Страница 21 из 31
Но не частные холлы, а пришедшие им на смену колледжи стали развивать особую архитектуру, способную отразить их корпоративную самобытность. Прототипом автономного средневекового учебного заведения стал Мертон-колледж, основанный в 1264 году, прародитель всех колледжей. Столовая, дом ректора, часовня – здания группируются вокруг центрального внутреннего двора, будто что-то стягивает их к центру. Скамьи в часовне стоят друг напротив друга, подобно сиденьям для членов правящей партии и оппозиции в нижней палате парламента – позднее эхо взаимного расположения хористов в монастырских церквах. Примечателен лестничный принцип, воплощенный в ансамбле его главного двора Мобквод. Комнаты связаны не коридором, а общей лестницей, каждая существует сама по себе. Жилища студентов размещены по вертикали, а не по горизонтали вдоль одного коридора. Именно расположение комнат в Мертон-колледже, обеспечивающее покой и уединение, послужило образцом для более поздних построек. Лишь в 1870 году Кибл-колледж покончил со средневековым лестничным принципом; его примеру последовали женские колледжи, расположившие комнаты по сторонам коридора.
Через сто лет после первой ласточки епископа Уолтера де Мертона в Оксфорде появился самый впечатляющий с архитектурной точки зрения колледж в тогдашней Англии – Нью-колледж, основанный Уильямом Уайкхэмом, епископом Винчестерским в 1379 году. Поначалу все основные строения задумывались как единое целое и располагались регулярно, как в аббатстве. Трапезная и часовня «спиной к спине» занимали северную сторону двора, почти в четыре раза превосходившего по размерам мертоновский Моб-квод. На втором этаже трапезной была предусмотрена открытая стропильная конструкция, как в главном зале средневековой усадьбы, в самом дальнем конце которой на специальном помосте пировали господа, – как и везде, за high table здесь трапезничали члены колледжа и их гости. Возвышенное положение академической элиты играет особую роль в колледжской мифологии. Хотя, как отмечает Хавьер Мариас, «высоким» стол назывался лишь потому, что стоял на возвышении, а вовсе не из-за того, «что качество блюд на столе либо качество застольных бесед было таким уж высоким».
Прусский зодчий Карл Фридрих Шинкель, путешествуя по Англии в 1826 году, посетил и Оксфорд, но задержался ненадолго, так как особого впечатления город на него не произвел. Колледжи, по его словам, выглядят «очень богато и своеобразно», но «архитектура везде повторяется». В этом Шинкель ошибся. Его противоречивое суждение свидетельствует лишь о том, что повторения являлись необходимой частью архитектурной программы. Часовня и парадный зал, сторожевая башня ворот и библиотека, внутренние дворы и сады – одни и те же элементы, на которых строится колледж, подобно вариациям в фуге Баха.
Помимо структурного родства колледжи связывает и общая манера не доверять моде – как интеллектуальной, так и архитектурной. Ренессансных мотивов, весьма заметных в очертаниях дворца Хэмптон-корт, резиденции кардинала Уолси, не стоит искать в зданиях основанного им колледжа. Крайст-Черч-колледж прочно стоит на столпах готики – настолько прочно, что и в 1640 году над лестницей его парадного зала был воздвигнут веерный свод, совершеннейший анахронизм по тем временам. Похожие своды венчают сторожевые башни ворот Уодхэм-колледжа и Ориел-колледжа (1620–1622), часовню Брасенос-колледжа (1665), а в залах Эксетер-колледжа, Уодхэм-колледжа и Ориел-колледжа имеются еще и окна в готическом стиле, а также веерные своды: в общем, сплошные готицизмы. Что это – готика, пережившая свой век, готика после собственной смерти или сознательная ее реанимация?
Как пишет историк архитектуры Николаус Певзнер, «странный стиль, с которым в Оксфорде сталкиваешься чаще, чем в любой другой части Англии (где неоготика вообще распространена в целом более, чем на континенте), – знак антикварных предпочтений и одновременно неприятия радикальных перемен». Постоянной оглядкой на средневековую архитектуру колледжи вновь и вновь утверждают непрерывность преемственности. В этом всегда была сила Оксфорда, более значимая, чем любые стилистические инновации; но одновременно и его слабость – угроза примитивного традиционализма.
