Горная кошка

Через несколько минут в комнате никого не осталось, кроме двух шерифов. Некоторое время они сидели молча, затем Таттл глубоко вздохнул.

— Ну, и как тебе это нравится? — начал Кен Чемберс. — Что я тебе толковал? — Он достал из кармана пачку жевательного табака. — Нет, сказал ты, не трогай Скуинта Харли, он, дескать, мой коронный свидетель, а Дана, мол, прикончила та девица Бранд. Нет, сказал ты мне затем, сиди здесь, а если попытаешься уйти, прежде чем мы договоримся, я пущу за тобой моих ребят.

Ах, перестань! с горечью махнул рукой Таттл. Не то чтобы я не сочувствовал Делии Бранд, но взгляни на это свинство! Ты слышал, что заявил Эд Бейкер? Он постарается выяснить истину во что бы то ни стало! Она может стоить ему и мне наших должностей еще до того, как расследование завершится. По твоим словам, преступление совершил Скуинт Харли. Все возможно. А вдруг окажется, что это сделал не кто иной, как сам Лем Саммис?

Зазвонил телефон. Таттл коротко переговорил и, положив трубку на место, поднялся.

— Эд Бейкер, — пояснил он, — хочет, чтобы я разыскал Скуинта Харли и держал его наготове, намеревается побеседовать с ним после разговора с Делией Бранд.

Шериф округа Силверсайд спрятал пачку табака в карман, встал и потянулся.

— Я пойду с тобой, — сказал он.

— Тогда не вмешивайся и держи язык за зубами.

Оба шерифа вышли вместе.

Глава 10

Примостившись на камне с тяжелым автоматическим пистолетом в руке, Уинн Коулс осторожно выглядывала из-за края огромной скалы, нависшей над узким глубоким ущельем. Пистолет и камень, скала и ущелье являлись ее собственностью, так как находились в пределах ее обширных владений. К моменту первого приезда Уинн Коулс в Коуди, два года тому назад, дела на ранчо «Разбитое кольцо» окончательно пришли в упадок, и она приобрела по сходной цене понравившийся ей участок земли внушительных размеров.

Чтобы удовлетворить собственный каприз, она вложила в эту землю столько времени, энергии, находчивости и, главным образом, денег, что их с лихвой хватило бы на постройку железной дороги.

И вот сейчас Уинн Коулс затаилась с пистолетом в засаде. Постепенно ее стало одолевать нетерпение, и она, покинув укрытие, подползла к краю пропасти, желая убедиться, что овечья туша по-прежнему на месте. Пристально всматриваясь, женщина различила серое пятно на дне ущелья. Значит, приманка в порядке. Тогда почему они не появляются? Уинн вернулась в укрытие и вновь стала ждать. Время приближалось к пяти часам вечера. Она даст им еще тридцать минут, не больше. Но не прошло и половины этого срока, как ее зоркие глаза заметили плывущие высоко в голубом небе черные точки. Сняв пистолет с предохранителя, Коулс следила за ними, прижимаясь к скале.

Постепенно точки снижались, двигаясь по сужающейся к земле спирали. Скоро стали различимы и крылья; ими не махали, на них лишь изящно и плавно скользили. И вот уже точки превратились в огромных птиц. Уинн ясно видела голые шеи и ненавистную ей жадность в блестящих круглых глазах. В ее собственных глазах застыло выражение глубокого отвращения. Она подождала, пока птицы, кружась над ущельем, не оказались почти на одном с ней уровне, прицелилась, затаила дыхание и нажала на спусковой крючок. Промах! Она выстрелила снова, и один из грифов — примерно в ста ярдах — внезапно завалился, какое-то мгновение неподвижно висел в воздухе и затем, подобно большому черному листку, опустился на дно ущелья. Семь или восемь остальных грифов теперь уже усиленно махали крыльями и быстро удалялись. Уинн Коулс выстрелила вдогонку четыре раза, но расстояние было уже слишком велико, и пуля только случайно могла попасть в движущуюся мишень.

Она подошла к краю пропасти и посмотрела вниз. Не более чем в двадцати шагах от приманки на камнях бился, как обезглавленная курица, сраженный пулей гриф.

— Зря вы это, госпожа! — раздался за спиной Уинн Коулс чей-то голос. — Ей-богу, зря! Эти птицы, как санитары, содержат всю округу в чистоте.

Она обернулась и увидела маленького жилистого человека с добродушными глазами.

