Страница 6 из 14
Собрание задерживалось. Галла встала с краю, ближе к трибуне. Отыскала в толпе своих однокурсников, кивнула, заметила еще несколько знакомых лиц из других параллелей. Александра пока не было.
Она приготовилась, что ее вызовут на трибуну и попросят объяснить свою позицию. Подумала: как хорошо, что все вокруг стоят. А раньше, рассказывал прадед, сидели, слушая выступавших. Сейчас хотя бы ощущение равенства, несмотря на то, что трибуна, надо заметить, все же на приличном возвышении…
Наконец, на трибуну поднялся первый оратор. Представился, и Галле показалось его имя знакомо. Заведующий пятой параллелью… У них он не преподавал, но где же она о нем слышала? Определенно слышала. Или видела в коридорах курсантуриума?
– Тему нашего собрания вы знаете, – начал он. – Мы живем в уникальное время, когда рационализм присутствует везде и во всем. Мы многого достигли, и наши предки удивились бы результатам нашего труда. Ничего лишнего, что отвлекало бы от работы мысли. Все подчинено рождению новых идей. Строгая экономия, особенно во времени. Нынешнее собрание – исключение из правил. Вы прекрасно знаете, что подобные мероприятия у нас проходят раз в году, а чаще мы вообще обходимся без них. Они отвлекают нас от процесса выработки идей, и, если нужно срочно что-то обсудить, мы, оставаясь дома, можем связаться благодаря сети. Но сегодня мы собрались по чрезвычайно важному делу, требующему личного присутствия каждого.
Готовится открытие арктических лабиринтов. Нашим курсантам отведена почетная роль первых посетителей, и хотелось бы, чтобы в наших рядах не было чужаков, которые могут внести разногласия. Одно из разногласий современного общества, как вам известно, – отношение к еде. Точнее, потребление пищи, способы ее приготовления.
Последние двести лет показали, что мы, к сожалению, не можем обойтись без нее совсем. Но человечество выработало и успешно применило ее новые виды. Капсульное питание давно вытеснило так называемое традиционное, уходящее своими корнями в далекую древность. Не одно поколение выросло на нем. Преимущества его вам объяснять не нужно.
Тем не менее, часть человечества не отказалась от питания, распространенного у наших прапрапрапрапра…У наших пращуров, одним словом. Да, мы признаем, что оно имело несомненные положительные стороны. Но ведь время изменилось!
Эти люди, – докладчик провел взглядом по лицам в толпе и выхватил из первых рядов Галлино (он, конечно, ее знал!), – эти люди тянут нас назад, не понимая, что наносят определенный вред всему обществу. Вместо того, чтобы заниматься продвижением новых идей и воплощением их в жизнь, мы вынуждены тратить силы на производство как самих продуктов, так и охлаждающих машин, посуды, на работу пунктов выдачи. Безусловно, с каждым годом идет усовершенствование всех этих составляющих, но экономия от сделанных шагов получается незначительной.
Нет, мы не давим на представителей традиционников или, попросту говоря, древнеедов, мы только хотим лучше понять их и помочь сделать правильный выбор…
В конце концов, впереди – арктические лабиринты. И надо что-то делать, а не стоять на месте! – заключил он.
Новые ораторы разделяли точку зрения первого. Можно было их даже не слушать. Галла ждала, когда назовут ее имя, и мысленно повторяла заготовленную речь.
И вот она перед однокурсниками. Всмотрелась в лица, пытаясь отыскать Александра. Опять не нашла. Обратила внимание на жесты восторга в адрес ее внешности. Это были парни из ее параллели. «Обаяшечка» подействовала. Пусть помогает и дальше!
– Понимаете, мы очень спокойно живем, – начала она. – Нет никаких особенных проблем. Все идет, как шло и пятьдесят, и сто лет назад. Скучно! Мы разучились веселиться, радоваться, получать удовольствия. Еда – та, которую потребляю я, – это ведь удовольствие. Пусть и не самое значимое…
Среди присутствующих раздались смешки. Кто-то крикнул: «Глупость!» Девчонки из первых рядов, ее подруги, опустили глаза, будто открещиваясь, а потом и вовсе, потеряв интерес, зашептали о чем-то своем.
