Испорченная кровь (ЛП)

вами. Но даже когда я открыла дверь, то знала, что

это было не так. Я чувствовала слишком много

страха.

— Хотите, чтобы я проверил дом? — спросил

доктор Астерхольдер. Его глаза смотрели мимо меня

в прихожую. Я посмотрела на него, благодарная за

предложение, но также боялась впустить его. Со всем

уважением, доктор был человеком, который спас

меня, но я всё ещё смотрела на него так, будто он мог

напасть на меня в любую минуту. Мужчина,

казалось, почувствовал это. Я сама бросила взгляд в

темноту позади себя, и вдруг почувствовала себя

слишком напуганной даже для того, чтобы нажать на

выключатель. Что ждало меня там? Человек, который

меня изнасиловал?

— Я не хочу, причинять неудобства. — Он

шагнул назад, подальше от меня и дома. — Могу

оставить Вас здесь и уйти.

— Подождите, — сказала я. Мне было стыдно

з а свой голос, охрипший от паники. — Пожалуйста,

проверьте. — Мне было несказанно тяжело

произнести обращение за помощью. Он кивнул. Я

шагнула в сторону, чтобы позволить ему войти. Когда

вы позволяете кому-то войти в ваш дом, чтобы

проверить наличие в нём монстров, вы невольно

впускаете его в свою жизнь.

Я ждала на табурете в кухне, в то время как он

осматривал комнаты. Я слышала, как мужчина

движется от спальни до ванной, а затем в мой офис,

который находился над кухней. « Ты в шоке», —

сказала я себе. Доктор проверил каждое окно и

дверь. Когда он закончил, то вытащил карточку из

бумажника и положил её передо мной на

столешницу.

— Звоните мне в любое время, когда я

понадоблюсь. Мой дом находится в миле отсюда. Я

хотел бы навестить Вас завтра, если это возможно.

Я кивнула.

— Есть ли у Вас кто-то, кто может приехать?

Остаться с Вами сегодня вечером?

Я колебалась. Не хотела признаваться ему, что у

меня никого нет.

— Я буду в порядке, — ответила я.

Когда он ушёл, я придвинула диван к входной

двери и вклинила его между косяком и стеной. Это

было небольшим препятствием для кого-то, кто мог

вторгнуться ко мне, чем мои небольшие и не

эффективные кулаки, но это заставило меня

чувствовать себя лучше. Я разделась в прихожей,

сбросив лёгкие брюки и рубашку, которые медсестра

дала мне в больнице после того, как забрала мои

вещи в мешках для сбора улик. Голая, я отнесла их к

камину, бросив на пол рядом с собой, пока открывала

решётку и раскладывала поленья. Я зажгла огонь и

ждала, пока он не стал большим и прожорливым.

Тогда бросила в него вс ё и наблюдала, как сгорает

худший день в моей жизни.

Взяв губку и полупустую флягу отбеливателя в

ванной на нижнем этаже, я включила воду на самую

горячую температуру. Ванная наполнилась паром.

Когда зеркала запотели, и я не могла видеть себя, то

залезла в ванну и наблюдала, как моя кожа краснеет.

Я тёрла тело, пока кожа не стала кровоточить, а вода

вокруг моих ног не порозовела. Открутив крышку

отбеливателя, я подняла его над плечами и вылила на

себя. Я вскрикнула и должна была держать себя

прямо, пока делала это снова. Затем опустилась на

пол с широко расставленными коленями, и,

приподняв бёдра, влила его в своё тело. Они дали

мне

таблетку,

сказав,

что она

предотвратит

нежелательную беременность. « На всякий случай»,

— сказала медсестра. Но я хотел очистить всё, чего

он коснулся, каждую кл етку кожи. Мне необходимо

было убедиться, что на мне ничего не осталось от

него. Нагая, вышла на кухню и вытащила нож из

б л о к а , который был рядом с холодильником.

