Время волка (ЛП)

«И он был прав в том, что сказал обо мне. Некоторое время мы действительно были похожи друг на друга. До тех пор, пока я не убежал в своих мирах на чужие континенты, а он в свой собственный, жестокий мир».

— Я знаю, он был моим братом, — тихо сказала она. — И оба отца не были добры к нему, ни родной отец, ни мой. Но это были Жан и Пьер, а также Антуан, которые загнали его дальше в джунгли, я права?

— Это не оправдывает его, Белла.

— Я знаю, — просто сказала она. — Я просто пытаюсь понять.

***

Томас перенес пожитки Бастьена вне пределов видимости дома, корзины, содержимое сундука и даже поленья, которые нарубил Бастьен. Когда он снова возвратился, Изабелла опять оделась и стояла перед камином. Это было почти шоком, увидеть еще раз ее преображение: теперь Изабелла была босой графиней в коричневой охотничьей одежде. Она как раз стянула с мизинца небольшое деревянное кольцо и аккуратно положила его в золу и темный песок очага, как будто похоронила там. Жест выглядел как прощание, и Томас очень хорошо понимал, что это было гораздо большее. Перед ним стояла дочь Аристида д’Апхера, в покое и просветлении, которые не оставляли сомнений в том, к чему она принадлежит.

Снаружи заржала лошадь, залаяли собаки. Шаги и голоса приближались. В помещение упала тень, когда на пороге появился маркиз д’Апхер. В другой день и в другое время Томасу было бы неудобно, но сейчас он просто поклонился и выжидал. Юноша больше ничего не боялся. И он, конечно, не будет мечтать о мертвецах в Гефаудане.

— Жан Блан, я предполагаю, — только заметил д’Апхер.

— К вашим услугам, мой господин.

Д’Апхер долго рассматривал его, потом, наконец, кивнул.

— Во-первых, оставьте мою сестру и меня одних и доставьте месье Лафонту срочное сообщение.

Томас глубоко вздохнул. «Итак, все еще его сестру». Он мучительно чувствовал, что были вещи, которые никогда не изменятся. «Только в сказке принцесса выходит замуж за нищего». Это ощущалось так, как будто он потерял ее во второй раз, но потом он почувствовал письма Изабеллы под своей рубашкой. Мужчина поклонился и вышел.

Перед домом его ждал Адриен, с винтовкой через плечо, с одной из собак д’Апхера сбоку.

— Синдик не может ждать, Томе, и два писаря уже точат свои перья. Вы убили его! Рассказывай уже все, наконец!

— Позже, — пробормотал Томас.

Его друг неохотно кивнул. Бок о бок они безмолвно пошли к лагерю.

— Адриен? — спросил Томас через некоторое время. — Что собственно произошло ночью, когда умерла Мари? Ты все же был у нее?

Адриен кусал свою нижнюю губу, но потом, он, кажется, пнул себя.

— Мы поспорили, потому что я был ревнивым идиотом. Я оставил ее стоять в саду, когда дворняга побежала за мной через луг. Когда я оказался на склоне, то насвистывал песню. Не знаю, что на меня нашло, но думаю, я просто хотел ее рассердить. Я оставил там собаку, и сам вернулся в охотничий лагерь так быстро, как только смог. Вообще-то я слышал вдалеке лай собаки, но ничего об этом не подумал. Я никогда бы не предположил, что она побежит на склон, — он вздохнул. — Если бы я не пошел к ней, мари не встретила бы Бастьена и была бы жива.

«Так много разновидностей вины», — подумал Томас. — «И каждый носит свою».

— Пожалуй, только матроны это знают, — ответил он.

— Ты знаешь, как только я появился в лагере, мне уже было жаль, — продолжил Адриен. — Мари была плохой обманщицей, как только я остыл, то мне стало понятно, что у нее с парнем не было совсем ничего. Ну, моя желчь закипает быстрее, чем у женщин. Поверишь ли ты в это или нет, но я действительно любил ее больше, чем многих других.

В этот раз Томас воздержался от комментария о бабнике.

— И к кому ты ревновал?

Адриен пожал плечами.

— О, какой-то жалкий балбес из города. Он пытался танцевать с ней бурре и забыл, что я – лучший танцор в Гефаудане!