— Я подстрелила только одного, Джо. Видел, как он рухнул? Сперва летел важно, как орел, а потом внезапно потерял всякую опору в воздухе. Мне надоело палить по сусликам — в них я никогда не промахиваюсь. Что ты здесь делаешь?

— У меня для вас послание. Вы знаете Эда Бейкера, окружного прокурора?

— Нет. А мне следовало бы его знать? Что с ним?

— Он только что сообщил по телефону, что хотел бы поговорить с вами. В его кабинете, в здании суда, или он мог бы, по его словам, приехать сюда к вам.

Просил передать, что он беседует со всеми, кто разговаривал с Даном Джексоном в день его убийства.

Я пообещал позвонить ему и дать ответ.

— Но я полагала… — нахмурилась Уинн Коулс. — Черт, не люблю разговаривать с властями. — Она сунула пистолет в кобуру, висевшую на поясе. — Впрочем, мне, возможно, удастся замолвить словечко за эту строптивую козочку, Делию Бранд.

— Вы все равно собирались в город на вечеринку.

— Да. Поехали.

Их кони мирно паслись в тени отвесного утеса, и они вместе двинулись мимо обширных загонов для скота, добротных хозяйственных построек и орошаемых тучных полей. Жилой дом представлял собой окруженное деревьями низкое белое строение с внутренним двором. Веранду и теннисную площадку защищали от солнца ярко-зеленые тенты, рядом за изгородью резвились несколько вилорогих антилоп. На низком горизонтальном суке дерева возле веранды искусно изготовленное чучело кугуара приготовилось к прыжку, вероятно, прямо на стол внизу, на котором валялись иллюстрированные журналы, стояли ваза с фруктами и резная коробка для сигарет. «Разбитое кольцо» было не только чрезвычайно живописным и дорогостоящим ранчо, но и высокоэффективным рентабельным предприятием, и Джо Пали по праву считался лучшим овцеводом в северной части Вайоминга. Передав ему свою лошадь, Уинн Коулс направилась в свои апартаменты с окнами во внутренний двор, разделась, с удовольствием взглянула на свое отражение в зеркале и прошла в душевую кабинку.

Сидевший в своем кабинете за письменным столом Лем Саммис с раздражением заметил:

— Не имеет никакого значения, Харви, говорю вам. Делия Бранд снова на свободе, и вовсе не благодаря вашим усилиям. Теперь для нас самое главное — остановить Эда Бейкера.

— Губернатор обещал поговорить с ним сегодня вечером, а Олли Невинс… — начал было Харви Ансон мягким тоном, стараясь как-то успокоить расходившегося босса.

— Болтовня! Пустая болтовня — и больше ничего!

Неужели вы утратили способность соображать? — Саммис ударил кулаком по столу. — Разве вы не видите, что происходит? Этот тупоголовый Карлсон решил использовать убийство Дана, чтобы наконец свалить меня. Вы понимаете английский язык? Он ухватился за этот случай, рассчитывая повлиять на ход расследования и заставить меня защищаться на невыгодных позициях. Карлсон прекрасно знает, что из-за Эми руки у меня связаны. Подлый трус пытается нанести удар, прикрываясь моей дочерью, как щитом! Он меня знает! Я не допущу, чтобы в моем собственном штате какие-то мерзавцы вовлекли мою родную дочь в публичный скандал, чтобы ее прилюдно расспрашивали в зале суда о ее супружеской жизни с этим кобелем! Боже праведный!

Если только вспомнить, какие я раньше дела затушевывал! Ни словечка не появлялось в газетах и никаких судебных разбирательств. А теперь вы утверждаете, что я не в состоянии прибрать к рукам Эда Бейкера!

— Речь идет об убийстве, Лем.

— Вы рассуждаете, как учитель воскресной школы!

— Вовсе нет, — развел руками Ансон. — Постарайтесь быть благоразумным, Лем. Тот факт, что в данном случае мы имеем дело с убийством, позволяет Карлсону оказывать на Бейкера давление.

Люди любопытны; в нашем округе нет такого человека, который не слышал бы о любовных похождениях Джексона. И вот у них появился шанс узнать пикантные подробности, и они этот шанс ни за что не упустят. Им в высшей степени наплевать, что в скандал вовлечена ваша дочь. Бейкер не может просто замять дело. Карлсон в состоянии вышвырнуть его из штата. А потому, я повторяю, мой совет: не пытайтесь заставить Бейкера совершить скачок, который ему не по силам, иначе он закусит удила. У него не останется выбора. Будьте с ним заодно!