Страница 4 из 13
— А вы что скажете, доктор Кейн?
— Когда я прибыл, сэр, — начал доктор, — миссис Линн Левлинн была уже мертва. Все симптомы налицо: глаза широко раскрыты, зрачки настолько огромны, что почти не видно белков, и вся покрыта какой-то странной сыпью. Положение рук и состояние лицевых и шейных мышц показывало, что умерла она от асфиксии. Мне кажется, это яд из группы белладонны — атропин, скополамин или что-то подобное. Я велел мисс и миссис Левлинн не трогать тело и сразу же позвонил в полицию.
— В комнате что-нибудь трогали или переставляли?
— Ничего. Я все время был здесь, и дамы ждали вашего приезда вместе со мной.
— Простите, доктор, вы умеете пользоваться пишущей машинкой? — спросил Вэнс.
Кейн удивленно посмотрел на него.
— В принципе, да, умею. В медицинском колледже я печатал свои работы. Если нужно, готов помочь…
— Я просто так спросил, не берите в голову. — Вэнс обратился к Хитсу: — Медэксперта вызывали?
— Конечно, — кивнул Хитс. — Мистер Доремус обещал приехать, думаю, с минуты на минуту появится.
Вэнс снова обратился к Кейну:
— Пожалуй, на сегодня все, доктор, но я попросил бы вас подождать медэксперта, возможно, вы ему понадобитесь. Если не трудно, пройдите в гостиную.
Когда доктор вышел, Вэнс обратился к женщинам:
— Вас тоже попрошу подождать в своих комнатах.
Миссис Левлинн, прижимая платок к глазам, вышла из комнаты, но Амелия не последовала за матерью. Дождавшись, пока дверь за ней закрылась, она обратилась к Вэнсу:
— Почему вы спросили доктора Кейна про пишущую машинку?
Вэнс вынул из кармана анонимное письмо и молча протянул девушке. Та прочитала текст, но удивления не выразила, и, возвратив письмо Вэнсу, направилась к двери.
— Мисс Левлинн, а вы пользуетесь машинкой? — неожиданно спросил Вэнс.
— Да, я печатаю свои письма, — подтвердила девушка. — И печатаю гораздо лучше, чем автор анонимки.
— А остальные члены вашей семьи умеют пользоваться машинкой?
— Мы — люди современные, — ответила девушка. — Печатать умеют все и пользуемся машинкой, которая стоит внизу.
— Внизу есть печатная машинка? — удивился Вэнс.
— Всегда там была, — кивнула девушка, — в библиотеке рядом с гостиной.
— Как вам кажется, это письмо могло быть напечатано на вашей машинке?
— Вполне возможно, — согласилась девушка. — Тот же шрифт, та же лента. Хотя таких машинок ведь довольно много… Я, конечно, могу кое-кого подозревать, но не собираюсь это озвучивать. — Амелия решительно открыла дверь и вышла из комнаты.
— Прямо филиал машбюро, — усмехнулся сержант Хитс.
— Но кое-что я все-таки узнал, — удовлетворенно проговорил Вэнс. — Лично я совершенно уверен, что оба преступления совершил один человек. Кроме того, человек, написавший мне письмо. Одну минуту… — Он подошел к столику с телефоном и, отодвинув аппарат, вынул из-под него небольшой листок бумаги. — Я заметил его, когда звонил в больницу. — И Вэнс, развернув листок, начал читать:
«Дорогой Линн! Я не могу дать тебе счастья, и, видит Бог, никто в этом доме не пытается сделать счастливой меня. Единственный человек, относящийся ко мне более или менее нормально, — дядя Дик. Я здесь совершенно чужая, и хочу уйти из жизни, приняв яд.
Прощай, и пусть твоя новая система для рулетки принесет тебе счастье, раз уж это единственное, чего ты так сильно желаешь. Вирджиния».
— Что ж, это несколько упрощает дело, — вздохнул Маркхейм.
— Эх, дорогие мои друзья, — изрек Вэнс. — Не упрощает, а еще больше запутывает и усложняет…
Глава 5
В этот момент на пороге появился медэксперт, доктор Доремус, невысокий худощавый человек, внешне похожий на бизнесмена и одетый в твидовое пальто и серую фетровую шляпу.
Поздоровавшись с присутствующими, он оглядел комнату и подошел к кровати.
— Ага, молодая леди. От чего она умерла?
— Это вы нам должны сказать, — заметил Хитс.
