Страница 17 из 71
обо всём, что собирался сделать, прежде чем сделать.
Я была доставлена в больницу в машине скорой
помощи. Там меня отвезли на каталке в отдельную
комнату, и санитар протянул мне больничный халат.
Медсестра пришла несколькими минутами позже.
Она выглядела затравленной и рассеянной, волосы
над ушами торчали клочьями.
— Мы собираемся использовать комплект
СУСН, мисс Ричардс, — сказала она, не глядя на
меня. Когда я спросила, что это значит, та ответила,
что это Комплект для Сбора Улик при Сексуальном
Нападении.
Моё унижение достигло высшей точки, когда
она раздвинула мои ноги. СУСН комплект лежал на
металлическом столе, который медсестра подкатила
к кровати. Я наблюдала, как она распаковыва ла его,
положив каждый предмет на поднос. Там было
несколько небольших коробок, предметные ст ёкла,
пластиковые пакеты, и два больших белых конверта,
в которые она убрала мою одежду. Меня начало
трясти, когда женщина достала небольшой синий
гребень, набор для ногтей и ватные тампоны. Вот
тогда я отвела глаза к потолку, сжимая их так крепко,
что смогла увидеть золотые звёзды на внутренней
стороне век. Пожалуйста, нет, Боже. Пожалуйста,
не надо. Я задавалась вопросом, помогают ли слова
«сексуальное нападение» не чувствовать себя
жертвами. Я ненавидела их. Ненавидела все слова,
которые использовали люди. Полицейский, который
привёз
меня
сюда,
шепнул
медсестре
слово
« изнасилование». Но мне они говорили сексуальное
нападение. Побочный продукт реальной ситуации.
На сбор доказательств потребовалось два часа.
Когда медсестра закончила, то сказала мне сесть.
Женщина протянула мне две белые таблетки в
небольшом бумажном стаканчике.
— От дискомфорта, — произнесла она.
Дискомфорт. Я повторила слово про себя, закидывая
таблетки на язык и запивая водой из бумажного
стаканчика, который она мне протягивала. Я была
слишком потрясена, чтобы обижаться. После того,
как медсестра закончила, зашла женщина офицер,
чтобы поговорить со мной о том, что произошло. Я
дала ей описание человека: крупный, около
тридцати, выше меня, но ниже чем полицейский, на
голове вязаная шапка, скрывающая его волосы,
которые, возможно, были коричневого цвета. Нет
татуировок, которые я могла видеть... нет шрамов.
Когда медсестра закончила, то спросила, хочу ли я
кому-нибудь позвонить. Я сказала: « Нет». Офицер
отвезёт меня домой. Я остановилась, когда увидела
человека у стойки медсестер. Бегун, тот, кто помог
мне, одетый в белый медицинский халат поверх
спортивных штанов и футболки, листал, как я
предположила, моё дело. Не то, чтобы он уже не
знал, что случилось со мной, но я всё равно не
хотела, чтобы врач прочитал это в моём деле.
— Мисс Ричардс, — сказал он. — Я доктор
Астерхольдер. Я был там когда...
— Я помню, — ответила я, прерывая его.
Он кивнул.
— Я сегодня не на дежурстве, — признался
врач. — Я пришёл, чтобы проверить Вас.
Проверить меня? Я гадала, что он видел, когда
смотрел
на
меня.
Женщину?
Осквернённую
женщину? Горе? Лицо, вызывающее сочувствие?
— Я понимаю, Вас надо отвести домой. Это
может сделать полиция, — он посмотрел на офицера
в униформе, который стоял в стороне. — Но я хотел
бы отвезти Вас, если всё в порядке?
Ничего не было в порядке. Но я также ничего не
говорила. Вместо этого я думала о том, откуда
мужчина точно знал, что делать и что говорить,
чтобы успокоить меня. Он был врачом; задним
числом всё это обретало смысл. Если у меня был
выбор, как возвращаться домой, то я выбрала не ехать
на заднем сидении полицейской машины.