Часть 5

КОНЕЦ

«— Как дела, сын короля? — спросила белая кошка. — Ты снова возвратился без короны.

Принц отвечал:

— Благодаря твоей доброте, я смог получить ее, но я убежден, что это причиняет королю, моему отцу, больше горя расстаться с ней, чем мне доставило бы удовольствие владеть ею.

— Ничего страшного, — ответила она. — Я и дальше помогу тебе, и так как ты должен продемонстрировать прекрасную девушку твоему отцу, я найду тебе ту, которая заслуживает приз».

Из сказки «Белая кошка»

Мари-Катарина д'Аульне

Глава 40

ЧАС МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ

Томас наблюдал из дрожек (прим.: наёмный экипаж), как мимо него проплывал город. Во многих местах снежный покров был такой свежий, как будто у Парижа был жилет, неприкосновенный для прегрешений и жадности. Сонная и туманная испарениями Сена протекала в своем каменном русле. Продавцы, которые у мостов продавали газеты и жареные каштаны, замерзли так же, как и голуби, которые, нахохлившись, сидели на арках и подоконниках.

Томас откинулся назад, закрыл глаза, и почувствовал покалывающее чувство ожидания, а также налет страха. «Что будет после всего этого времени?» Он сунул руку в карман и в сотый раз за день провел рукой по письму, как будто должен был удостовериться, что не спит.

— Мой Бог, ты опять не спал сегодня ночью? — спросила Жанна.

Томас снова открыл глаза.

— Ты ведь знаешь, я отвык от сна в Гефаудане.

Жанна засмеялась.

— Для таких людей как ты, есть одно слово — ненормальный.

Утепленный ватой материал зашуршал, когда она уселась поудобнее. Ее кринолин прижался к ногам Томаса. Попытка Жанны втиснуть себя в подбитом мехом пальто с широкими юбками в тесные дрожки, равнялась проекту втиснуть павлина в клетку канарейки.

— У меня все еще кружится голова, когда я вспоминаю, как ты прыгнул на карету, — продолжила она. — Ты действительно мог бы вернуться в тюрьму.

— Ну, к счастью, у меня есть друзья с хорошими связями. Я никогда бы не подумал, что мой отец и дядя Клер послушают дю Барри.

— Да, дю Барри является художником, когда речь заходит о получении людей, чтобы сделать что-то или не делать. И он перестает быть самой лучшей лошадью в конюшне, — Жанна заговорщицки ему подмигнула. — По крайней мере, до тех пор, пока это преимущество моих обещаний. Таким образом, мы используем преимущества и таланты других людей для наших собственных целей.

«Здесь в Париже это естественный порядок», — думал Томас. — «Кто знает, изменится ли он когда-нибудь, даже если Вольтер и другие философы желают что-то совсем другое для Франции». Вероятно, его отец, Шарль Ауврай, был все же умнее в этом отношении, чем думал Томас два года назад тогда, на карнавале дю Барри.

— Как у него дела, Жанна?

— У твоего отца? Не так уж плохо. Ходят слухи, что он собирается жениться. Богатая вдова, которая находится в родстве с министром финансов лично, должно быть, совсем восхищена им. Ну, я боюсь, что как наследника, тебя, должно быть, спишут окончательно. Женщины с влиянием стоят дорого, как ты знаешь,

Определенно, никто не понял бы из придворного общества, почему Томас радовался этому сообщению. «Жизнь продвигается для него дальше. Шарль Ауврай идет своей дорогой. Как я полагаю».

На краю парка Тюильри дрожки остановились. Томас первым спрыгнул в снег и подал Жанне руку. Но когда она поскользнулась на обледенелой подножке, он взял её легко вокруг талии и опустил вниз. Кучер, старый, почти беззубый мужчина, кивнул им благосклонно.

— Язвительный, но галантный супруг, мадам.

— О, он должен быть галантен, после того, что натворил, — строго отвечала Жанна. — Его отец лишил его наследства из-за игровых долгов. Он всегда ставит все на карту, — она театрально вздыхала. — Теперь я должна буду танцевать из-за денег в каком-либо кабаке, чтобы наши дети не умерли с голоду! Да, Томас Ауврай, не смотри на меня с таким возмущением, каждый должен знать, какой ты ужасный муж!