Раскрытой средневековой книгой предстает фасад Бодлианской библиотеки, опутанный позднеготическими декоративными арками, – чистая перпендикулярная готика (1612). Первая неоготическая часовня в Оксфорде – часовня Тринити-колледжа (1691) с оригинальной резьбой по дереву Гринлинга Гиббонса. Довольно поздно, да и то лишь изредка, в архитектуре колледжей проявляются ренессансные мотивы, – ярче всего в ансамбле внутреннего двора Сент-Джон-колледжа Кентербери-квод, где весьма любопытно их переплетение с элементами готики и барокко (1631–1636). Неприятие итальянского Ренессанса, по словам Певзнера, «особенно смущает, ведь Оксфорд играл столь значимую роль в английском гуманизме xv века».
Важнейшие университетские церемонии проходят в помещении Шелдоновского театра. В 1631 году ровесник века молодой профессор астрономии Кристофер Рен сделал эскиз этого «чуда юности», как назвал его друг Рена Джон Ивлин. Театр был первым официальным заказом Рена в Оксфорде, как и часовня Пемброк-колледжа в Кембридже. Так что и то и другое – творения гениального дилетанта.
Величайший архитектор Англии на самом деле вовсе даже не архитектор, а ученый-естественник. Еще в бытность студентом Уодхэм-колледжа, Рен придумывал всякие полезные вещи вроде регистратора погоды или алфавита для глухонемых. Его страсть к решению сложных технических проблем пышным цветом расцвела в подвесных конструкциях крыши Шелдоновского театра. Классическое по силуэту здание сообщает Оксфорду масштабность. Примерно тогда же Рен входил в комиссию по реставрации собора Св. Павла, и это обстоятельство оказало влияние на всю его дальнейшую жизнь. Гораздо позже, давно уже став королевским архитектором и дворянином, он принимал участие в проектировании оксфордских колледжей: в 1681–1682 годах он завершил облик Тюдор-хоф, внутреннего двора Крайст-Черч-колледжа, построив большую сторожевую башню Том-тауэр. Но лично мне больше всего нравится его ранняя работа, солнечные часы Олл-Соулз-колледжа, проект 1659 года. С барочной пышностью расположились они на южной стене библиотеки и отсчитывают время: «Все проходит, но принимается в расчет».
Англия – страна солнечных часов. Древнее гномоническое искусство пестовалось в Оксфорде особо, словно в тенистых владениях колледжей солнце хотели не только учесть, но и научиться заклинать при помощи орнаментальной фантазии, астрономической изощренности и магии латинских изречений. На колоннах первого двора колледжа Корпус-Кристи можно насчитать двадцать семь самых разных солнечных часов – подлинный триумф христианского небесного искусства 1579 года рождения. На стенах Мертон-колледжа, Брасенос-колледжа, Крайст-Черч-колледжа, в их внутренних дворах и садах и даже вместо стекол в окнах лестницы Юниверсити-колледжа – повсюду солнечные часы: их обустройство наряду с украшением водосточных желобов было одним из популярнейших в Оксфорде архитектурных развлечений.
Вернемся в Олл-Соулз-колледж, член конгрегации которого Кристофер Рен когда-то следил за движением звезд и подсчитывал финансы. Его лондонский ассистент Николас Хоксмур спроектировал башни-близнецы для Олл-Соулз-колледжа (1716–1736), странный отзвук готики в георгианской Англии. Хоксмур мечтал с размахом застроить весь город в римско-барочном стиле, однако пожар так и не пришел ему на помощь, как Рену в Лондоне, а оксфордским заказчикам делалось не по себе от его эксцентричности. Ему позволили построить лишь здание Кларендон-билдинг да кое-что для Олл-Соулз-колледжа. Самый смелый проект Хоксмура, ротонду новой библиотеки, уже после его смерти воплотил в жизнь другой человек, шотландец Джеймс Гиббс. А круглая Камера Редклиффа (1737–1748) с уходящим вверх куполом теперь представляет собой самый элегантный книжный мавзолей Англии – смешение барокко Кристофера Рена и классицизма родом из Рима, города, где учился Гиббс. Католик и якобит Джеймс Гиббс создал в Оксфорде только один архитектурный шедевр.