Я кивнула.
Он посмотрел на полицейского, который,
казалось, был более чем счастлив передать меня.
Случай изнасилования на Рождество, который
напоминал, что в мире существовало зло, даже когда
следы Санта Клауса и его оленей ещё оставались в
небе?
Доктор
Астерхольдер
вывел
меня
через
боковую дверь на парковку для персонала. Он
предложил подъехать к фасаду здания, чтобы забрать
меня, но я твёрдо отказалась, покачав головой. Его
автомобиль был невзрачным. Скромный гибрид. Это
выглядело немного заносчиво. Мужчина открыл для
меня дверь, подождал, пока мои ноги не оказались
внутри... закрыл её... подошёл к своей стороне. Я
смотрела в окно на дождь. Я хотела извиниться, что
испортила его Рождество. Что меня изнасиловали.
Что он чувствовал, что ему надо отвести меня домой.
— Ваш адрес? — спросил он. Я оторвала взгляд
от дождя.
— Проспект Аткинсон 1226. — Его рука
зависла над GPS, прежде чем вернуться обратно к
рулю.
— Каменный дом? На холме, с лозами на
трубе?
Я кивнула. Мой дом был заметен со всего озера,
но он должен был жить достаточно близко, чтобы
знать о лозе.
— Я живу в этом районе, — сказал он, спустя
мгновение. — Красивый дом.
— Да, — ответила ему рассеянно. Вдруг я
почувствовала холод. Обняла себя руками, чтобы
скрыть мурашки, и мужчина усилил отопление без
моей просьбы. Я увидела семью, пересекавшую
автостоянку, каждого с охапкой подарков. Все
четверо были одеты в новогодние колпаки, от
малыша и до папаши с пивным пузом. Они выглядели
полными надежды.
— Почему Вы не со своей семьёй в Рождество?
— спросила я его.
Он выехал со стоянки и оказался на улице. Был
час дня Рождества, так что на этот раз не было
никакого движения.
— Я переехал сюда из Роли два месяца назад.
Моя семья осталась на востоке. Я не успел накопить
достаточно отпускных, чтобы поехать к ним. Плюс
штат в больнице сокращён на Рождество. Я должен
был выйти на смену сегодня позже.
Я снова отвернулась к окну.
Мы молчали в течение нескольких миль, и
тогда я сказала:
— Я не кричала... может, если бы я кричала…
— Вы были в лесу, и это было рождественское
утро. Там не было никого, кто мог бы услышать Вас.
— Но я могла бы попытаться. Почему я не
попыталась?
Доктор Астерхольдер посмотрел на меня. Мы
стояли на красном, поэтому он мог.
— Почему я не подъехал раньше? Всего десять
минут, и я мог бы спасти Вас...
Мой шок встряхнул меня. За минуту я стала
другой Сенной. Потрясённая, я сказала:
— Это не Ваша вина.
Свет стал зелёным, грузовик перед нами
тронулся вперёд. Перед тем как надавить на газ,
доктор Айзек Астерхольдер произнёс:
— И не Ваша.
Дорога от больницы до моего дома заняла
около десяти минут. Три светофора, короткий
участок скоростной трассы, и извилистый холм,
который
вызывал
даже
у
крепкой
машины
предродовые схватки. Шопен мягко игра л в
динамиках остальную часть пути, пока доктор в
молчании вёз меня домой. Обшивка его автомобиля
кремовая,
что успокаивало. Он припарковался у
моего дома и сразу же вышел, чтобы открыть мою
дверь. Мне пришлось напомнить себе как двигаться,
ходить, вставлять ключи в замок.
Это как
прикладывать сознательное усилие, управляя своими
конечностями
вне своего
тела:
кукловод
и
марионетка в одно и то же время. Или, может быть, я
не была в своём теле. Может быть, настоящая я до
сих пор бегала на той тропе, и та, что он схватил,
была другой частью. Может быть, можно было
оторваться от уродливых вещей, которые случились с