Королевская семья

- Я не поднимусь с места, пока вы не согласитесь пересмотреть своё твёрдое, но, поверьте, неверное убеждение! Я готова поклясться в его непричастности чем угодно. Я сделаю всё, что вы прикажете, но прошу, помогите Мартину, простите его, смените гнев на милость.

- Дария, не нужно! Я вижу, как дорог вам ваш кузен, но очень часто мы, ослеплённые любовью к людям, не видим их недостатков и сильно ошибаемся сами. Хорошо, если я окажусь в заблуждении, а что, если вы? Что если граф Бенк не такой уж и чистый на руку, как вы думаете?

- Пусть будет так! Но, ваше высочество…я так его люблю, – девушка опустила лицо в колени принцессы и зарыдала так, что её плечи сотрясались от всхлипов.

Беллона хотела отпрянуть от Дарии, но потом положила руку ей на голову и слегка приобняла. Впервые ей приходилось выступать в роли утешительницы и советчицы. Что же будет дальше, когда она ещё повзрослеет, станет влиятельнее, мудрее? Становилось ясно, почему королева Веста предпочитает не выходить часто на публику – среди неё столько просящих и жалующихся! Но большинство простые лентяи и вечно недовольные мерзавцы, не знающие, чего хотят в жизни. А с Дарией совсем другой случай. Как сильно она любила своего кузена! И вовсе не как брата, а как мужчину. Сейчас перед глазами принцессы нарисовался пример высокой и сильной любви. До чего больно осознавать, что становишься причиной чьего-то горя и печалей. «Окажись Дерек коварным убийцей, стала бы я его так защищать? Была бы так одержима идеей его спасения, что бросилась бы в омут с головой и, забыв о себе, старалась помочь ему? В любом случае, не хотела бы оказаться на месте Дарии. Она так несчастна! И ничего не может поделать. Это самое страшное – когда ничего не можешь сделать для близкого человека. Как могу я отказать ей в такой искренней просьбе и как могу её выполнить, без страха за себя?». Тем временем родственница графа Бенка немного успокоилась, и, вытащив платок из рукава, вытерла мокрые глаза и щёки.

- Извините мне мою несдержанность, ваше высочество. Я не должна была вас беспокоить.

- Ну что вы! Это вы простите меня, я совершенно разучилась решать чьи-то проблемы и понимать чужую боль. Встаньте, выпейте, поешьте, вам станет легче.

- Вот уж легче мне сейчас вряд ли от чего-нибудь станет. Ваше высочество, у меня к вам последняя просьба. Если кому-то и нужно понести наказание за проступки Мартина, то только мне.

- Что? Дария, Вы здесь причём?

- Это не важно. Я ведь даже не знаю, что за покушение он на вас совершал, но, прошу вас, накажите меня вместо него, отправьте меня в ссылку, посадите в тюрьму, да хоть казните, как позорную преступницу, но отпустите его и не заставляйте страдать!

- Боже мой, Дария! Вы так сильно…так крепко привязаны к кузену, – Беллона восхитилась девушкой и собралась с мыслями, – смертная казнь ему и так не грозит, но я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы наказание было как можно менее жестоким. Возможно, его даже не лишат дворянства. Обещаю, как только я сделаю всё для вашего кузена, я немедленно напишу вам. А вы пока возвращайтесь домой, не стоит тратить силы и нервы понапрасну.

- А как долго мне придётся ждать?

Вспомнив об уговоре с братом, Беллона быстро прикинула, что проблема должна решиться сегодня же, дольше это тянуться не может, иначе всё дойдёт до короля, и вот тогда и начнётся самое страшное, как для принцессы, так и для всех к ней относящихся.