Доремус приступил к осмотру тела. Делал он это скрупулезно и профессионально, недаром считался лучшим медэкспертом Нью-Йорка.
Вэнс подошел к ночному столику, на котором стоял поднос с таким же графином и стаканами, какие мы видели в казино в кабинете Кинкайда, и осмотрел стаканы — оба были сухими, графин тоже оказался пустым. Затем он направился в ванную комнату, и я последовал за ним.
Вэнс открыл дверцу шкафчика-аптечки — лосьон для лица, крем для рук, туалетная вода, дезодорант, тюбик зубной пасты, термометр. А также традиционный набор медикаментов — йод, аспирин, сода, камфара, глицерин, нюхательная соль…
Он долго и подробно изучал каждый флакон и тюбик, наконец, остановил свое внимание на небольшом коричневом пузырьке с печатной этикеткой, изучил надпись и опустил пузырек в карман, после чего закрыл шкафчик и вышел из ванной.
Доктор Доремус накрыл тело простыней и обратился к сержанту Хитсу:
— Она мертва уже около двух часов. Её отравили. Любому начинающему медику ясно, что отравили её препаратом группы белладонны. На это указывают выпученные глаза, расширенные зрачки, следы конвульсий и асфиксии…
— Все так, доктор, — вмешался Вэнс и, протягивая пузырек, взятый в ванной комнате, спросил: — Её могли отравить вот этим?
Доктор внимательно прочел этикетку.
— Средство против ринита. Состав: жидкий экстракт корня белладонны, сульфат хинина… Да, несомненно, если взять достаточное количество.
— Пузырек пустой, а в нем должно быть, судя по этикетке, сто таблеток, — заметил Вэнс.
— Сто раз по четверть дозы будет двадцать пять доз… Достаточное количество белладонны для того, чтобы умертвить человека. — Доктор вернул пузырек Вэнсу. — Все ясно. И зачем будить меня среди ночи, если у вас все доказательства на руках?
— У нас нет никаких доказательств, — парировал Вэнс. — Мы лишь бродим в потемках.
Тут подал голос Маркхейм.
— Когда мы можем получить результаты вскрытия, доктор?
— Завтра — суббота… Думаю, часов в одиннадцать. Устроит?
— Вполне.
— Тогда я пойду домой, и прошу до девяти утра меня не беспокоить. Общий привет! — Доремус взмахнул рукой и вышел.
— Ты нашел этот флакон в ванной, Вэнс? — спросил Маркхейм.
— Да. Это единственный препарат, который имеет отношение к ядам.
— Тогда, в совокупности с предсмертной запиской, он вполне проясняет дело, — заключил окружной прокурор.
— Очень в этом сомневаюсь, Маркхейм, — мрачно произнес Вэнс. — Применительно к смерти этой женщины — еще куда ни шло, но как быть с нашим приятелем в больнице? Причина его недуга вовсе не белладонна, и покончить с собой он не собирался. Он играл и намеревался выиграть, его система успешно работала. И вот в разгаре игры он падает… Нет, нет. Пустой пузырек из-под таблеток против ринита — это слишком просто. Вполне возможно, что он подложен специально для нас. Что ж, завтра утром мы узнаем больше, когда Доремус выдаст свое заключение. А сейчас мне нужно уточнить некоторые детали у доктора Кейна.
— Он внизу. Пойдемте.
Доктор Кейн мерил шагами гостиную на первом этаже.
— Эксперт полностью подтвердил ваши предположения, доктор, — заговорил Вэнс. — Результаты вскрытия он обещал выдать утром. Между прочим, вы были семейным врачом Левлиннов?
— Я бы так не сказал. Они редко болеют, и вообще, очень здоровые люди. Иногда советовались со мной по части мелких недугов, я им рекомендовал препараты, но это скорее по-дружески, чем в качестве семейного врача.
— Скажите, доктор, — вмешался в разговор Маркхейм. — Были ли у Линна Левлинна какие-либо хронические заболевания, которые могли привести к коллапсу под действием стресса или сильных эмоций?
— Нет, что вы. Правда, иногда повышалось давление, как результат занятий спортом в юности, и еще небольшая гипертрофия сердца…
— Стенокардия?
— Нет, не настолько серьезно…
— В последнее время вы ему что-нибудь предписывали?
— Примерно год назад я выписывал ему нитроглицерин в таблетках — две сотые грана. Это все.