Хранители. Единственная

– Я не понимаю, что со мной происходит. – Кастор обессиленно опустился на пол. – Сначала я думаю, что люблю тебя больше всего на свете и ни за что не причиню тебе вреда, а потом надо мной нависает… угроза гибели, и я…

– Ты просто подонок, – резко оборвала она его оправдания, звучавшие так приторно. – Ты лжец и подонок. И я не верю ни единому твоему слову! – Сандра пнула ногой старое железное ведро, которое тут же со звоном покатилось в сторону Бэнкса, и направилась к выходу из комнаты. – Я не могу тебя видеть. Держись подальше от меня и от тех, кто мне по-настоящему дорог!

У двери она остановилась. Всё ещё было слышно, как тот смеялся. Или плакал.

– А ведь всё может быть не так, как ты думаешь, – тихонько пробормотал он. Сандра хотела было что-то ответить, но уже не знала, что. Поэтому вышла, оставив дверь открытой и бросившись в кухню. Налила себе воды из бутылки, осушила стакан со скоростью Флэша. Закашлялась. Не потому, что поперхнулась, а потому, что все слова, сказанные меньше минуты назад, выстроились в ряд в её голове.

Кастор Бэнкс – предатель.

Кастор Бэнкс – тот, кому нельзя было доверять.

Кастор Бэнкс – тот, кто рушил её жизнь, стенка за стенкой, сам того словно и не подозревая. И она ненавидела его за это. Что бы там ни говорила эта странная-престранная Мирабель. Сандра Кастора – ненавидела. Не могла слышать, видать, чувствовать его присутствие.

Дрожащей рукой она поставила стакан в мойку и вернулась в кладовую.

Сотрудника уже и след простыл. Смылся, значит, при первой возможности, как только Сандра вышла куда подальше. Интересно, его уход вообще увидели? Она его даже и не услышала.

Хотя, может, это потому, что слышать его ей не хотелось в принципе?

Девушка закрыла дверь кладовой и развернулась лицом к коридору, но тут же столкнулась с Мирабель.

– Ой, прости, – пробубнила она и поспешила протиснуться дальше, в гостиную, го с места не сдвинулась, заметив, что Белль выглядела как-то… непоколебимо.

– Что-то случилось? – невозмутимо поинтересовалась та, распустив свои волосы, плавно рассыпавшиеся длинными каштановыми прядями по плечам и смотря своими серыми глазами как будто бы прямо в душу Вайтфейс.

Та вздрогнула. Почему-то вопрос показался ей не столько вопросом, сколько фразой, несущей смысл чего-то ожидаемого. Мол, вот всё и произошло, дождалась? Убедилась? Хотя в чём она могла тут убедиться? Признание его не вязалось с концепцией Уотсон.

Нельзя же было любить предателя. Нельзя же было любить того, кто сделал тебе больно.

– Да, случилось, – в итоге подтвердила Сандра. – Случилось глобальное. Видимо, маска наконец-то сорвано.

Она сказала “видимо” и даже не заметила этого.

Но она сказала “видимо”, потому что где-то там, в недрах своей всё ещё целёхонькой души, верила, что это была не та маска. Ложная.

С одной стороны, это было вполне возможно, но с другой… Уж слишком честно Кастор говорил. Уж слишком натурально признавался. Уж слишком много эмоций вкладывал в свою речь, так что не создавалось ощущения спектакля. Это была реальная исповедь, не иначе.

Но последние его слова всё же не давали Сандре покоя. Всё могло быть не так, как она думала. Был ли это намёк на то, что предательство было вынужденным? На то, что предательства – с его стороны – не было вовсе?

Мирабель грустно улыбнулась, поправив в очередной раз съехавшие с носа очки.

– Ну что ж, – протянула она. – Пойдём, расскажем всем?

Сандра кивнула, находясь в какой-то прострации и направившись за нею. В гостиную. К мятежникам.

Чтобы выложить им всё.

Когда они зашли в гостиную, Маркус тут же поднялся с кресла навстречу Сандре и обеспокоенно спросил, даже несмотря на то, что якобы не желал с ней разговаривать:

– Что произошло?

Девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула через нос, потом выдохнула и распахнула глаза, глядя вокруг уже протрезвевшим взглядом. Все главные люди были в сборе: Джоанна, Ричард, Энсел, Маркус. Белль. Все ждали чего-то шокирующего. Впрочем, и правильно они это, собственно говоря, делали. С какой-то стороны, этот узнанный ею факт был шокирующим. Пусть и, с другой стороны, очевидным.

