Страница 8 из 80
Увидев её, он слабо улыбнулся. Сандра придвинула стул поближе и осторожно дотронулась до его руки.
– Как ты? – одними губами спросила она.
– Бывало и лучше, – ответил Кастор и сжал её ладонь. У девушки словно застрял в горле тяжёлый ком, на глазах ненароком выступили слёзы, которые она тут же смахнула.
– Всего несколько дней и всё пройдёт, – успокаивающим тоном сказал он, глядя на Сандру. Вот только таким образом её успокоить было невозможно.
– Посмотри на себя! – не выдержав, воскликнула она. – Что она с тобой сделала? Это всё из-за меня, это всё потому…
– Эй, – прервал её Кастор. – Не изводи себя. Ты не виновата.
– Не ври мне, – прошептала она.
Сандра задержала взгляд на его глазах. Ей всегда было неловко поддерживать зрительный контакт. Но не сейчас. Внутри всё словно переворачивалось с ног на голову, и одновременно хотелось и отвести взгляд, спрятать слёзы, которые в любой момент могли бы снова выйти из укрытия, и продолжать смотреть на Кастора. Которого она могла уже больше не увидеть, если бы его не вытащили.
Тут она услышала, как сзади раскрылась дверь палаты.
– Мисс Вайтфейс, – позвала её медсестра. – К сожалению, я вынуждена попросить вас уйти.
– Да, конечно, – поспешно ответила Сандра, отпустив руку друга. Она встала, отодвинула стул на прежнее место. Руки её слегка подрагивали, так, как это бывало с ней на концертах.
На пороге она в последний раз посмотрела на Кастора и, поколебавшись, проговорила:
– Я не хочу делать тебе больно.
Вот только она уже делала.
Девушка вышла за дверь и думала направиться к лестнице, но Нэнси её остановила, схватив за рукав. Медсестра мотнула головой в сторону уборной и слегка мигнула глазами, дав знак, который Сандра разгадала без лишних вопросов: надо было поговорить.
Она проследовала вслед за медсестрой, которая завернула в закуток, предназначенный для пеленания младенцев. Затем закрыла дверь. На замок.
– Здесь нас никто не подслушает, – выдохнула она, отбросив назад свои каштановые волосы.
Сандра посмотрела на женщину. На вид ей было лет тридцать-тридцать пять, не меньше. Казалось, она устала от своей работы. Или от своей жизни, кто знает. Девушка почему-то подумала, что Нэнси сильно отдавалась своей работе. Наверное, она её любила.
– Ты ведь знаешь, что с ним случилось, правда? – спросила медсестра. Сандра кивнула: Энсел успел ввести её в курс дела, прежде чем отправить её на встречу с другом. И она не находила слов, чтобы выразить своё мнение по поводу случившегося. Лишь эмоции.
– Это первый случай. Он был, так сказать, первопроходцем. У Коллендж существует множество способов помучать своих приближённых и не очень. Только к нам редко поступают пациенты, пострадавшие от её руки.
– Почему? – удивилась девушка.
– Потому что они либо приходят в себя в Штабе, либо не приходят в себя вовсе, – объяснила Нэнси. – Обычно пытают тех, кто больше не нужен.
– Или же тех, кто ещё может быть полезен, – заметила Сандра.
– У таких больше шансы на выживание, – нервно усмехнулась женщина.
– Кто вы? – вдруг спросила девушка. – Откуда вы всё это знаете?
– Я одна из Сотрудниц, – ответила Нэнси. – Только вот работаю не под землёй, а на ней. Здесь, в больнице.
– И кого тут лечат, если те, кого пытают, сюда обычно не поступают? – хмурясь, спросила Сандра. Всё это начинало её настораживать.
Нэнси покачала головой.
– Здесь не лечат, Сандра. Здесь экспериментируют.
Внутри у девушки вмиг будто что-то ухнуло.
– Здесь… что?
– Экспериментируют, – повторила медсестра. – Ставят эксперименты на людях.
– Связанные с хранением?
– Я почти уверена, что нет.
От полученной информации у Сандры словно закружилась голова. Экспериментируют… ну конечно, такая корпорация не могла держаться на одном лишь хранении. Им необходимо было заниматься чем-то ещё.
– Почему вы мне это рассказываете? – спросила она.
