Тетрада Величко

И поглядывал в ее сторону чуть виновато. Видимо, и сам понимал, что зря вспылил.

— Спасибо, — Кристина улыбнулась и подошла к нему, обняла крепко, устроив голову на плече.

Рома ответил ей таким же объятием. Прижался губами к волосам.

— Елки-палки, жалко, что времени нет совсем, сумасшедшая неделя, — чуть ласково протянул он, погладив ее щеку. — Мы никак не пересечемся. Уже и забыл, когда с родной женой в одной постели оказывался. Надо с этим срочно что-то делать, — жарко прошептал ей на ухо, сжав пальцами бедро.

Кристина рассмеялась, запрокинув голову.

— Да вроде после завтрашнего утра у обоих светлый промежуток, Ром. Нагоним. Я сейчас все равно что то бревно — не оценю твоих порывов, — потерлась лицом о шею мужа. Поцеловала его в щеку.

Рома рассмеялся.

— Та да, после трех ночных за неделю — неудивительно, киса. Тут все биоритмы сбиваются. Отдохни сегодня хорошо, и я завтра отосплюсь, а потом… — он многозначительно повел бровями и крепко поцеловал Кристину в губы. — Все, побежал. Мало ли, что там с транспортом сегодня, не хочу опоздать.

Напоследок погладив ее по плечу, Рома вышел в коридор. Кристина потянулась следом, чтобы провести, растирая шею и щеки. Еще действительно не отоспалась. Не отдохнула толком.

Роман быстро оделся и, еще раз обняв и поцеловав ее на прощание, ушел. Кристина закрыла двери, мысленно продумав, все ли утром сообщила мужу о состоянии пациентов в отделении, пока чай пила? Вроде бы ничего не упустила, не хотелось о чем-то важном забыть. Зашла на кухню, чтобы воды выпить, уже предвкушая, как снова уляжется. Спросонья взяла первую попавшуюся чашку, уже почти налила минералки, когда увидела, что посудина грязная, на дне плещется кофейная гуща. Видимо, Рома пил перед уходом. Уже почти отставила в раковину, когда что-то дернуло поднести к лицу и понюхать.

Вот тут захотелось выругаться словом, которого она, по идее, знать не должна была. И не пробуя, могла поклясться, что туда плеснули коньяка. А еще и возмущался! Нет, ясно, что доза там не та, чтобы опьянеть. Но общая тенденция настораживала. Особенно потому, что он только шел на дежурство. Да и беспокоило стремление Ромы скрыть свою потребность в таком стимуляторе.

Взвесив все «за» и «против», решила пока Руслану не звонить. Ему самому после дежурства отоспаться надо. Да и «употребил» Рома не столько, чтобы дел наворотить. Завтра обсудят.

Выпив все-таки воды, пошла досыпать дальше.

А вечером они с мамой засели за готовку. Во время своего «пробега» по ближайшим супермаркетам мама не пропустила и мясной магазин недалеко от них. Хороший, туда поставляли продукты только из одного фермерского хозяйства. А так как попала мать аккурат к свежему завозу, то закупилась основательно.

— Мам! — расстроенно и немного сердито возмущалась Кристина, осматривая все пакеты, которые мама едва занесла в прихожую. — Ну как же так! Я же дома! И с машиной! Просто позвонила бы, я мигом бы приехала, помогла. Ну зачем ты сама тащила?!

— Тебе отдыхать надо, дочка, — отмахнулась мать. Но Кристина же слышала одышку, и пот на лице матери видела. — И так за троих работаешь. Ни Рома, ни Руслан даже, тебя догнать не могут. Не жалеешь ты мужчин, Кристя. Не даешь им доказать, что они не слабее тебя. Вынуждаешь за тобой гнаться, — с мягким укором и какой-то грустью посмотрела на нее мама.

Но Кристина только криво улыбнулась:

— Ты мне тему не меняй, мы о тебе и твоем неразумном поведении разговариваем, — покачала головой. — А этих мальчиков передо мной выгораживать не надо. Чай, не маленькие, и сами решают, что делать и как, — еще раз хмыкнула на замечание матери, проигнорировав грустный взгляд. — Ну, давай посмотрим, что ты набрала и как нам с этим разбираться, — сама воспользовалась методом матери и сменила тему, начав осматривать содержимое пакетов.

— Зря не слушаешь, дочка… — тихо вздохнула Тамара Ефимовна, украдкой обтирая лицо платком. Перевела дыхание.

