Возвращение Арабеллы

- Что случилось? Где Арабелла, дети, миссис Брэдфорд? – удивился тот. Нэд на мгновение остановился и передал мольберт подошедшему слуге.

- Садись, Питт, и выслушай меня внимательно, - старый моряк жестом указал ему на кресло у камина и обнял за плечи.

- Что случилось, Нэд? – Уоллес пытался сопротивляться, но не так-то просто было вырваться из железных объятий гиганта, медленно, но верно увлекавшего его за собой, тем более что несколько минут всё равно ничего не решали. Друзья устроились у огня, а слуги продолжали сновать мимо них туда-сюда, перенося аккуратно завязанные тюки.

- Понимаешь, Питт, здесь без тебя кое-что произошло, - задумчиво произнёс Нэд, не зная, как молодой супруг воспримет внезапный отъезд герцогини.

- Говори, Нэд, что случилось? Где Арабелла, дети?

- Дженнифер с детьми в своих комнатах, они уже легли спать, -  Вольверстон ласково взглянул на возбуждённого Питта, - не волнуйся. Ничего страшного, все живы и здоровы.

- А Арабелла? Что с ней, и где она сама? – перед мысленным взором Уоллеса вновь промелькнули загадочно поблёскивавшие глаза старика Дика, будто предупреждавшего его о грядущих переменах.

- С утра к ней прибыл гонец из Кенсингтона, герцог Рейнсборо. Он передал ей приказ королевы Анны о срочном прибытии во дворец капитана Питера Сильвера.

- Что за абсурд? Почему именно Питера? Они что там все, с ума сошли?

- Не знаю, - с сомнением качнул головой Нэд, - Рейнсборо передал Арабелле приказ, а затем дал капитану десять минут на сборы. Лишь после этого они смогли немного поговорить, да и то наедине. Знаю только, что Анна Стюарт приказала доставить её в Кенсингтон, и что она взяла с собой оружие.

- Странно…, - пробормотал Питт, - но ведь Рейнсборо знал, что Сильвер – это то имя, под которым Арабелла сражалась в Новом Свете. Почему же он потребовал его, а не герцогиню?

- Насколько я понял, такова была воля королевы. Она собственноручно написала приказ о том, чтобы Сильвер сегодня же был в Кенсингтоне. Этот странный герцог даже не позволил нам выехать вместе с ней – сказал, что они поедут верхом, и что дело не терпит отлагательств.

- Странно, - пробормотал Питт, - экипажи уже готовы?

- Да, но твоя супруга распорядилась, чтобы мы выехали завтра утром, и я полностью с ней согласен. Она не хочет, чтобы Дженнифер и дети тряслись в повозке всю ночь. Почти всё необходимое уже упаковано и погружено в повозки. Так что будь готов выехать в шесть утра. Мы поедем верхом, а они – в карете.

За всю ночь Питт так и не сомкнул глаз. Странный старик в порту, Рейнсборо,  Вольверстон, Блад – всё смешалось в его мозгу, и нескончаемые образы из прошлого сменяли друг друга перед его мысленным взором. Но поверх всех остальных видений то и дело всплывали мерцающие синие глаза Арабеллы и бескрайнее море, то спокойное, искрящееся на солнце, то бурное и коварное, готовое поглотить ничтожные человеческие существа, отважившиеся бросить вызов его могуществу. Но вот, наконец, забрезжил рассвет, и караван тронулся в путь, направляясь в сторону Лондона…

К полудню прибыли в Мальборо-Хаус, и привратник передал Питту записку, написанную торопливым почерком Арабеллы. Лишь три слова – «Дувр. У капитана», и больше ничего... Он сообщил, что ночь герцогиня провела на постоялом дворе у Харвиса и ещё затемно выехала в Дувр. Казалось бы, в этом не было ничего необычного – Питт знал, что Арабелла любила эту гостиницу, ставшую первым пристанищем в когда-то чуждом ей Лондоне. Но память почему-то вновь и вновь возвращала его в тот самый день, когда он пристально всматривался в мерцающие глаза своего друга, в которых так странно отражались отсветы неведомой ему тайны. Попрощавшись с семьёй, Питт вскочил в седло, и снова бешеная скачка на взмыленном коне и бесконечные, как вьющаяся впереди дорога, мысли… Но вот, наконец, позади и леса, и дороги, а впереди уже показались дуврские предместья - вечная суета портового города, рыбацкие хижины, деловито спешащие по делам торговцы… Питт слегка натянул поводья, и усталое животное наконец-то смогло немного отдохнуть, перейдя на более спокойный аллюр. Знакомые узкие улочки и, наконец, тот самый постоялый двор. Уоллес часто бывал в гостинице Майка – дела предприятия требовали его выездов в Дувр, а Питт никогда не упускал возможности повидать старого друга. За последние годы заведение преобразилось - дела Майка процветали, здание было заново отстроено, а обстановка стала ещё более добротной и респектабельной. Вокруг благоухали цветы, а у входа, рядом с вывеской, на которой был изображён всё тот же идущий под всеми парусами фрегат, висел штурвал – удобная новинка, ныне заменившая старый добрый руль. Штурвал изготовили на верфях Крисперса специально для постоялого двора, но посетители почему-то были абсолютно уверены, что именно на него опирался легендарный капитан Майк Стилл, отошедший от дел и ставший хозяином гостеприимного заведения. Майк не спорил с ними, а лишь загадочно улыбался в ответ и отдавал очередное распоряжение портновскому сыну Джеку, неизменно стоящему у входа, словно вахтенный на боевом посту.

Вы мистер Уоллес? - обратился к спешившемуся Питту незнакомый молодой человек в белом костюме, - меня зовут Сэм Бэнкс, и я управляющий гостиницей.

- Да, а где Стилл?

- Мистер Стилл в отъезде, но мне приказано встретить Вас, показать Вам Ваши комнаты и подать обед.

- Кто? Моя супруга? – подобная встреча не показалась Уоллесу странной – он знал о предусмотрительности Арабеллы, которая наверняка позаботилась о том, чтобы её супруг не испытывал неудобств. Но молодой человек будто бы не расслышал вопроса.

- Господин адмирал просил Вас подождать в зале. Он скоро прибудет, - невозмутимо произнёс он.