнования военных самолетов. Немецкая команда во главе с Удетом отправилась на мероприятие с тремя прототипами истребителя Bf-109 – V7, V10 и V14. Окрашенный в ярко-красный цвет «четырнадцатый», оснащенный новейшим двигателем DB-601, должен был пилотировать сам Эрнст Удет, Карл Франке – Bf-109V7 с Jumo-211Ga, а майор Зайдеман – Bf-109V10. Правда, Удет разбил свою машину вдребезги в первом же полете, а вот Зайдеман и Франке выиграли несколько индивидуальных и командных гонок, причем последний поставил рекорды при наборе высоты и пикировании.
Не-177А-1
В августе 1939 года Удет уговорил Франке поступить добровольцем на службу в Люфтваффе, а потом стать руководителем программы технических и летных испытаний бомбардировщика Ju-88. И вот в сентябре этого года он фактически стал первым пилотом, который потопил крупный корабль противника! И соответственно стал национальным героем. Но ненадолго! Уже вскоре выяснилось, что «Арк Роял» не только не потоплен, но и не получил никаких повреждений. Часть пилотов после этого стала открыто надсмехаться над Франке, а тот, будучи человеком чувствительным, даже подумывал о повешении, дабы «смыть позор».
29 сентября летчик оставил I./KG30 и вернулся обратно в Рехлин. А уже вскоре поддержать друга в трудную минуту приехал генерал Удет, который сказал, что лучший способ снять депрессию – это заняться испытанием нового «чудо-самолета». 23 октября лейтенант Франке прибыл в Росток-Мариенехе, чтобы ознакомиться с самолетом Не-177. При этом за летные испытания нового «Хейнкеля» ему был обещан гонорар в 10 000 рейхсмарок.
He-177A-1 в полете
He-177A-02 W.Nr. 00 0017
Между тем упомянутый авиаудар по британскому флоту, а также два относительно успешных налета Ju-88A из I./KG30 на базы в Росайт и Скапа-Флоу, выполненные 16 и 17 октября, имели и другие последствия. В ноябре, во время очередного визита в Росток, Удет заявил Хейнкелю, что, по мнению командования Люфтваффе, пикирующий бомбардировщик вполне годится как для ударов по крупным кораблям, так и для налетов на порты и военно-морские базы. Посему «Юнкерса-88» вполне достаточно для «принуждения Великобритании к капитуляции». Однако опытный спорщик Хейнкель в ответ поставил недалекого Удета в тупик вопросом о том, что произойдет, если Королевский флот выйдет из радиуса действия Ju-88А? «Главный техник» Люфтваффе не нашел, что возразить, и в итоге в очередной раз согласился на предоставление Не-177 статуса приоритетного проекта. Незадачливый генерал инициировал подписание первого серийного контракта на 800 новых бомбардировщиков, которые требовалось поставить в Люфтваффе до конца апреля 1943 года. При этом первая опытная партия He-177A-0 была определена в 30 единиц. Чуть позже Удет решил, что этого все-таки мало, и попросил довести производство самолета до 120 штук в месяц уже к лету 1940 года. Обрадованный Хейнкель тотчас приказал готовить He-177V1 к первому полету, несмотря на то, что еще не были решены технические проблемы с установкой руля и сборкой шасси.
9 ноября He-177 W. Nr. 00 0001 «CB+RP», пилотируемый лейтенантом Карлом Франке, совершил свой первый 20-минутный полет. Он выполнялся с неубранными и закрепленными намертво стойками шасси на высоту до 2000 м. Франке отметил нормальную управляемость, уверенный набор высоты, при этом отметив плохую амортизацию шасси, неудовлетворительную вентиляцию кабины и плохое охлаждение двигателя. Вследствие последнего температура масла поднялась до 120 °C, и летчик вынужден был преждевременно прекратить полет. Так или иначе, тот факт, что самолет наконец поднялся в воздух и обрел реальные очертания, тогда выглядел оптимистически. Внешний вид Не-177 производил потрясающее впечатление, а на фоне привычных Не-111 и даже новых Ju-88 он выглядел как настоящий монстр, не говоря уже о тоненьких «летающих карандашах» Do-17 и их более старых собратьях.
Второй полет состоялся 20 ноября и продолжался 14 минут. На сей раз Франке отметил очень медленное втягивание шасси, а также внезапные колебания, вызванные одной неисправной заслонкой воздушного тормоза. При этом ранее выявленные неисправности были частично устранены. Во время третьего полета помимо Франке на борту находились инженер Науман и бортмеханик Вуппельман. Сначала полет проходил нормально, но на высоте 200 м «Хейнкель» внезапно начал вибрировать из-за того, что одна из створок шасси отказала и согнулась. С 6 по 18 декабря Не-177V1 выполнил еще семь полетов, в ходе которых была достигнута скорость 400 км/ч и выявлен ряд мелких дефектов. В целом результаты первых испытаний оказались удовлетворительными. 17 декабря Франке впервые столкнулся с серьезной проблемой, когда ему пришлось вернуться на базу вследствие полного отказа электросистемы.