Страница 77 из 87
— О? — отозвалась я. — Почему ты так думаешь?
— Потому что я не буду сражаться один. Я хочу, чтобы все вы увидели моего сына, — дракон повернул голову и посмотрел на что-то за ним. — Сын? — продолжил он. — Почему бы тебе не показаться нашим врагам?
Фигура в плаще вышла из тени дракона. Мужчина поднял руки и коснулся края капюшона, от этого мое сердце заколотилось так быстро, что могло взорваться в моей груди.
Я не собиралась показывать слабость врагу, но имя сорвалось с губ, он убрал капюшон. Имя тихо прозвучало в пространстве, едва узнаваемый шепот. Но я услышала его, словно его прошептал ангел.
Астен.
28
Сын дракона
Тиа взбунтовалась во мне.
— Он не твой сын, Разрушитель! — прорычала она.
— О, уверяю, это он. Так ведь, Астен?
Астен опустил взгляд.
— Сетх говорит правду, — сказал он. — Без барьера темницы я увидел сны Сетха и моей настоящей матери.
— Не понимаю, — сказала я, повернувшись к Анубису. — Я думала, Астен — смертный, и тогда Ахмос и Амон больше сыновья Сетха, чем Астен. Сетх ведь способствовал беременности их матерей.
На лице Анубиса проступила боль. Он смотрел на Астена.
— Как такое возможно? — спросил Амон у Анубиса с шипением, глядя на Апепа.
— Возможно, — громко ответил Анубис, его голос разнесся по пространству, — потому что отец, на которого указал, так называемый, дядя, не был настоящим отцом Астена. У Сетха была смертная любовница, настоящая мама Астена, которую он мучил, пока она носила его ребенка.
— А его отец и сестры? Умершая мать? — спросила я.
— Не были с ним в родстве, — сказал Анубис.
— Но он пытался убить своего сына! — возразила я. — Зачем бы он делал это?
— Он не знал, что Астен был его сыном.
Сетх сказал:
— Я вмешаюсь, напыщенный страус. Я знал. Разницы не было. Я знал, что, когда мои маленькие принцы умрут, их энергия напитает меня. Мой сын напитал бы меня еще сильнее, чем Амон и Ахмос. Но доступ к их энергии мне обрезали раньше, чем я смог поглотить ее. Анубис и остальные обманули меня, забрали их энергию в сосуды и превратили мальчишек в сыновей Египта. Они врали им, конечно. Церемония зажжения солнца, луны и звезд не удерживала меня в тюрьме. Она запирала их энергию снова и снова, чтобы я ее не получил. Для этого их смерти случались раз в тысячу лет. Потому они жили как смертные определенное время, отмеренное время.
— Это правда? — спросил Ахмос.
Анубис стиснул зубы.
— Да, — сказал он. — Но, поймите, у нас не было выбора. Наш обман не давал Сетху собрать плоды его трудов. Если бы он поглотил вашу энергию, его никто не остановил бы.
— Можно было рассказать нам, — сказал Амон. — Скрыть нас, дать нам жить. Любить.
— Да, — закивал Анубис, — а что случилось бы, когда Сетх нашел бы вас? Он нашел бы. Он по щелчку пальцев отправил бы приспешника или армию уничтожить вас, я не успел бы запереть вашу энергию, и он забрал бы ее. Только так можно было управлять этим. Мы ограничили время, чтобы вы жили ровно столько, сколько нужно, чтобы дать миру еще тысячу лет.
— А наша сила? — спросил Амон. — Птицы? Зачем были дары? Зачем это все?
— У нас не было выбора, — сказал Гор. — Вам нужно были дары, чтобы распознавать и бороться со слугами Сетха. А птицы? — он вздохнул. — Это нить между вашими смертными телами и небесами. Они скрывали вас, а мы могли смотреть, где вы. Вы были защищены Амун-Ра. Потому так печально, что Ахмос пожертвовал журавлем. Это сделало его слабым, уязвимым. Вы никогда не думали, почему вы не можете превращаться в загробном мире?
— Я… — начал Амон. — Я думал, потому что птицы заперты в сосудах смерти.
— Да. Птицы были заперты с вашей энергией. На тысячи лет, — печально сказал Гор.
