Страница 3 из 80
– Ты знаешь его около месяца. Я знаю его два года. Поверь мне, он – не простой фрукт. Ради Аманды он, по крайней мере, до твоего Прибытия, был готов на всё. Не знаю, изменила ли ты его. Я в этом очень сомневаюсь.
Могла ли Сандра изменить его? Поменять его мировоззрение? Сделать так, чтобы он перешёл на другую сторону? Она уже не знала, что и думать. Вдруг его никто не пытал, и всё это – ловушка, дикий розыгрыш? Чтобы его решили спасти, а потом попали в лапы врага?
Всё это было слишком непонятно. Любой шаг мог быть неверным, или же, наоборот, правильным.
И Сандра не имела совершенно никакого понятия о том, почему она вообще беспокоится о нём. Почему не могла перестать о нём думать. Её словно мучила совесть, но в то же время ей казалось, что он успел стать… дорогим ей человеком?
Нет. Боже, нет. Она просто переживала за него, потому что подставила его. Это нормальная реакция. Или же он подставил её. Она до сих пор не понимала, кому верить. Ей казалось, что скоро она перестанет доверять даже самой себе.
В какие-то моменты ей действительно начинало казаться, что её будто подменили. Флейта её не слушалась, петь тоже не получалось или попросту не хотелось.
Странно всё это. Кастора пытали вчера, а казалось, словно с того момента прошла целая вечность. Вчера она умоляла Маркуса помочь ей, вчера она узнала, что он – внук субъекта 404. Вчера он умудрился её поцеловать. Вчера, придя домой, она наконец-то вывела мать на этот злосчастный разговор… из которого всё равно мало что поняла. Может, потому, что не особо слушала, а просто смотрела в её лицо и понимала, что врать могут даже ангелы. Может, потому, что мать не особо много ей рассказывала или пыталась рассказать. Может, потому, что голова Сандры отказывалась что-либо воспринимать после всего пережитого. Хотя что она такое пережила? Некоторые вон выживают после падения самолёта. А она что? Вещи несравнимые.
Внезапно её мобильник издал коротенький писк, сообщая о приходе сообщения. Девушка взяла его, сняла блокировку и посмотрела на экран. Маркус.
“Мечты сбываются, Вайтфейс. Ничего не обещаю, но Энсел отправился за ним.”
Она закрыла глаза и опустилась на свою кровать. Что она сейчас почувствовала? Радость? Облегчение?
Нет. Она не почувствовала ни-че-го. Ничего, кроме какого-то странного безымянного чувства, сжимающего её грудную клетку, словно стремясь разломить её, уничтожить. Не только грудную клетку, но и душу, наверняка спрятавшуюся в ней.
Убьёшь душу – убьёшь всё хорошее и плохое в человеке.
Убьёшь всё хорошее и плохое в человеке – убьёшь человека.
Сандра хотела ничего не чувствовать, но у неё не получалось. Приходилось с этим мириться.
И ждать. Спасения Кастора? Может быть.
А может быть, просто конца. Ждать, когда всё это закончится. Ждать, когда она сможет проснуться.
***
Питер предупредил её.
Элис не видела его после этого момента, а потому ей не с кем было обсудить свою безумную идею. Да ей и не хотелось.
Подземный город остался без своего правителя, а значит, можно было пробраться в кабинет Президента, чтобы узнать хоть какие-то подробности.
Она слышала о Подозреваемых, Питер не раз употреблял этот термин, но она понятия не имела, кто к ним относится. А хотела бы.
Элис много чего хотела бы, но Питер всегда держал её на приличном расстоянии ото всех своих дел. И это раздражало, угнетало, надоедало, выводило из себя – наверное, можно подставить любой глагол, выражающий недовольство.
Так уж получилось, что в Питере Президент видела ответственного человека, способного принести пользу корпорации, а в Элис – нет. Элис – неуклюжее рыжее создание, Хранительница чувств, обладающая до того идиотской фамилией, что её и выговорить-то не каждый сможет. Краунштаун! Где такая вообще водится? Переплетение английского с немецким – кто так вообще фамилии сочиняет? Клеймо неудачницы на всю жизнь.
Пробраться в кабинет Президента – это безумие, думала Элис. Но это и шанс что-то узнать, думала она же. Любопытство взяло верх над предосторожностью. И она этому не изумилась.