– Стало известно имя предателя, – гробовым тоном возвестила Сандра. – Кастор. Это он. Он предатель. Он Связующее звено.

Миллс тут же хлопнул себя ладонью по лбу, Джоанна поперхнулась, и Ричард постучал по её спине, Джим не отреагировал практически никак. Не потому, что ему было всё равно, а потому, что эмоций для описания данного факта точно не хватало.

– А, впрочем, примерно так я и думал, – сказал Маркус. И в тоне его не слышно было ни толики какого-нибудь удивления. Наоборот: чрезвычайная уверенность в себе и своих словах. Невозмутимость.

А удивлялась ли Сандра? Сейчас, когда она стояла здесь, эта новость уже не казалась ей такой ошарашивающей. Она с ней смирилась, почувствовав, как ненависть к Сотруднику заняла своё законное место. Наверное, законное. Наверное, ненависть.

– Что будем делать? – спросила она.

– А где сейчас Бэнкс? – выстрелил ответным вопросом Джим.

– Ушёл, – избавила Сандру от надобности отвечать Мирабель, сложившая руки на груди и прислонившаяся к стене, чуть откинув голову назад, прикасаясь к обоям затылком.

– Ушёл? – поперхнулась Джоанна. – И вы даже не попытались его…

– …остановить? – закончила Белль за Уэсли. – Почему же не пытались. Пытались. Просто, знаете, безуспешно.

– Надо было закричать, удержать его всеми способами, я не знаю! – в сердцах воскликнул Маркус. – Это же предатель, его же надо не выбрасывать на ветер, с ним надо разобраться, он…

Слова тонули. В правде. Уж кто-кто, а он тут действительно являл собой голос разума. Ведь предателя принято ловить. А тут его просто отпустили на волю.

Маркус просто не уставал удивляться глупости Сандры. И после этого её поступка сомнения вновь его затерзали.

Да и Мирабель тоже хороша была. Видимо, она была там же, так почему же тогда хотя бы она не остановила Бэнкса? Почему же хотя бы она не остановила предателя?

– Уколы, – тем временем вдруг вспомнил Ричард. – Его рук дело?

Сандра произвольно провела ладонью по шее. След уже успел побледнеть, но намёки на его присутствие всё ещё сохранялись. Как и лёгкий страх перед ними, потому что идеальные результаты анализов не особо успокаивали в данной ситуации. Что-то ведь всё равно теперь находилось в их организмах, пусть и не настолько вредоносное, каким могло бы быть.

– Наверняка, – ответила она. – Если он – предатель, то делать это больше было некому. Да оно и вполне оправданно: он ведь был здесь в тот день.

– Конечно, был, – усмехнувшись, согласился Грин. – Ты ведь его и привела.

Может, он и не хотел своими словами заставить себя чувствовать никчёмной. Вот только она почувствовала. И в который раз – виноватой.

Это же она их подставляла, это она тоже была предателем, хоть и не официальным, не работающим на Аманду, а лишь на саму себя.

– Теперь, когда нам это известно… что-то изменится, верно? – аккуратно поинтересовался Джим.

Джоанна подняла на него свой взгляд. Слегка недоумевающе дёрнула плечами, поправила свою копну коротеньких волос медного оттенка.

Она, преемница самого субъекта 404, теперь остро ощущала, что не могла носить это звание по праву. Потому что посмела проглядеть предателя, который мог сливать все тайны главному врагу. Она, избранная самим Филлипом, теперь думала: а зачем? А почему – она? Она ведь не справлялась со своей работой. Ни в одиночку, ни ч Ричардом, ни с кем-либо ещё.

Они погибали. Медленно, но верно погибали под гнётом широких волн, плещущихся так сильно, что борт лодки заливало воной, которая стремилась перевернуть её верх дном. И переворачивала.

Энсел кинул взгляд на ноутбук. На нём никаких новых сообщений не было, и это даже радовало отчасти. Потому что мало ли, какие последствия они могли за собою влечь.

– Подождём, – проговорил он.

– Чего это ещё подождём? – возмутился Маркус. – Мы же время теряем, Энсел, время драгоценное! Его можно догнать ещё, если что, успеть сказа…