Но не настаивала. Давно знала, какой у Кристины характер. Да и не слепая. Пусть здоровье слабело, а зрение оставалось острым. Как и наблюдательность, на которую никогда не жаловалась. Не все знала. Многое даже не пыталась у дочери выведать, слишком хорошо различая за уверенным выражением глаз и высоко поднятой головой — затаенную боль и муку, которые исподволь разъедали Кристину. Не спрашивала. Характером дочь в отца пошла, ее первого мужа, слишком рано погибшего из-за такого же упрямого норова.

Правда, второй муж вроде и поспокойней был, а тоже давно на том свете. Видно доля у нее такая, нелегкая. Как и у ее матери была. Может, сглаз или наговор какой? Об одном всегда переживала: чтоб дочери этого не досталось. Да только видела, что и Кристина никак своего счастья раздобыть и отстоять не может. А от этого сердце давило и болело все больше. И душа ныла. И как бы ни волновалась дочь о ее здоровье, от такой боли таблеток не существовало.

Донесли продукты до кухни, начали пакеты разбирать. Кристина не удержалась, еще раз пожурила мать за то, что всю эту тяжесть одна тащила. А потом задумчиво посмотрела на обилие мяса.

— Знаешь, мам. Пельменей хочется жутко. Налепим? — задумчиво спросила Кристя, уже начав доставать муку из ящика.

— Пельменей? — удивленно переспросила мать. — Так хорошее же мясо, не жалко на фарш пускать?

— А что же нам, что ли, из плохого себе пельмени делать? — хмыкнула Кристина, разыскивая мясорубку. — Плохое нам и в магазине в замороженных подсунут. А сами себе мы самое лучшее и возьмем.

— Ну, хорошо, дочка. Давай пельмени. Я только переоденусь пойду.

— Иди-иди, мам. Можешь и просто рядом посидеть, я сама налеплю, а ты — отдохни, — улыбнулась Кристина, подключая кухонный агрегат.

— Давай, хоть лук тебе почищу, чтоб скорее, — не согласилась мама.

И правда, помогла с луком и пошла переодеваться, пока Кристина за мясо взялась и тесто замешивала. Как-то с удовольствием даже. Давно не готовила, все некогда было в последнее время из-за дежурств и работы. Уставала так, что автоматически, не задумываясь, совала в рот купленное или то, что мама готовила. А тут — отключилась от проблем, пока тесто месила и фарш делала. Споро, быстро все получалось. Пока мама вернулась, она уже и лепить начала.

— Боже, Кристя! Куда нам столько?! — всплеснула руками мать, оценив масштабы ее размаха. — Даже заморозить — в морозилке места не хватит, судя по количеству фарша.

Кристина оторвалась от процесса и обвела взглядом стол, будто впервые оценивая заготовки. Действительно, немало.

— Ничего, — пожала плечами, вернувшись к своему занятию. — Тете Маше отнесем все, что в избытке. Она себе точно не налепит, — успокоила маму, напомнив о старой подруге.

Они с тетей Машей были знакомы давно. Да и мать с ней дружила. Когда-то жили в общежитии от комбината, в одной двухкомнатной квартире. Кухня у них была общая. Поселили вместе как двух матерей-одиночек, видимо. И потом, когда квартиры получали — в одном доме по очереди досталось. Радовались тогда, сдружились уже, привыкли. Вместе — легче. Сейчас тетя Маша жила в соседнем подъезде, и они с матерью Кристины то и дело бегали друг к другу в гости, болтали, обсуждали что угодно: от пенсий до детей соседок. Многие тогда получили здесь квартиры, а потом — разъехались кто куда, сейчас меньше десяти семей, наверное, из «первого состава» в доме остались. В том числе и они.

— Ты уверена, Кристин? Вечер уже… — мать смотрела с сомнением и как-то невесело. Слишком грустно и с пониманием.

Кристина сделала вид, что не замечает этого. И улыбнулась еще беззаботней.

— Да ты отдыхай, мам. Просто рядом со мной посиди, — прямо-таки протанцевала по кухне, поцеловав мать в щеку. — Расскажи, что видела на улице. А я пока и долеплю, и к тете Маше потом сбегаю. О, можешь ее предупредить, позвони, чтоб не ложилась еще минут сорок, — предложила она, раскладывая готовые пельмени красивыми спиралями в большую плоскую тарелку. Пересыпала мукой.