Нужный этаж в секторе А был найден легко. И нужный коридор тоже. Но каждый шаг становился всё более и более неуверенным.
Питер говорил про видеокамеры. Значит ли это, что если сейчас ей каким-то дивным образом удастся пробраться в кабинет, об этом всё равно узнают?
Да неужели, Элис! Ничего лёгкого не бывает в жизни, а тут – тем более. Вздохнув, девушка остановилась и оглянулась. А потом сорвалась с места и поспешила к кабинету.
Наконец, она увидела две двери, находящиеся рядом. Какая из них вела в кабинет, она не знала, а потому не нашла ничего лучше, чем дёрнуть за ручку одной из них. Выбрала правую.
И ошиблась.
Элис осторожно прошла внутрь. Пошарила рукой по стене в поисках выключателя, нажала на кнопку, и комната озарилась светом. Прямо напротив девушки стоял стол с компьютером, находящимся в спящем режиме. Осторожно прикрыл за собой дверь, она села на стул и повозила мышкой. Вскоре на экране появилась груда папок с самыми разными названиями. Элис хватило меньше минуты, чтобы понять, что перед ней – архив видеозаписей с камер слежения.
Она навела курсор на папку, где были собраны записи со вчерашнего дня. На экран выбросилось множество картинок. Вот минус первый этаж сектора А… вот вход в Хранилище чувств! А вот…
Девушка нахмурилась. Двое человек тащили ещё одного, без сознания. Она открыла эту видеозапись.
Лицо “жертвы” показалось ей до боли знакомым. Нет, она не общалась с ним много, но знала от Питера, что этого Сотрудника Аманда Коллендж особенно выделяла. И имя у него, как в той легенде…
Сотрудник, который на этот раз встречал Посвящаемую. Который стал работать в Хранилище мыслей. Который…
И тут имя всплыло на поверхность, как поплавок. Кастор Бэнкс.
Эти люди тащили Кастора. Элис в недоумении закусила губу. Ей казалось, что у Бэнкса есть влияние на остальных, а потому не понимала, почему тащили его. По идее, это он должен был тащить их, но с какой целью?
Она вернулась ко всем записям, полистала их в надежде отыскать ещё какие-то с ним, чтобы понять, зачем его тащили и что вообще произошло.
На поиски времени ушло совсем не так много, как она предполагала. Она выяснила, что всё происходило на одном этаже – на том же, где она находилась сейчас. И его тащили из той же комнаты, где она была сейчас.
Элис испуганно оглянулась. Никого.
Быстро выключила компьютер, выбежала в коридор, закрыла дверь. И поспешила туда, куда тащили Кастора, постоянно осматриваясь по сторонам.
Она понятия не имела, почему не стала искать ответы на вопросы, которые уже так долго мучили её. Но что-то тихонько подсказывало ей: если сейчас она пойдёт туда, то узнает гораздо больше, чем если бы открыла вторую дверь и попала в кабинет Президента.
Коридор был длинным. Белым. Пустым. Утомляющим. Девушка не любила за это Штаб. Здесь было… слишком мало цветов? Нет. Их было слишком много. Белый цвет – слишком обширный. Он буквально вмещает в себя всё, а потому пугает. Людей всегда пугает то, чьё величие они не могут постичь.
Внезапно за поворотом послышались твёрдые шаги. Элис прижалась к стене, надеясь, что её не заметят. А если и заметят, то не обратят особого внимания. Мало ли, что она могла здесь делать. Это же не запретная территория.
Но рыжий хвостик предательски выглянул из-за угла. И не успел спрятаться.
– Элис? – услышала она удивлённый голос. Знакомый голос. Голос, не обещавший ничего дурного.
Девушка вышла из своего убежища и столкнулась с говорившим.
– Энсел? – тем же тоном ответила она, увидев парня.
– Ты что здесь делаешь?
Она замялась. Не понимала, что ответить. Не понимала, может рассказать обо всём Энселу или нет. Потому что не знала, поймёт он её, или нет.
– Ты… – она прочистила горло. – Ты знаешь о Подозреваемых?
Энсел тревожно посмотрел по сторонам, на потолок, потом взял девушку за руку и повёл по коридору. Та даже не успела подумать о том, что надо бы вырваться, или, наоборот, не надо, – просто последовала за ним.