Контрабандист Сталина

Манос осознавал, что с другой стороны греки и сами были виноваты. С окончанием первой мировой войны Греция оказалась в лагере победителей, но в конечном итоге не сумела извлечь существенной выгоды из решения Венизелоса вступить в войну на стороне Антанты. По окончанию войны, Греция была вовлечена Антантой в кратковременный Украинский поход в  поддержку Белого движения в России. Сразу затем, и в Малоазиатский поход  (1919--1922). Суда торгового флота были задействованы для переброски греческих дивизий на юг России и в Малую Азию и для последующего снабжения Малоазийской экспедиционной армии. Однако победа монархистов на выборах ноября 1920 года, нанесла неожиданный и страшный удар внешнеполитическим позициям Греции и стала роковым событием для греческого населения Малой Азии. Примечательно, что в ноте от 2 июля 1921 года нарком иностранных дел РСФСР Чичерин был вынужден выразить правительству Греческого королевства "крайнее удивление" по поводу публикации во "многих газетах" сведений, будто Греция объявила войну России; нотой от 6 июля того же года министр иностранных дел Греции Бальтацци опровергал такие известия.

Все эти авантюры дорого стоили самой семьи Манос. Нет, на русских у него злобы не было. Тем более раньше были очень хорошие отношения, как с самой Россией, так и с понтийскими греками в России. Он, прекрасно разбирался и понимал, кто начал, и кто стоял за всей этой мировой бойней. Но и любви, правда, к русским тоже не испытывал.

Сакис получил с детства прекрасное образование. Свободно говорил ичитал на пяти языках, сейчас ещё дополненное учебой в военном училище Германии. Разбирался в живописи и различной архитектуре, военном строительстве, антикваре и прекрасно знал историю. Сложись судьба несколько иначе, и он бы стал хорошим полководцем, дипломатом или другим политическим деятелем, несмотря, что немного и не доучился. Вот только свободы и выбора у него теперь и не было. Никто всерьёз его отпускать не собирается. То, что его начали травить медленным ядом, подсыпая в пищу, он уже осознал. Но вот сделать ничего и не мог. Увы, история знает немало примеров и Наполеон, один из самых известных персонажей в Европе. Кто за этим стоит, Сакис ничуть не сомневался.

Он уже понял, что долго на этом свете не проживёт. С недавних пор у него стала болеть голова и появилась небольшая опухоль в соединении шеи и головы. Поэтому он и выпросил прогулку к морю и выбросил кольцо, в надежде на правду о предании. Никакой материальной ценности маленькое старое серебряное кольцо с непонятным камешком не представляло. Вот и не стали победители в своё время забирать у знатного пленника при аресте украшение. Зато сейчас пленник расстался с ним добровольно, и очень надеясь на старых греческих богов.

В восстановленном особняке за празднично уставленным столом сидели послы Франции и Англии, в окружении турок во главе с Исмет Имёню. Причём итальянского и русского посла пригласить как-то "забыли". Поведение послов производило впечатление, что они прибыли на курорт половить рыбу и отдохнуть, а не решить судьбу наследника Смирны.

- Шакалы. Всегда и всюду сами решают за других - выругался про себя Сакис. - Ну что же, не будем затягивать - продолжил он уже вслух.

Сакису Маносу было крайне неприятно находиться тут, и он старался как можно быстрее отсюда убраться.

- Ну что же. Вот вы можете быть и свободным. Мы собрали вам две тысячи фунтов на первое время и дарим пароход "Анггелика". Но Вам мой совет, не показывайтесь в Грецию. Там вашу семью сейчас очень не любят. Поезжайте в Германию. Если примут, то спокойно доучивайтесь. А можете к тёти в Париж - сообщил посол Англии Клерк, как только Сакис поставил свою подпись.

Молодой человек ничего не сказал, лишь пошёл в комнату, в которой жил под арестом. Там собрал свои нехитрые вещи, которых у него почти и не было в свой рюкзак. Затем повесил солдатский потёртый рюкзак с нижним бельём и своими гигиеническими принадлежностями на плечо. Посмотрел, не забыл ли что. Запихнул деньги и документы за пояс турецкой одежды, так как другой у него и не было, и пошёл на пристань теперь уже без охраны.