Галла сделала паузу и вдруг увидела протискивающегося сквозь толпу Александра. Но ведь не топить же ее он пришел! Да, он приверженец иных взглядов, но отношения, которые, как думала она, стали складываться между ними, вполне можно было назвать взаимной симпатией.
Сердце застучало сильнее, запрыгало. Как тогда…
Год назад она впервые увидела его. Собственно, она сталкивалась с ним и раньше – шел второй курс обучения, – но не останавливала на нем взгляд. Просто не замечала.
Тогда, год назад, ей безудержно захотелось влюбиться. То там, то здесь она встречала влюбленные парочки, слушала откровения приятельниц, читала в сети их признания. Самой это чувство знакомо не было. Но пора уж! Пятнадцать лет!
Она решила, что непременно влюбится. Не откладывая в долгий ящик. Вот прямо сейчас, когда объявили перерыв и курсанты всех параллелей отправились на летнюю веранду, чтобы с высоты последнего, 24-го этажа (здание курсантуриума было самым высоким в их поселении), наблюдать за пуском новой воздушной трассы для автоавиа.
Подъемник на веранду чем-то напоминал старый лифт, какой Галла еще застала, будучи ребенком. Теперь это был открытый вертикальный коридор с удобными креслами, отправляющимися сразу после заполнения. Доля секунды – и ты уже на месте. Никакого дискомфорта от невиданной скорости благодаря специальному экрану, установленному перед лицом. Нужен только дежурный, проверяющий безопасность посадки. В тот день дежурной была Галла.
Она стояла возле подъемника, наблюдая, как курсанты прыгают в кресла, подставляют физиономии к экранам и улетают наверх.
Вот сейчас он появится! Она решила, что влюбится в первого, кто покажется из аудитории второй параллели и направится к подъемнику.
Вышли сразу двое. Одного роста и примерно одной комплекции. Они о чем-то говорили, а поравнявшись с Галлой, встали друг за другом, ожидая кресел. Того, кто оказался ближе к ней, легко было рассмотреть.
Профиль римского полководца!
Галла не отрывала глаз, забыв и про подъемник, и про элементарную скромность. Парень, почувствовав пристальное внимание, повернулся. Этого хватило, чтобы она убедилась: кандидат выбран верно!
Теперь оставалось узнать имя и еще хоть что-нибудь из того, что положено знать о возлюбленном.
Парень, между тем, уже ликовал среди тех, кто лицезрел с веранды высотки, как плавно поднимаются, убегают в небо и находят новую трассу машины с крыльями. Впрочем, ликовал – это для него сильно сказано. Он наблюдал спокойно, слегка сощурив глаза и сдерживая уголки губ, чтобы не показать ни единым движением восхищения отважными водителями. Сам он много раз бывал в кресле автоавиаводителя – и в сопровождении отца, и совершенно один, – но подниматься так высоко ему еще не приходилось.
Он не раз участвовал в соревнованиях – других, не связанных с машинами, но предполагающих развитие скорости. Любимыми были гонки на катерах с подводными крыльями и на мини-поездах по подземным лабиринтам. Это Галла узнала от его однокурсника, когда случайно их места болельщиков оказались рядом во время игры курсантов параллелей в кометобол.
Так называемые кометы, выстреливаемые с неба устройством гигантской высоты, врезались в арену с треском и грохотом. Команды работали на опережение: нужно было вовремя добежать до летящей стрелы, подставить отражающее лекало, ослабить движение кометы, не позволив ей соприкоснуться с землей, а затем перебросить на сторону противника. Игра требовала внимания и сосредоточенности, не говоря уже о физической подготовке.
– В духе нашего Александра, – заметил сосед.
– Кто такой Александр? – спросила Галла.
– Скоро появится – познакомлю.
Парень с профилем римского полководца в этот вечер впервые проводил ее домой. По дороге завернули в капсульную лавку. Александр быстро лавировал меж цветных автоматов. В одном получил круглые, похожие на пилюли, белые шарики. Вытянул из отверстия рядом подписанный пакетик, опустил их в него. В другом отсыпал шесть прямоугольных пластинок размером с зуб, ярко-зеленых, покрытых сверкающей глазурью. У третьего автомата он задержался – мелкими, как орешки, оранжевыми капсулами наполнял до краев выскочивший из автомата бумажный конус. У самого выхода схватил с полки бутылку с водой, оставив на ее месте жетон учета.