Глава 21. "Хорошо иметь друзей"

Закадычные друзья-товарищи сидели в покоях принца. Их вид, как всегда, был вальяжным, непринуждённым и фривольным, только вот обычного громкого смеха слышно не было. Все цвета, мебель и декор являли собой странную смесь деловитости, вульгарности и роскоши. Каждый шкаф и стол, и стул (которых было мало, по большей части предметом обстановки были лежачие принадлежности вроде кушеток, диванов, низких оттоманок) стояли по делу и были хорошими дорогими вещами, из редких и ценных пород дерева, в основном тёмных цветов. Это была деловая часть, ну и, пожалуй, к ней ещё относился серо-бежевый цвет стен и камин, выложенный чёрно-кофейной плиткой. К роскоши можно было отнести удивительные яркие и животрепещущие картины и скульптуры, персонажи на которых были так талантливо изображены, что будто находились за стеклом и могли ожить. А вульгарным это всё делали сюжеты произведений искусства, их огромное, чрезмерное количество, и недостаточно яркий свет, который приглушал золото и краски, делая их порочными и участвующими в происходящих тут безнравственных событиях. Между тремя центральными софами, разместился приземистый стол, на коротеньких острых ножках. На него в свою очередь было взгромождено множество фруктов, холодных закусок и немного выпивки. Последнее было вполне нормальным, ведь для настоящих гуляний было слишком рано, да и настроения сегодня особого у молодых людей не было.

- Робин, – говорил Сториан, отправляя в рот виноградину за виноградиной, – я не знаю, что там у тебя с сестрой стряслось, но я никогда в жизни не поверю, что Мартин мог на неё покуситься.

- Да тут нет даже разговора! Это просто кто-то под него хорошо подкопал. Но согласитесь, если на Белл покушались не единожды, это уже не личная неприязнь, а какие-то политические интриги!

- Ты прав, – вмешался Рикардо, – я думаю, что и не её-то вовсе убрать хотели, а просто кого-нибудь из Карлеалей! Сколько дураков-то развелось по городам, и всем чего-то нужно и не хватает. А твоя сестра самая удобная и доступная мишень для любого психопата. Известно, что она не любит окружать себя вниманием и приставлять к себе много стражи, вот так и случилось.

- Да, я сотни раз думал о том, что у неё самые глупые предрассудки по поводу того, что нужно быть как можно ближе к народу и не отгораживать себя от него охраной. Как ей втолковать, что не всегда к тебе будут относиться так, как ты этого хочешь!

- Объяснил бы ты ей это! – укорительно посмотрел на наследника старший МакДжойн, – что бы она ни делала, и какой бы совершенной ни пыталась казаться, у всех свои идеалы, и каждый всё растолкует по-своему. А она из-за этого будет лишать себя удовольствий, и терять молодость понапрасну, да ещё, как оказалось, и жизнью рисковать. Вела бы себя достойно Карлеалям, была бы счастлива и невредима.

- Золотые слова, Сториан! Может быть, ты сам с ней потолкуешь на эту темку? У тебя вот-вот представится возможность, когда она придёт нам сообщить о своём решении по поводу Бенка. Думаю, оно будет в его пользу, она так не хочет, чтобы папа узнал о её маленьких проказах…

- Шантажируешь родную сестру! До чего дошёл, а?! – все хором хотели повеселиться, перейдя на другую волну, непринуждённую, о развлечениях или историях из собственной жизни (из чужой они редко пересказывали, так как их собственная судьба была такой насыщенной, что интересоваться чьими-то приключениями было просто некогда), но Робин продолжал гнуть своё.

- Ну, допустим, что она отпустит Мартина на все четыре стороны, самого факта покушения это не убирает. Что вы думаете? Может быть, это было только предупреждение нам и вскоре на наши головы полетят напасти?

- Глупости! – отмахнулся Сантьяго Эливерсон, – ты и её высочество настолько разные концы одной прямой, что никому и в голову не взбредёт как-то вас связать и пытаться воздействовать на одного через другую.

- Тогда я продолжу настаивать на том, что просто кто-то хотел очернить Мартина. Но ведь я-то никогда не поддамся на то, что мои друзья могут сделать что-то плохое, ребята, я же вас знаю. А вот к Беллоне легче подкопаться, надавить, и она уже на любого свалит все смертные грехи! Вот чем я не люблю несозревшие личности, они ни в чём до конца не уверенны и не имеют чётких понятий, ни чётких представлений.

- Да ладно, дорастёт ещё! – успокоил всех Рикардо и, как раз вовремя, потому что за дверью камердинер объявил, что её высочество пришла.

- Так, ребята, давайте посерьёзнее, и не слишком её затравим, а то совсем сейчас доведём до белого каления, она разнервничается и откажется помочь Мартину. А мне и самому не очень хочется посвящать отца во всё, а если он прознает, без него тогда уже будет не обойтись, и не разобраться.