- Вы уверены, что мы правильно делаем, вот так отпуская его? - Шамбрен. Он вышел на веранду вместе с англичанином. Прихватил и бокалы для вина, и бутылку Бордо. Не стоило лишний раз дразнить турок с алкоголем, когда это спокойно можно сделать и на веранде, заодно и поговорить без лишних ушей.

- Ну, если Вы желаете побороться с Глюксбергами, то действуйте - усмехнулся английский посол и пригубил отличное французское вино привезенное французом.

- Да они из себя сейчас ничего и не представляют ...или не так?

- Фран? - спросил англичанин. Отказавшись отвечать на провокационный вопрос.

- Нет. Мальбек - улыбнулся француз. Да это не ваши дурные виски, тут разбираться надо, скривился внутренне Шамбрен.

- Представляют, не представляют - улыбнулся Клерк. - Зачем Вам нужен этот сопляк.

- Этот сопляк, очень неплохо образован и в дальнейшем может доставить кучу неприятностей, особенно нам - француз.

- Да бросьте. Мне наши турецкие друзья передали, что он серьёзно заболел в плену. Так что пусть его тетка и лечит - англичанин. Ну, пусть попробуют. Яд из Индии действует медленно, зато наверняка. Как бы не лечился Манос, больше года он не проживёт. А через полгода у него начнёт отказывать мозг и он превратиться в овощ. Доказать, что это сделали мы, будет просто невозможно. И не надо ни с кем сориться. Королевские семьи очень злопамятны и где и когда это аукнется, сразу и не скажешь.

- Ну а пароход мы ему, зачем подарили? - не унимался посол Франции.

- Какой пароход. Корыто. И бросить ему в его положении будет жалко и продаст вряд ли. Кризис. Как каждый грек, выросший на морском берегу, он очень любит море. Вот пусть с этим корытом и возится, за одно и ещё время пройдёт. - Вечно эти скупердяи французы считают каждый франк, про себя уже англичанин. Поэтому они так и не стали настоящей великой нацией, растеряв почти все колонии. Жмоты.

- И всё-таки терзают меня смутные сомнения, по этому поводу. Боюсь, мы о нём ещё не один раз услышим ... и это нам сильно не понравиться - вздохнул Шамбрен.

- Поживём, увидим - эти слова француза невольно заронили сомнение в голове прожженного дипломата Его величества Георга V.

Глава-2.

- Да уж пароход... Это же шхуна - рассматривая уже своё "подарочное" судно Сакис. Это единственная ценность, которая теперь у него есть. Издевательская подачка с насмешкой "союзников", после того как ограбили и полностью разорили его семью.

- Вы ещё очень пожалеете - произнёс парень, потом плотно сжал губы и направился на пароход.

Старый пароход, вернее паровая шхуна "Анггелика" длинной метров пятьдесят стоял у причала. Время приближалось к обеду и солнце уже сильно припекало. Экипаж попрятался внутри, и на палубе никого нет. Из-за низких бортов шхуны трап даже не ставили. Сакис спокойно перелез на корабль и пошёл в настройку. Специально сильно хлопнул входной дверью, прежде чем подняться на мостик. Тут же показался какой-то заспанный моряк.

- Где капитан? Я ваш новый хозяин - на греческом языке сказал Сакис и ткнул в него пальцем. Либеральничать тут нельзя. Бунты на кораблях после войны были довольно частым явлением. То, что его не поймут, даже не задумывался. Большинство местных моряков на каботажных судах владели несколькими местными языками. В основном тут были распространены греческий, турецкий, арабский и армянские языки. А также их смесь.

- Сейчас новый хозяин позову - тут же пришёл в себя моряк и куда-то понёсся. Явно экипаж уже знал, что судно поменяло хозяина, и он вот-вот должен появиться.

Через пять минут появился мужик лет сорок с внешностью обычного турка. Образ дополняли большие усы и серебряное кольцо в ухе. Одет в обычную рабочую одежду. Эта одежда у всех местных примерно одинакова. И кто перед тобой сразу не разберешь. На нём безразмерная серая хлопковая рубах, безразмерные зеленые штаны-шальвар, на талии красный пояс. На ногах тапки-бабуши, с загнутыми носками, что показывало его статус. В таких тапках по шхуне можно передвигаться вальяжно, но при этом очень спокойно и осторожно.