– Потому что молчать об этом – преступление. Я уже преступница, но раз говорю об этом хотя бы тебе, то уже понемногу избавляюсь от своего клейма.
В комнате повисла тишина. Они просто не знали, что ещё сказать.
– Мятежники об этом знают?
– Теперь – будут. Ты же им расскажешь, правда? – с надеждой спросила Нэнси.
– А вы кому верны? – подняв брови, поинтересовалась Сандра. – Сейчас никому нельзя верить целиком и полностью, ведь так?
Женщина хмыкнула.
– Тогда и ты можешь лгать. Сейчас непонятно, кто на чьей стороне. И это, наверное, не будет до конца ясно никогда.
И вновь молчание. Теперь уже более напряжённое: Сандра задела не ту струну, и теперь её звук неприятно звенел в ушах.
Но Нэнси не выдержала и прервала эту тишину, словно оторвав струну.
– Зачем Кастор там вообще оказался в тот момент?
Девушка стыдливо опустила взгляд.
– Он пошёл искать труп брата моей подруги. По моей просьбе. Так что… это моя вина. Я виновата в том, что с ним случилось.
– Это глупо – винить себя в том, чего не совершал. Лучше винить себя в том, в чём ты действительно замешан и что ещё можно изменить. А что касается трупов…
Нэнси прочистила горло и посмотрела на Сандру.
– Как звали брата?
– Алекс Раунд.
– Так он ведь здесь. Не живой, конечно, но всё равно. Морг располагается на нижнем уровне больницы. Не в Штабе. Здесь.
***
Президента охватила паника. Потому что что-то подсказывало ей: эта сирена звенит не в её пользу.
Москва для неё всегда была объектом подозрительным. Никогда не было точно известно, что же в этом городе происходит. Он словно что-то скрывал, что было абсурдом. Ведь прекрасно было ясно, что от Хранителей ничего утаить нельзя. Ни малейшего движения. Ни малейшей мысли.
И этот город оставался для Аманды настоящей загадкой. Такой же матрёшкой, какие тут можно было найти во всех ларьках для туристов. Город с сюрпризом, и не с одним.
Потому-то паника и имела здесь место быть.
А Джулия, наоборот, была на удивление спокойна. Она сильнее сжала в руке микрофон и смотрена в зал, игнорируя сирену.
– Вы пригласили сюда нас сегодня, потому что понимали, что только высшая власть способна вас примирить и утихомирить! – начала она перекрикивать надоедливый вой. – Но вы не учли, что вы не едины! Если за то, что сейчас происходит, ответственен Виталий, то…
– Да! – вдруг воскликнул Богомолов. – Именно так!
В следующий миг он выхватил из припрятанной кобуры пистолет и направил его на Президента.
– Вы попались в ловушку! – с безумным видом заорал он. – Все вы! И Аманда, и ты, девчонка Джу, и Алина со своими кукольными сподвижниками!
Коллендж смотрела на Остборн, а та – на Богомолова. Не отрывая своего холодного взгляда.
Из зала начали выходить люди, пятясь назад. Но на выходе их тут же задерживали сообщники бывшей главы филиала.
Что ж, они действительно оказались окружены.
– Стреляй, – невозмутимо потребовала Джу. И после её единственного слова прогремел – да, казалось, что он именно прогремел на весь зал, – выстрел.
Богомолов промахнулся. Впрочем, Джулия и так знала, что он промахнётся. Он ведь всегда стрелял мимо целей.
Она переглянулась с Алиной, дождалась её кивка. И сама бросилась в атаку.
Драться её научили в Штабе. Ежедневные тренировки поначалу утомляли, после них болели мышцы, она жаловалась, что не может ни встать, ни сесть. Но через все эти тернии необходимо было проходить, чтобы достичь не звёзд, но результата.
Она достигла.
Она побеждала в схватках своих тренеров. Своих товарищей. И причина тому была одна: неумолимое стремление вперёд. Стремление стать лучше, чем остальные. Стать самой лучшей, той, на кого равняются. Кем восхищаются. И ей ни капельки не было стыдно за этот свой фонтаном плещущий эгоизм.
Накинуться на Богомолова было безумием, но и его выстрел тоже был безумием. Так что они были квиты.
Тем более, Джу и сама прятала за пазухой свой пистолет.