Остриём ножа я пробежалась вверх и вниз по

внутренней части предплечья, отслеживая свою

любимую вену. Слишком много окон; в мо ём доме

было слишком много путей для взлома. Что, если он

наблюдал за мной? Что, если знал, где я живу?

С этой последней мыслью я пронзила кожу и

сделала надрез около двух дюймов. Я смотрела на

ручеёк

крови,

струящийся

по

моей

руке,

загипнотизированная этим зрелищем. И тут раздался

звонок в дверь. Нож с грохотом упал на пол.

Я так испугалась, что не могла двигаться.

Звонок раздался снова. Схватив кухонное полотенце,

я прижала его к порезу на руке и посмотрела в

сторону двери. Если бы это был кто-то, кто хотел

причинить мне вред, то, вероятно, не звонил бы в

дверь. Из корзины для белья, которая находилась на

кухонном столе, я схватила чистые футболку и

джинсы. Они с трудом налезли на влажную кожу,

пока я второпях одевалась. Я взяла с собой нож. Мне

пришлось сдвинуть диван в сторону, чтобы добраться

до двери. Когда я посмотрела в глазок, мои руки

дрожали так сильно, что я едва могла держать нож.

Там я увидела доктора Астерхольдера в другой

одежде.

Я открыла засов и распахнула дверь настежь.

Шире, чем следовало бы женщине, испытавшей

такой день, как мой. Даже до того, как это

произошло со мной, я так не делала. Мы смотрели

друг на друга в течение тридцать секунд, прежде чем

он нашёл глазами кухонное полотенце, пропитанное

свежей кровью.

— Что ты наделала?

Я смотрела на него. Не могла ничего сказать,

к а к будто бы забыла, как это делается. Он схватил

меня за руку и сорвал ткань с раны. Именно тогда я

поняла, что доктор подумал, будто я пыталась себя

убить.

— Он не… он не на том месте, — произнесла я.

— Всё не так. — Доктор быстро моргал, когда

отводил взгляд от пореза

— Давай, — сказал он. — Давай приведём тебя

в подарок.

Я последовала за ним в кухню и скользнула на

табурет, не совсем понимая, что произошло.

Мужчина взял мою руку, в этот раз более нежно, и

перевернул её, отлепляя полотенце.

— Бинты? Антисептик?

— Наверху в ванной, под раковиной.

Он отправился разыскивать мою маленькую

аптечку и вернулся с ней через две минуты.

Я поняла, что всё ещё сжимала нож, когда

доктор осторожно разжал мои пальцы и опустил его

на столешницу.

Он не разговаривал, пока очищал и перевязывал

мою рану. Я наблюдала за работой его рук. Его

пальцы были ловкими и проворными.

— Нет необходимости накладывать швы, —

сказал мужчина. — Рана поверхностная. Но нужно

держать её в чистоте.

Его взгляд упал на кровоподтёки на открытых

участках кожи, оставленные губкой.

— Сенна, — сказал он. — Есть люди, группы

поддержки…

Я прервала его:

— Нет.

— Хорошо. — Кивнул он. Это напомнило мне о

том, каким образом мой психолог говаривал

« хорошо»,

будто

слово

было

проглочено

и

переварено, вместо того, чтобы быть сказанным. Так

или иначе, у него, казалось, оно звучало менее

снисходительно.

— Зачем ты здесь?

Он немного колебался, затем сказал:

— Ради тебя.

Я не поняла, что доктор имел в виду. Мои

мысли были так запутаны, порывисты. Я никак не

могла...

— Отправляйся в постель. Я буду спать прямо

там. — Он указал на диван, всё ещё примыкавший к

входной двери.

Я кивнула. « Ты в шоке», — сказала я себе

с н о ва . — « Ты позволила незнакомцу спать на

диване».

Я слишком устала, чтобы думать об этом. Я

поднялась

наверх

и

заперла

дверь

спальни,

по-прежнему не чувствуя себя в безопасности. Взяв

подушку и одеяло, я перенесла их в ванную, закрыв

дверь, и там легла на коврик. Я уснула сном

женщины, которая только что была изнасилована.