— Я почти поймал твою птицу, — сказал Сетх. — Некромант держал ее. Если бы не твоя милая спутница, все давно закончилось бы. Теперь вы знаете правду. Боги повернули ми создания против меня, обманули их и меня, заперли меня в тюрьме. Но вот вы. Все вы. Лучше и не представить. Теперь вам остается только ждать, пока мои небесные демоны уничтожат всех вас. А потом я поглощу вашу энергию и вырвусь из оков. Конечно, было бы приятнее, если бы это случилось, когда я хотел, но я терпеливый. Видите, что принесло мне терпение? У моих ног лежат изменница-жена и наш жалкий лидер Амун-Ра. Осириса не восстановить. Исида на моей стороне, мои цыплята вернулись в гнездо. Все, как и должно быть. Еще и бонус. Милый и очень интересный котенок, которого я прикую к своему трону. Я буду заботиться о ней, кормить ее, если она будет хорошо себя вести, и бросать по космосу, если нет. Мне будет весело.
Я уперла кулаки в талию.
— Я так не думаю, — сказала я. — Мы такой же котенок, как ты — стрекоза. И отметь, что это мы убили Пожирательницу и Себака. Счет два-ноль. Похоже, ты просто отчаялся. Я бы на твоем месте не радовалась так рано.
— Глупое дитя, — сказал Сетх. — И очень хрупкое. Я с радостью научу тебя уважению, — Сетх обратился к Анубису. — Это жалкое представление, Анубис. Думал, простая сфинкс меня остановит? Я бог! — заявил он. — Я сильнее всех вас. Осталось только убить ваших драгоценных сыновей Египта. Вы не помешаете мне получить силу. Вы просто отложили этот момент, заковав меня. Вы использовали силу, которую я вам дал, чтобы создать стены. Я сохранил рассудок, только глядя глазами Астена.
— О чем он говорит? — спросила я.
Анубис объяснил:
— Сетх следил за нами, используя силу Астена видеть сны. Потому Астену порой было сложно управлять этой способностью. Сетх вмешивался.
— Так я смог общаться с тобой во снах, — сказал мне Сетх, — хотя они были скучными. Но я увидел потенциальную слабость одного из сыновей Египта, — дракон рассмеялся. Дым вырывался из его пасти, он придвинулся.
— Довольно! — рявкнул Гор. — Где моя мама?
— Ты еще здесь, Гор? Я думал, ты спрятался, дрожа, под крылом своего золотого сокола. О, точно. Он же уже не твой, да? Ты его отдал. О, такое существо обязано было оставить такого жалкого ребенка. А твоя мать сейчас себя плохо чувствует. Уверен, ей станет лучше. Рядом со мной у нее, — дракон рассмеялся, — поднялась температура. Между нами, друзья, даже Исида должна меня добиться.
— Мечтай, — проворчала я едва слышно. Я не думала, что могу ненавидеть кого-то сильнее, чем теперь ненавидела Сетха. Пожирательница не годилась ему в сравнение. Некромант казался всего-то неудачливым актером. Этот Сетх был опаснее, чем я представляла. Сетх был болен. Он был искажен, убедил себя, что он был прав.
— Кстати, мне нравится этот облик, — сказал Сетх, тряхнув крыльями. — Уничтожение драконов было моим лучшим решением, — Сетх вдруг взлетел, опустился рядом с фигурами в капюшонах. Дым валил из его ноздрей. — Отойди от Амун-Ра, целитель. Я не хочу, чтобы Апеп снова кусал его. Он силен, но даже самый великий бог из нас не придет в себя от двойной дозы яда.
Ахмос выпрямился, отпрянул, вскинув руки, и поравнялся с нами.
— Перейдем к третьей части? — сказал дракон. — Астен, я хочу, чтобы ты снял мои оковы. Немедленно, прошу. И не забудь, что будет, если ты заупрямишься.
Астен сглотнул, взглянул на меня, а потом повернулся к дракону.
— Нет! — закричала я. — Астен, что ты делаешь?
— Подумай, сынок, — сказал Анубис, вскинув руку. — Думаю, ты знаешь, что должен сделать.
Астен замер, глядя то на Анубиса, то на меня. Его губы были сжаты от решимости и сожаления.
— Теперь я знаю, кто я, — сказал он. — Мне очень жаль, Тиа. Прости, что я не смог быть таким, каким ты хотела меня видеть, парой, которую ты заслужила. Прости, что из-за своего родства я не могу хранить твое сердце. Поверь, это к лучшему. Теперь все понятно. Мои мечты. Мои амбиции. Мое поведение. Это все от него. Это моя цель. Моя судьба. Я не могу отрицать, какой я и куда теперь отправлюсь.